Ирина смотрела на входную дверь и не могла пошевелиться. Ключи выпали из рук, по спине пробежал холодок, а в горле застрял комок. За дверью её новой квартиры звучали голоса. Один из них принадлежал Галине Петровне, её свекрови.
— Ты что, сынок, забыл сказать мне код от домофона? Пришлось ждать, пока кто-нибудь войдёт, — донёсся до Ирины бодрый голос женщины.
— Мам, я не забыл. Просто не думал, что ты… — начал Андрей, но его перебили.
— Ой, не начинай. Ты же мой сын. Неужели мать не может навестить родного сына?
Ирина сделала глубокий вдох, подняла ключи и открыла дверь. В прихожей стояли двое: её муж с виноватым видом и Галина Петровна с тремя огромными чемоданами.
— А вот и хозяйка! — воскликнула свекровь, расплываясь в улыбке. — Как хорошо, что ты квартиру купила, будет мне куда перебраться.
У Ирины земля ушла из-под ног.
Ещё полгода назад всё было иначе. Ирина Самойлова, тридцатидвухлетняя женщина с цепким взглядом серых глаз и упрямым подбородком, работала ведущим специалистом в крупной компании. Она занималась аналитикой, прогнозированием рисков и была хороша в своём деле — настолько, что многие коллеги-мужчины поглядывали на неё с плохо скрываемой завистью.
Карьера складывалась удачно, но личная жизнь никак не налаживалась. Не то чтобы Ирина особо страдала от этого — времени на страдания не оставалось. Но иногда, возвращаясь поздно вечером в съёмную квартиру, она смотрела на одинокую чашку на кухонном столе и думала, что, возможно, что-то важное проходит мимо.
А потом появился Андрей Петрович Котов. Он устроился в их компанию на должность заместителя начальника отдела маркетинга, и его кабинет оказался напротив кабинета Ирины.
Высокий, с широкими плечами и немного неуклюжий, Андрей никак не вписывался в обтекаемый мир корпоративных интриг. Его добродушная улыбка, искренность и какая-то детская непосредственность сначала вызывали у Ирины недоумение, а потом — интерес.
— Слушай, а ты не боишься, что тебя сожрут? — спросила она однажды, когда они столкнулись у кофейного автомата.
— Кто? — не понял Андрей.
— Наши акулы.
— А-а, — протянул он и неожиданно подмигнул. — У меня секретное оружие.
— Да ну? И какое же?
— Я умею готовить самый вкусный в мире борщ. Кто попробует — становится моим другом навсегда.
Ирина расхохоталась, и что-то внутри неё дрогнуло. Через месяц они уже встречались, а через полгода — поженились.
Свекровь на свадьбе выглядела потрясающе: элегантное платье подчёркивало стройную фигуру, которой могла позавидовать и тридцатилетняя женщина, безупречный макияж и причёска — всё говорило о том, что Галина Петровна умеет себя подать. Она мило улыбалась гостям, обнимала невестку и называла её «доченькой». Только глаза оставались холодными, оценивающими.
— Какая ты молодец, Ириночка, — сказала она, когда они остались наедине в дамской комнате. — Такого мужчину отхватила. Мой Андрюшенька — золото. Только ты уж береги его, не обижай. Он у меня такой ранимый, домашний. Заботы требует.
Что-то в тоне свекрови насторожило Ирину, но день был слишком счастливым, чтобы обращать внимание на мелочи.
После свадьбы молодожёны сняли квартиру — небольшую, но уютную, недалеко от центра. Андрей действительно оказался домашним: он с удовольствием готовил, ухаживал за цветами, которые сразу же притащил в их новое жилище, и вообще создавал вокруг себя атмосферу тепла и уюта.
— Ты просто клад, а не мужчина, — смеялась Ирина, когда он встречал её с работы ужином.
— Это всё мама, — отвечал Андрей. — Она меня всему научила.
Галина Петровна звонила каждый день. Сначала — просто узнать, как дела, потом — дать совет, потом — пожаловаться на здоровье, одиночество и соседей. Андрей терпеливо выслушивал и успокаивал. Иногда он срывался посреди ночи и ехал к матери, потому что у неё «что-то с сердцем». Ирина не возражала — она понимала, что отношения с родителями — дело тонкое.
