Катя медленно перевернула страницу кухонного календаря. Февраль. Ещё месяц зимы, а в квартире уже пахло весной. Этот запах она всегда чувствовала раньше других — едва уловимую свежесть, обещание перемен, которое приходило задолго до первой капели. Возможно, эта чуткость досталась ей от бабушки Веры, научившей внучку прислушиваться к миру.
Зазвонил телефон. На экране высветилось фото свекрови — Марии Павловны. Старая фотография, сделанная на даче пять лет назад, когда всё ещё было хорошо.
— Катенька, здравствуй, — голос свекрови звучал необычно взволнованно. — Ты сейчас одна?
— Да, Антон на работе.
— Хорошо. Нам нужно поговорить. Я сейчас приеду.
Катя отложила недочитанную книгу. За десять лет брака с Антоном она хорошо изучила его мать — сдержанную, собранную женщину, избегавшую драматизма. Если Мария Павловна говорила таким тоном, значит, случилось что-то действительно серьёзное.
Через сорок минут в дверь позвонили. На пороге стояла свекровь — прямая спина, строгий костюм, аккуратная стрижка с едва заметной сединой.
— Проходите, Мария Павловна. Чай будете?
— Буду. И давай без церемоний, — она внимательно посмотрела на невестку. — Ты похудела.
Это не был вопрос, но Катя всё равно кивнула. За последний месяц она потеряла почти пять килограммов. Ночные разговоры с Антоном, точнее, его монологи, вытягивали все силы. «Ты ничего не понимаешь в финансах… Твоя квартира — наш единственный актив… Если не продадим сейчас, потеряем всё…»
Они прошли на кухню. Катя включила чайник, достала чашки — любимую свекрови, с тонким золотым ободком, и свою, с нелепым котом, подаренную когда-то студентами.
Мария Павловна положила на стол папку с документами.
— Посмотри сюда, Катя.
В папке лежали распечатки банковских выписок, какие-то договоры, фотографии. Катя растерянно перебирала бумаги, не понимая, что именно должна увидеть.
— Это счета Антона, — терпеливо объяснила свекровь. — Посмотри на даты и суммы.
Катя всмотрелась в цифры. Крупные суммы регулярно поступали на счёт, а затем исчезали, перечисленные на другие счета.
— Я не понимаю… Что это?
— А вот здесь, — Мария Павловна достала ещё одну выписку, — смотри внимательно. Это транзакции за последние три месяца. Видишь, куда уходят деньги?
На листе были подчёркнуты несколько сумм, перечисленных некой Веронике Олеговне Савиной.
— Кто это? — голос Кати дрогнул.
— Я надеялась, ты мне скажешь, — свекровь поджала губы. — Но судя по всему, ты тоже не знаешь эту женщину.
Чайник закипел, но Катя словно не заметила этого. Она продолжала вглядываться в буквы и цифры, которые вдруг стали складываться в ясную и болезненную картину.
— Это… — она запнулась, не находя слов.
— Это не всё, — Мария Павловна достала из папки ещё один лист. — Здесь предварительный договор купли-продажи твоей квартиры. Той самой, что тебе досталась от бабушки. Видишь дату? Через две недели Антон планирует его подписать. От твоего имени.
Катя непонимающе посмотрела на свекровь:
— Как от моего имени? Это невозможно.
— Возможно, если есть доверенность, — Мария Павловна достала из сумки конверт. — Помнишь, полгода назад ты подписывала документы для получения кредита на ремонт?
Катя помнила. Антон принёс кипу бумаг, объяснил, что нужна её подпись для банка, чтобы взять небольшой кредит на обновление кухни. Она подписала, не читая. Доверяла мужу безоговорочно.
— Среди тех бумаг была генеральная доверенность, — тихо сказала свекровь. — Антон может распоряжаться твоим имуществом без твоего ведома.
Кухня вдруг показалась Кате незнакомой. Стены, которые они с Антоном вместе красили прошлой весной, новая столешница, выбранная в долгих спорах, фотографии на холодильнике — всё стало чужим, декорацией для спектакля, в котором она играла, не зная сценария.
— Откуда у вас эти документы? — наконец спросила Катя.
Мария Павловна помолчала, затем вздохнула:
— Я работала в банке тридцать лет. У меня остались связи. Когда Антон стал часто пропадать, начал странно себя вести, я заподозрила неладное. Сначала думала, что у него проблемы с бизнесом. Но оказалось, всё гораздо хуже.