Но однажды вечером, вернувшись с работы, она застала свекровь на их кухне. Галина Петровна, в домашнем халате и тапочках, уверенно хозяйничала у плиты.
— А вот и наша трудяга! — воскликнула она, увидев Ирину. — Я тут решила вас побаловать настоящим ужином. А то Андрюшенька рассказывал, что вы всё больше полуфабрикатами питаетесь.
— Мы не питаемся полуфабрикатами, — растерянно ответила Ирина. — Андрей прекрасно готовит.
— Ой, ну что ты, детка. Я же его маму знаю. Он у нас может яичницу пожарить, и то не всегда получается, — засмеялась свекровь.
— Мам, ну зачем ты так, — смущённо пробормотал Андрей, который тоже был на кухне. — Ирина права, я много чего умею.
— Ну да, ну да, — снисходительно кивнула Галина Петровна. — Всему, что ты умеешь, тебя мама научила. А что не научила — то не умеешь.
И она подмигнула Ирине, как будто они были в сговоре против Андрея.
С того вечера Галина Петровна стала появляться всё чаще. То она приносила пирожки — «чтобы Андрюшенька вспомнил вкус детства», то приходила с пакетами продуктов — «у вас же совсем пусто в холодильнике», то просто заглядывала на чай — «соскучилась по сыночку».
Ирина пыталась намекнуть мужу, что такие частые визиты нарушают их личное пространство, но Андрей только виновато разводил руками.
— Она же одна, Ир. Ей скучно. И она волнуется за меня.
— За тебя или за нас? — уточняла Ирина.
— За нас, конечно, — уверенно отвечал Андрей. — Она просто хочет помочь.
Помощь свекрови становилась всё навязчивее. Она переставляла вещи в шкафах, меняла шторы, покупала новую посуду, которая, по её мнению, лучше подходила для их кухни. Однажды Ирина обнаружила, что её любимый свитер исчез, а на его месте лежит новый — «более подходящий твоему типу фигуры, дорогая».
— Андрей, это уже слишком, — не выдержала Ирина. — Твоя мама ведёт себя так, будто это её дом.
— Она просто заботится о нас, — защищался муж. — Ты не понимаешь, она всегда такая. Это её способ проявлять любовь.
Но последней каплей стал случай с отпуском. Ирина долго планировала их первое совместное путешествие, выбирала маршрут, бронировала отели. Они собирались поехать в Португалию — страну, о которой Ирина мечтала с детства.
За неделю до отъезда Андрей вернулся домой с виноватым видом.
— Ир, тут такое дело… Мама говорит, что в Португалии сейчас не сезон. Она предлагает нам поехать в Турцию. У неё есть знакомая в турагентстве, она всё организует.
— Что? — Ирина не поверила своим ушам. — Мы уже всё забронировали. И причём тут вообще твоя мама?
— Ну, я рассказал ей о наших планах…
— И?
— И она забронировала нам тур в Турцию. Пятизвездочный отель, всё включено. Это её подарок.
Ирина глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Андрей, мы не поедем в Турцию. Мы поедем в Португалию, как и планировали.
— Но мама уже всё оплатила…
— Отлично. Пусть едет сама. Или с тобой, если ты хочешь. Я еду в Португалию.
Они поссорились, как никогда раньше. Андрей обвинял Ирину в неблагодарности и чёрствости, Ирина его — в инфантильности и неспособности отстоять их семейные границы. В итоге в Португалию Ирина полетела одна, а Андрей отправился с матерью в Турцию.
Две недели в стране своей мечты Ирина провела в странном состоянии: днём она наслаждалась прогулками по узким улочкам, океаном и местной кухней, а вечерами плакала в подушку от обиды и одиночества. Когда она вернулась, Андрей встретил её с охапкой цветов и виноватыми глазами.
— Прости меня, Ир. Ты была права. Я… я поговорил с мамой. Объяснил ей, что мы взрослые люди и сами можем решать, как нам жить.
Ирина хотела верить, что это правда. И какое-то время действительно казалось, что Галина Петровна услышала их просьбу о личном пространстве. Она стала звонить реже, а когда приходила в гости, то вела себя сдержаннее, не пытаясь командовать и переделывать всё по-своему.