Она протянула Кате ещё одну фотографию. На ней Антон обнимал высокую блондинку у входа в новостройку бизнес-класса на окраине города.
— Вероника Савина, — пояснила свекровь. — Риелтор. Специализируется на элитной недвижимости. Они знакомы уже год.
Катя с трудом узнавала своего мужа на фотографии. Новый костюм, которого она никогда не видела, самоуверенная улыбка, рука, собственнически лежащая на талии незнакомой женщины. Это был другой человек, не тот Антон, с которым она просыпалась каждое утро последние десять лет.
— Зачем вы мне это показываете? — Катя подняла глаза на свекровь. — Вы же его мать.
Мария Павловна выпрямилась ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно.
— Именно поэтому, — твёрдо сказала она. — Я его мать. Я растила его одна, учила быть честным, порядочным человеком. И я не позволю ему превратиться в мошенника и вора.
Она взяла Катину руку в свои — сухие, сильные пальцы сжали запястье почти до боли.
— Катя, послушай меня внимательно. У нас мало времени. Антон планирует продать твою квартиру, перевести деньги на счёт этой женщины, а затем подать на развод. Ты останешься без ничего.
— Не может быть, — Катя покачала головой. — Мы же говорили с ним о детях, о будущем…
— Он врал, — отрезала Мария Павловна. — И продолжает врать. Вчера он звонил мне, говорил, что у вас финансовые трудности, что ему срочно нужны деньги на погашение долгов. Просил занять два миллиона. Теперь я понимаю, зачем они ему.
Катя встала, прошлась по кухне. За окном падал снег — крупные хлопья кружились в свете фонарей. Десять лет жизни превращались в прах на её глазах.
— Что мне делать? — спросила она, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Бороться, — просто ответила свекровь. — У меня есть план.
Антон вернулся домой поздно, как и в последние месяцы. Открыл дверь своим ключом, стараясь не шуметь. В прихожей горел приглушённый свет. На вешалке — пальто Кати и… куртка его матери? В такой час?
Он прошёл на кухню, откуда доносились приглушённые голоса. Катя и мать сидели за столом, перед ними лежали какие-то бумаги. Обе повернулись к нему одновременно, и что-то в их взглядах заставило его замереть на пороге.
— Что происходит? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал естественно.
— Присядь, Антон, — мать указала на стул напротив. — Нам нужно поговорить.
Он медленно опустился на стул, не сводя глаз с разложенных на столе документов. С ужасом узнал банковские выписки, фотографии, договор…
— Что это за цирк? — он попытался усмехнуться, но вышло неубедительно. — Вы что, следили за мной?
— Не мы, — спокойно ответила мать. — Частный детектив. Я наняла его два месяца назад, когда заметила, что ты начал выводить деньги с семейных счетов.
Антон перевёл взгляд на жену. Катя молчала, глядя в чашку с остывшим чаем. Бледная, осунувшаяся, но странно спокойная.
— Катя, ты веришь этому бреду? — он протянул руку к жене, но та отстранилась. — Это какое-то недоразумение, я всё объясню…
— Не утруждайся, — мать придвинула к нему фотографию с Вероникой. — Объяснять тут нечего. Всё и так ясно.
Антон почувствовал, как внутри закипает злость. Как они смеют устраивать ему допрос? Кто дал им право копаться в его жизни?
— Хорошо, — он откинулся на спинку стула. — Да, у меня отношения с другой женщиной. Да, я собирался подать на развод. Это преступление?
— Нет, — ответила вместо матери Катя. — Преступление — это подделка документов и мошенничество.
Она подняла на него глаза — ясные, без слёз.
— Генеральная доверенность, Антон. Которую ты хитростью заставил меня подписать. Поддельная подпись в договоре купли-продажи квартиры. Статья 159 Уголовного кодекса, мошенничество. До десяти лет лишения свободы.
Антон побледнел. Откуда она знает про договор? Он же ещё не…
— Я не понимаю, о чём ты, — он попытался взять себя в руки. — Какой договор?
Мария Павловна усмехнулась:
— Не делай вид, что не понимаешь. Мы всё знаем. Твоя подруга Вероника не так умна, как ты думаешь. Она проболталась своей помощнице о «выгодной сделке» с наивной женой, которая даже не узнает о продаже собственной квартиры. А помощница оказалась моей бывшей студенткой. Мир тесен, не находишь?