А потом случилось неожиданное: фирма, в которой работала Ирина, предложила ей повышение и значительную прибавку к зарплате. Это было признанием её профессионализма и открывало новые перспективы. Ирина ликовала.
— Представляешь, Андрей, теперь мы сможем не снимать, а купить собственную квартиру! — делилась она вечером радостной новостью.
— Это же здорово, — улыбнулся муж, но как-то неуверенно.
— Что-то не так?
— Нет-нет, всё отлично. Просто… не слишком ли это большая нагрузка для тебя? Новая должность, ипотека…
— Я справлюсь, — уверенно ответила Ирина. — И потом, это же наша мечта — своя квартира.
Андрей кивнул, но энтузиазма не проявил. А на следующий день Ирине позвонила свекровь.
— Ириночка, я слышала, тебе предложили новую должность? Поздравляю! — голос Галины Петровны звучал медово. — Только ты подумай хорошенько, детка. Такая ответственность, такой стресс. Ты же женщина, тебе семьёй заниматься надо, а не карьерой. Да и зачем вам своя квартира? Живёте же хорошо. А если что, можете ко мне переехать, у меня места много.
Ирина вежливо, но твёрдо ответила, что решение уже принято, и они с Андреем будут покупать квартиру. Галина Петровна вздохнула и положила трубку.
В течение следующих нескольких месяцев Ирина разрывалась между работой, поиском квартиры и попытками наладить отношения со свекровью, которая снова активизировалась и буквально преследовала их своей «заботой». Андрей всё чаще занимал позицию наблюдателя, стараясь не вмешиваться в конфликт между двумя женщинами.
Наконец, квартира была найдена — светлая, просторная, в новом доме с хорошей инфраструктурой. Ирина влюбилась в неё с первого взгляда. Ипотека оказалась вполне подъёмной, и вскоре они с Андреем стали обладателями собственного жилья.
Переезд был назначен на выходные. Ирина взяла отгул в пятницу, чтобы всё организовать. Она планировала к вечеру закончить с основными делами и встретить мужа уже в новой квартире с праздничным ужином.
И вот теперь она стояла в прихожей и смотрела на свекровь с чемоданами.
— Галина Петровна, — медленно произнесла Ирина, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева, — что всё это значит?
— Как что? — удивилась свекровь. — Я переезжаю к вам. Свою квартиру я решила сдать — всё-таки дополнительный доход. А одной мне скучно, да и за Андрюшенькой нужен глаз да глаз. Ты же целыми днями на работе, кто о нём позаботится?
Ирина перевела взгляд на мужа. Тот стоял, опустив глаза, и молчал.
— Андрей, ты знал об этом?
— Нет… то есть да… то есть мама позвонила утром и сказала, что приедет в гости…
— В гости? — Ирина указала на чемоданы. — С тремя чемоданами?
— Ой, да что ты так переживаешь, — вмешалась Галина Петровна. — Мы же семья. А в семье главное — поддерживать друг друга. Вот я и буду вас поддерживать: готовить, убирать, создавать уют. Андрюшенька это оценит, правда, сынок?
Андрей неопределённо пожал плечами.
— Нет, — твёрдо сказала Ирина. — Галина Петровна, вы не будете жить с нами. Это наша квартира, наш дом. Мы сами решаем, кто в нём живёт.
— Ирина! — воскликнула свекровь, мгновенно меняясь в лице. — Как ты можешь так говорить со мной? Я мать твоего мужа!
— И это единственная ваша роль в нашей семье, — отрезала Ирина. — Роль матери мужа, а не третьего члена семьи.
— Андрей! — Галина Петровна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Неужели ты позволишь ей выгнать родную мать на улицу?
Андрей переводил взгляд с матери на жену и обратно. Ирина видела, как ему тяжело, но ждала, что он скажет. От этого зависело их будущее.
— Мам, — наконец произнёс он, и его голос дрогнул. — Ирина права. Мы не обсуждали твой переезд к нам. Это было бы… слишком поспешно.
— Поспешно?! — свекровь задохнулась от возмущения. — Я тридцать лет заботилась о тебе, а теперь это «поспешно»?
— Да, мам. Поспешно, — Андрей выпрямился и посмотрел матери в глаза. — Мы с Ириной только начинаем нашу жизнь в новой квартире. Мы хотим побыть вдвоём. Это нормально.
Галина Петровна побледнела. Она переводила взгляд с сына на невестку, и в её глазах читалось недоверие, обида и гнев.
— Вот как, — процедила она. — Значит, мать уже не нужна. Променял на эту… карьеристку.
— Мам, не начинай, — устало сказал Андрей.
— Я и не начинаю. Я заканчиваю, — Галина Петровна повернулась к двери. — Раз я вам не нужна, то и вы мне не нужны. Забудьте о моём существовании.
Она схватила ручку самого маленького чемодана и направилась к выходу.
— Мам, подожди, — Андрей попытался её остановить. — Давай всё обсудим спокойно.
— Нечего обсуждать, — отрезала свекровь. — Ты сделал свой выбор.
И она вышла, громко хлопнув дверью.
В квартире повисла тяжёлая тишина. Ирина смотрела на два оставшихся чемодана и не знала, что сказать. Андрей стоял, опустив плечи, и выглядел совершенно разбитым.
— Она вернётся за вещами? — наконец спросила Ирина.
— Не знаю, — ответил муж. — Может быть.
Он прошёл в комнату и тяжело опустился на диван. Ирина последовала за ним.
— Прости, — сказала она. — Я не хотела, чтобы всё так получилось.
— Это не твоя вина, — Андрей покачал головой. — Мама всегда была… властной. Она привыкла контролировать мою жизнь. Сначала я не замечал этого, потом — принимал как должное. А потом появилась ты…
— И я всё испортила? — горько усмехнулась Ирина.
— Нет, — он взял её за руку. — Ты показала мне, что можно жить иначе. Что я могу сам принимать решения, а не следовать маминому сценарию.
— И как тебе такая жизнь?
— Страшно, — честно признался Андрей. — Но… правильно. Я должен был сделать это давно.
Они просидели так долго, держась за руки и разговаривая. Впервые за всё время их отношений Андрей говорил о своём детстве, о гиперопеке матери, о том, как она отваживала от него друзей, контролировала каждый шаг, как приучила его к мысли, что без неё он беспомощен.
— Знаешь, — сказал он под конец, — я ведь правда умею готовить. И не только борщ. Мама всегда говорила, что у меня ничего не получается, но это неправда. Просто ей нужно было, чтобы я в это верил.
— Я знаю, — улыбнулась Ирина. — Ты готовишь лучше меня.
На следующий день Галина Петровна вернулась. Она была безупречно одета, спокойна и собрана.
— Я за вещами, — объявила она. — И Андрей, нам нужно поговорить. Наедине.
Ирина ушла на кухню, но оставила дверь приоткрытой. Она не собиралась подслушивать, но что-то подсказывало ей, что лучше быть начеку.
— Андрей, — донёсся до неё голос свекрови, — ты не понимаешь, что делаешь. Эта женщина манипулирует тобой. Она настраивает тебя против родной матери.
— Мама, — голос Андрея звучал устало, но твёрдо, — Ирина ничего такого не делает. Это ты пытаешься манипулировать мной. Всегда пыталась.
— Что?! Да как ты смеешь! После всего, что я для тебя сделала!
— Именно поэтому, мам. Ты слишком много делала за меня. И из-за этого я долго не мог стать взрослым. Но теперь я вырос. У меня есть жена, своя квартира, своя жизнь. И я хочу, чтобы ты это уважала.
Повисла пауза. Потом раздался звук шагов, и Галина Петровна возникла на пороге кухни.
— Довольна? — спросила она Ирину. — Разрушила семью?
— Нет, Галина Петровна, — спокойно ответила Ирина. — Я не разрушила, а создала семью. Свою собственную, с вашим сыном.
— Посмотрим, надолго ли, — свекровь прищурилась. — Андрюшенька быстро поймёт, что ты не та женщина, которая ему нужна.
— А какая ему нужна? — поинтересовалась Ирина. — Такая, как вы?