Антон молчал, лихорадочно соображая, как выкрутиться из ситуации. Всё шло не по плану. Совсем не по плану.
— Чего вы хотите? — наконец спросил он.
— Я хочу развода, — спокойно сказала Катя. — И чтобы ты оставил меня в покое. Навсегда.
— Развод? — Антон усмехнулся. — Пожалуйста. Не держу. Но на квартиру можешь не рассчитывать, не отдам. Половина имущества при разводе — моя по закону.
— Квартира досталась мне от бабушки до брака, — парировала Катя. — Это не совместно нажитое имущество. И я готова это доказать в суде. Как и факт мошенничества с доверенностью.
Антон перевёл взгляд на мать. Она всегда была на его стороне. Всегда защищала его, что бы ни случилось.
— Мама, скажи ей…
— Я уже всё сказала, — отрезала Мария Павловна. — И знаешь, что ещё я сделала? Позвонила Сергею Михайловичу. Помнишь его? Твой главный инвестор. Оказывается, он очень удивился, узнав, что ты используешь деньги компании для личных целей.
Антон вскочил:
— Ты не имела права!
— Имела, — спокойно ответила мать. — Потому что я тоже акционер твоей компании. И отвечаю за неё своей репутацией.
Она достала из папки ещё один документ:
— Вот ордер на отзыв доверенности. Катя уже подписала его. С этого момента ты не имеешь права распоряжаться её имуществом.
— А вот заявление в полицию, — добавила Катя, протягивая ему лист бумаги. — О попытке мошенничества. Пока что оно не зарегистрировано. Но если ты откажешься от мирного решения, я подам его завтра же.
Антон смотрел на двух женщин, которых считал самыми близкими, и не узнавал их. Куда делась тихая, покладистая Катя, готовая во всём уступить? Когда его властная, но справедливая мать превратилась в эту непреклонную фурию?
— Хорошо, — он медленно сел обратно. — Чего конкретно вы от меня хотите?
— Честного развода, — ответила Катя. — Раздел только совместно нажитого имущества, согласно закону. Квартира остаётся мне, как моя личная собственность. И никаких попыток оспорить это в будущем.
— А если я откажусь?
— Тогда заявление в полицию, — вздохнула Мария Павловна. — Проверка компании. Арест счетов. Думаю, твоя Вероника быстро потеряет к тебе интерес, когда узнает, что её «успешный бизнесмен» на самом деле банкрот и мошенник.
Антон провёл рукой по лицу. Загнан в угол. Собственной матерью и женой, которую он считал слишком наивной, чтобы защитить себя.
— Мне нужно подумать, — пробормотал он.
— Конечно, — кивнула Катя. — У тебя есть время до утра. Потом я иду в полицию.
Она встала, показывая, что разговор окончен.
— Я провожу маму, а ты можешь пока собрать вещи.
— Что? — не понял Антон.
— Ты же не думаешь, что останешься здесь после всего, что случилось? — Катя впервые за вечер улыбнулась. — Уверена, Вероника с радостью приютит тебя. Или мама. Правда, Мария Павловна?
— У меня всегда готова комната для сына, — сухо ответила свекровь. — Хотя в данный момент я не горжусь этим статусом.
Они вышли, оставив Антона одного на кухне. Он смотрел на разложенные документы, фотографии, выписки — доказательства его предательства. Где же он допустил ошибку? Когда просчитался?
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Вероники: «Всё в порядке? Когда будут деньги?»
Антон усмехнулся. Деньги. Конечно, её интересовали только деньги. Как и его самого, если быть честным. Он хотел начать новую жизнь, и ему казалось, что для этого нужно избавиться от всего старого — включая квартиру, купленную ещё бабушкой Кати. Историческое здание в центре города, с высокими потолками и лепниной, стоило целое состояние. Достаточное, чтобы покрыть его долги и начать всё сначала. С Вероникой. Или без неё.
Он не ответил на сообщение, а вместо этого открыл папку «Входящие» на своей почте. Письмо от Сергея Михайловича пришло час назад: «Антон, жду объяснений по поводу финансовых операций компании. Завтра в 9:00 в моём кабинете. Если не явишься, передаю документы аудиторам».
Мать не блефовала. Она действительно всё рассказала инвестору.