Галина Петровна открыла рот, чтобы ответить, но тут в кухню вошёл Андрей.
— Хватит, мама, — сказал он. — Я уже всё решил. Мы с Ириной будем жить здесь, вдвоём. Ты можешь приходить в гости, когда захочешь, но предварительно позвонив. И я буду навещать тебя, обещаю. Но жить мы будем отдельно.
Свекровь окинула их обоих долгим взглядом, потом молча развернулась и пошла в прихожую. Через несколько минут хлопнула входная дверь.
— Ты как? — спросила Ирина, обнимая мужа.
— Странно, — признался он. — Как будто что-то закончилось, а что-то только начинается.
— Она ещё вернётся, — предупредила Ирина. — Галина Петровна не из тех, кто легко сдаётся.
— Знаю, — кивнул Андрей. — Но теперь я готов. Мы готовы.
Андрей оказался прав лишь отчасти. Он не был готов к тому, что произошло дальше. Никто не был.
Первые две недели Галина Петровна просто не выходила на связь. Не звонила, не писала, не появлялась. Андрей волновался, несколько раз звонил ей сам, но мать не брала трубку. Ирина видела, как мучается муж, но не знала, чем помочь. Наконец, он не выдержал и поехал к матери домой.
Вернулся Андрей поздно, с красными глазами и выражением растерянности на лице.
— Её нет, — сказал он, входя в квартиру. — Соседка сказала, что мама уехала к какой-то дальней родственнице. Куда именно — не знает.
— Может, это и к лучшему? — осторожно предположила Ирина. — Ей нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что ты теперь живёшь отдельно.
— Да, наверное, — неуверенно согласился Андрей, но в его глазах застыла тревога.
В следующие несколько дней он пытался найти эту загадочную родственницу. Обзванивал всех, кого мог вспомнить из маминого окружения, проверял социальные сети, даже съездил в родной город, где когда-то жили бабушка с дедушкой. Но Галина Петровна как сквозь землю провалилась.
А потом она позвонила сама. Поздно вечером, когда Ирина уже собиралась ложиться спать, а Андрей сидел в гостиной с ноутбуком.
— Сынок, — голос Галины Петровны звучал слабо, будто издалека. — Ты как?
— Мама! — Андрей вскочил с места. — Где ты? Я везде тебя ищу!
— Не важно, где я, — ответила свекровь. — Важно, что у тебя всё хорошо.
— Мама, прекрати. Скажи, где ты.
— Зачем? Чтобы твоя жена снова меня выгнала? — в голосе появились знакомые нотки обиды.
— Никто тебя не выгонял, — устало сказал Андрей. — Мы просто хотели жить отдельно. Как все нормальные семьи.
— Ах, так я ненормальная? — моментально взвилась Галина Петровна. — Ну спасибо, сынок. Вот значит как ты теперь о матери думаешь.
— Мама, я не это имел в виду…
— Нет, всё понятно. Раз я вам такая обуза — не буду больше навязываться. Прощай, сынок.
— Мама! Мама! — закричал Андрей, но в трубке уже звучали гудки.
Ирина подошла к мужу и обняла его за плечи. Он сидел, сгорбившись, и сжимал телефон так, что побелели костяшки пальцев.
— Она специально это делает, — прошептал он. — Хочет, чтобы я чувствовал себя виноватым.
— Да, — согласилась Ирина. — Это классическая манипуляция.
В течение следующих двух месяцев Галина Петровна разыгрывала настоящий спектакль. То она звонила среди ночи с рыданиями, то присылала фотографии каких-то таблеток, то писала Андрею длинные сообщения о том, как тяжело матери, которую бросил единственный сын. Андрей метался между чувством вины и желанием отстоять свою независимость.
Ирина наблюдала, как муж выматывается эмоционально, и пыталась поддерживать его, но постепенно начала чувствовать раздражение. Она видела механизмы манипуляции, видела, как свекровь искусно дёргает за ниточки, а Андрей послушно реагирует, и ничего не могла с этим поделать.
— Может, правда позвать её пожить с нами? — предложил однажды Андрей после особенно тяжёлого разговора с матерью. — Хотя бы на время, пока она не найдёт себе жильё.
— А зачем ей искать? — резонно заметила Ирина. — У неё есть своя квартира.
— Она говорит, что там всё напоминает об одиночестве.
— Андрей, — Ирина посмотрела мужу прямо в глаза, — это никогда не закончится. Сначала она поживёт «немного», потом «ещё чуть-чуть», а потом мы снова окажемся в ситуации, когда твоя мать живёт с нами и командует парадом.
— Ты преувеличиваешь.
— Правда? — Ирина горько усмехнулась. — Посмотри на себя. Ты не спишь нормально, постоянно дёргаешься от телефона, забросил свои проекты. Она даже на расстоянии умудряется контролировать каждый твой шаг.
Андрей промолчал, но Ирина видела по его лицу, что он понимает её правоту.
А через неделю Галина Петровна появилась на пороге их квартиры. Без предупреждения, без чемоданов, только с небольшой сумочкой в руках. Она выглядела осунувшейся, под глазами залегли тени, а на губах играла слабая улыбка.
— Андрюшенька, — прошептала она, увидев сына. — Я так соскучилась.
Андрей бросился обнимать мать, а Ирина почувствовала, как внутри всё сжимается от дурного предчувствия.
Галина Петровна не осталась на ночь. Она просто посидела с ними за чаем, рассказала, что была у своей двоюродной сестры в Саратове, что много думала и пришла к выводу, что погорячилась.
— Ты прав, сынок, — говорила она с печальной улыбкой. — Вы молодые, вам нужно своё пространство. Я не буду мешать.
Ирина не верила своим ушам. Неужели свекровь действительно всё поняла и приняла их решение?
Но оказалось, что это было только началом новой стратегии. Галина Петровна стала появляться у них через день, но теперь она вела себя совершенно иначе. Она была тихой, скромной, постоянно извинялась и спрашивала разрешения. «Можно я вам супчик сварю?», «Не побеспокою ли я вас, если загляну завтра?», «Вы уж простите старую женщину за навязчивость».
И всё это — с видом побитой собаки, которая в любой момент ждёт нового удара. Андрей таял на глазах, а Ирина чувствовала себя монстром, когда пыталась хоть немного ограничить визиты свекрови.
— Ты же видишь, она изменилась, — говорил Андрей. — Она старается.
— Она играет, — возражала Ирина. — Просто сменила тактику.
— Ты несправедлива.
— А ты слеп.
Постепенно Галина Петровна снова стала хозяйничать в их доме. Но теперь она делала это с разрешения сына. «Андрюшенька, ты не против, если я перевешу эти шторы? Ириночке так будет удобнее», «Сынок, давай я приберу на твоём столе, ты же занят». И Андрей, радуясь переменам в матери, только кивал.
Ирина пыталась протестовать, но теперь она выглядела сварливой женщиной, которая придирается к милой пожилой даме, искренне желающей помочь. Галина Петровна ловко подыгрывала этому образу: «Ириночка, если тебе не нравится, как я складываю твои вещи, я больше не буду. Я только хотела помочь, у тебя же так мало времени из-за работы».
И всё это — с печальным вздохом и кротким взглядом.
Напряжение между Ириной и Андреем росло. Они всё чаще ссорились из-за мелочей, а на самом деле — из-за невидимого присутствия Галины Петровны в их жизни. Даже когда свекрови не было рядом, она словно витала между ними, разделяя их незримой стеной.
А потом случилось то, чего Ирина боялась больше всего. Она вернулась с работы пораньше и обнаружила Галину Петровну, которая вешала в коридоре новую люстру. Рядом на стремянке стоял Андрей и поддерживал мать.
— Что происходит? — спросила Ирина, чувствуя, как внутри всё закипает.
— О, Ириночка! — просияла свекровь. — Смотри, какую красоту мы с Андрюшенькой нашли! Эта люстра так подходит к вашему интерьеру.
— Нашему интерьеру, — машинально поправила Ирина. — А где старая люстра?
— Я её убрала в кладовку, — ответила Галина Петровна. — Она же совсем не вписывалась. Такая безвкусица.
Эту люстру Ирина выбирала сама. Долго искала, советовалась с дизайнером, заказывала из Италии. Это был её подарок для их нового дома.