Антон закрыл глаза. Он проиграл. Полностью и безоговорочно.
Утро выдалось ясным. Солнце пробивалось сквозь занавески, рисуя узоры на стене спальни. Катя проснулась рано, хотя заснула далеко за полночь. Вчерашний разговор, слёзы, осознание предательства — всё это истощило её, но не сломило.
Она прислушалась. В квартире было тихо. Антон ушёл ещё ночью, собрав самое необходимое и оставив на столе подписанное соглашение о разводе. Всё, как требовали они с Марией Павловной. Квартира остаётся Кате, имущество делится по закону, никаких претензий в будущем.
Телефон завибрировал. Сообщение от свекрови: «Доброе утро. Как ты?»
Катя улыбнулась. Странно, но в этой ситуации она приобрела настоящего друга. Мария Павловна, всегда казавшаяся ей холодной и отстранённой, проявила неожиданную теплоту и поддержку.
«Нормально, — ответила она. — Антон ушёл. Оставил подписанные бумаги».
«Умный мальчик, — пришёл ответ. — Приезжай ко мне на обед. Обсудим дальнейшие действия».
Катя отложила телефон и подошла к окну. Город просыпался, люди спешили на работу, не подозревая, что в её жизни за одну ночь всё перевернулось с ног на голову. Она должна была чувствовать себя разбитой, уничтоженной предательством любимого человека. Но вместо этого ощущала странное облегчение. Словно избавилась от тяжёлого груза, который долго несла, не понимая этого.
Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стояла Мария Павловна с пакетом из булочной.
— Решила, что тебе не до завтрака, — объяснила она, проходя в квартиру. — А голодной думать тяжело, а нам с тобой ещё многое нужно обдумать.
Они расположились на кухне. Свекровь достала свежие круассаны, разлила кофе по чашкам.
— Он подписал? — спросила она, кивая на лежащие на столе документы.
— Да, всё как мы требовали.
Мария Павловна удовлетворённо кивнула:
— Хорошо. Я звонила своему юристу, он подтвердил, что этого достаточно. Развод оформим в упрощённом порядке, раз нет споров об имуществе.
Она внимательно посмотрела на Катю:
— Ты как?
Катя пожала плечами:
— Не знаю. Странно. Вроде должна плакать, страдать, а внутри — пустота. Или даже облегчение.
— Это нормально, — свекровь накрыла её руку своей. — Ты давно уже жила с чужим человеком, просто не хотела этого признавать. Теперь всё встало на свои места.
Она помолчала, затем добавила:
— Знаешь, я хотела извиниться перед тобой.
— За что? — удивилась Катя. — Вы же спасли меня.
— За то, что вырастила такого сына, — горько усмехнулась Мария Павловна. — Видимо, где-то я допустила серьёзную ошибку.
— Вы не виноваты, — покачала головой Катя. — Каждый делает свой выбор сам.
Они пили кофе, разговаривая о будущем. О том, что Кате нужно вернуться к работе, которую она оставила по настоянию Антона. О возможности путешествовать, чего она всегда хотела, но не могла себе позволить из-за вечной занятости мужа. О новой жизни, которая вдруг открылась перед ней.
— А вы? — спросила Катя. — Что будете делать вы?
Мария Павловна задумалась:
— Постараюсь спасти компанию. Несмотря ни на что, это дело всей моей жизни. И попробую вправить мозги сыну, хотя в тридцать пять это, признаюсь, непростая задача.
Она улыбнулась — впервые за всё время их знакомства Катя видела на её лице настоящую, тёплую улыбку.
— И, если ты не против, буду приходить к тебе на чай. Всё-таки за десять лет я привыкла считать тебя частью семьи.
— Буду рада, — искренне ответила Катя.
Она посмотрела в окно. Снег перестал идти, и солнце отражалось в сосульках на карнизе, превращая их в хрустальные подвески. Впервые за долгое время она почувствовала себя по-настоящему живой.
Три месяца спустя Катя вышла из здания суда. Официально свободна. Развод оформлен, все документы подписаны, квартира осталась за ней. Антон не явился на заседание, прислав вместо себя адвоката. После той ночи они ни разу не встретились.
От Марии Павловны Катя знала, что у сына серьёзные проблемы. Инвестор провёл проверку компании и обнаружил множество нарушений. Антону грозил не только финансовый крах, но и уголовное преследование. Только вмешательство матери спасло его от тюрьмы — она взяла на себя часть долгов, заложив собственную квартиру.
Вероника исчезла из его жизни, как только запахло проблемами. «Крысы бегут с тонущего корабля», — прокомментировала Мария Павловна, когда рассказывала об этом Кате за чашкой чая.
Теперь Антон жил у матери, работал в компании на рядовой должности, медленно выплачивая долги. По словам Марии Павловны, он сильно изменился — притих, стал задумчивым, даже пытался несколько раз заговорить о Кате, спрашивал, как она.
«Я не стала ему рассказывать, — сказала тогда свекровь. — Пусть сам разбирается со своей совестью. Если она у него есть».
Катя не держала зла. Странно, но пережитое предательство не озлобило её, а словно освободило от чего-то. Она вернулась на работу в архитектурное бюро, где её встретили с распростёртыми объятиями. Начала потихоньку ремонтировать квартиру, убирая всё, что напоминало о бывшем муже. Завела кота — рыжего, наглого, с характером. Назвала Фениксом — в честь птицы, возрождающейся из пепла.
В сумке зазвонил телефон. Марина — её начальница и давняя подруга.
— Привет! Как суд?
— Всё закончилось, — ответила Катя, спускаясь по ступеням. — Я официально свободна.
— Отлично! Тогда жду тебя в офисе. Тут приехал заказчик из Питера, хочет обсудить проект реконструкции старинной усадьбы. Я сказала, что у нас есть идеальный архитектор для такой работы.
Катя улыбнулась:
— Буду через двадцать минут.
Она убрала телефон и огляделась. Весна была в разгаре — деревья покрылись нежной зеленью, в сквере напротив суда цвели тюльпаны. Жизнь продолжалась. И впервые за долгое время Катя чувствовала, что по-настоящему принадлежит себе.
У входа в сквер она заметила знакомую фигуру. Антон. Стоит, переминаясь с ноги на ногу, явно нервничает. Увидев Катю, он двинулся навстречу, но остановился в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе.
— Привет, — сказал он тихо. — Я… я хотел поговорить.
Катя внимательно посмотрела на бывшего мужа. Осунувшийся, в помятом костюме, с отросшей щетиной — он выглядел потрёпанным жизнью. В другое время это вызвало бы у неё сочувствие. Но не сейчас.
— Нам не о чем говорить, Антон, — ответила она спокойно. — Всё уже сказано и подписано.
— Катя, послушай, — он сделал шаг вперёд, но она отступила, сохраняя дистанцию. — Я совершил ошибку. Страшную ошибку. Я понял это…
— Когда тебя бросила твоя Вероника? — Катя усмехнулась. — Или когда ты чуть не попал в тюрьму?
Антон опустил глаза:
— Ты имеешь право злиться. Но я правда осознал…
— Меня не интересует, что ты осознал, — перебила она. — Десять лет нашей жизни не вернуть. И мне нет дела до твоих прозрений.
Телефон снова зазвонил. Катя глянула на экран — сообщение от Марии Павловны: «Он там? Я знала, что он поедет к суду. Не верь ему».
— Мне пора, — сказала Катя, убирая телефон. — У меня встреча с заказчиком.
— Пожалуйста, — Антон преградил ей путь. — Пять минут. Я просто хочу сказать, что раскаиваюсь и…
— И что? — она посмотрела ему прямо в глаза. — Надеешься на прощение? На второй шанс? Хочешь вернуться в квартиру, которую пытался у меня украсть?
Она покачала головой:
— Знаешь, что самое страшное, Антон? Не то, что ты предал меня. А то, что я ничего не чувствую, глядя на тебя. Ни злости, ни обиды. Ничего. Ты просто чужой человек, который когда-то жил в моей квартире. И я благодарна судьбе, что у нас нет детей.
Он вздрогнул, словно от пощёчины.
— Не говори так, Катя. Мы же были…
— Были, — отрезала она. — Прошедшее время. И в этом времени ты останешься навсегда.
Она обошла его и направилась к остановке такси. Он не пытался её остановить, только стоял, опустив руки, глядя ей вслед.
В такси Катя посмотрела на часы. У неё было ещё пятнадцать минут до встречи с заказчиком. Достаточно, чтобы собраться с мыслями и стереть из памяти это последнее, ненужное воспоминание.
За окном проплывал весенний город. Новая страница. Новая жизнь. Без оглядки на прошлое.