— Андрей, — медленно произнесла Ирина, чувствуя, как дрожит голос, — ты разрешил своей матери выбросить люстру, которую я выбрала для нашего дома?
— Ирина, никто ничего не выбрасывал, — вмешалась свекровь. — Я же сказала, что убрала старую в кладовку. А эта гораздо лучше смотрится, правда, сынок?
— Да, мам, — кивнул Андрей, избегая взгляда жены. — Эта действительно красивее.
Ирина молча развернулась и вышла из квартиры. Она долго бродила по улицам, пытаясь успокоиться и принять решение. Когда она вернулась, Галины Петровны уже не было, а Андрей сидел на кухне с виноватым видом.
— Ир, прости, — начал он. — Я не думал, что для тебя эта люстра так важна. Мама сказала, что ты сама говорила ей, что хочешь что-то поменять в интерьере, вот она и решила сделать сюрприз.
— Я никогда не говорила твоей матери ничего подобного, — ответила Ирина. — Она солгала.
— Зачем ей врать?
— Затем, что она шаг за шагом возвращает себе контроль над тобой. Над нами. Над нашей жизнью. И ты ей в этом помогаешь.
— Ирина, ты несправедлива к маме. Она хочет как лучше.
— Нет, Андрей, — Ирина покачала головой. — Она хочет как лучше для себя. А ты настолько привык быть послушным сыном, что не видишь этого.
— Ты просто её не любишь, — с горечью сказал Андрей. — Ты никогда не давала ей шанса.
— Я не обязана любить твою мать. Я обязана уважать её, и я уважала — до тех пор, пока она не начала вмешиваться в нашу жизнь.
— Она не вмешивается! Она помогает!
— Кому? — Ирина посмотрела мужу в глаза. — Кому она помогает, Андрей? Нам? Или себе? Подумай хорошенько.
Но он не хотел думать. Он хотел, чтобы всё было просто и понятно. Чтобы жена и мать ладили между собой, чтобы не нужно было выбирать, чтобы можно было и дальше плыть по течению, отдав руль в чужие руки.
А на следующий день Ирина обнаружила, что ключи от их квартиры, которые всегда лежали в шкафчике в прихожей, исчезли.
— Андрей, ты не видел запасные ключи? — спросила она мужа за завтраком.
— Нет, — он пожал плечами. — Может, ты их переложила?
— Я ничего не перекладывала.
Они обыскали всю квартиру, но ключей не нашли. А вечером, вернувшись с работы, Ирина застала в гостиной Галину Петровну. Свекровь сидела в кресле с вязанием в руках и смотрела телевизор.
— Добрый вечер, Ириночка, — приветливо улыбнулась она. — Как прошёл день?
— Как вы вошли? — прямо спросила Ирина. — У вас есть ключи?
— Ну конечно, — свекровь достала из кармана связку. — Андрюшенька дал мне запасной комплект. На всякий случай.
— Андрей, — Ирина повернулась к мужу, который тоже только что вернулся с работы, — это правда?
— Ну да, — он смущённо переступил с ноги на ногу. — Мама же иногда помогает нам с уборкой, готовкой. Ей удобнее иметь свои ключи.
— Ты дал ей ключи от нашей квартиры без моего ведома?
— Я собирался тебе сказать…
— Когда? — Ирина почувствовала, как внутри что-то обрывается. — Когда я обнаружила бы твою мать, спящую в нашей спальне?
— Ириночка, ну что ты такое говоришь, — всплеснула руками свекровь. — Я бы никогда… Андрюшенька, объясни жене, что я не собираюсь злоупотреблять вашим доверием.
— Мама права, Ир, — начал Андрей. — Это просто для удобства. Ты же сама говорила, что у нас мало времени на домашние дела, а мама может помочь.
— Я говорила, что мы можем нанять помощницу, — отрезала Ирина. — Профессиональную домработницу, которая приходит раз в неделю, делает свою работу и уходит. А не твою мать, которая постепенно перебирается к нам жить.
— Фу, как грубо, — поджала губы Галина Петровна. — Андрюшенька, ты слышишь, как она со мной разговаривает? Как будто я какая-то… — она не договорила и всхлипнула.
— Ирина, — в голосе Андрея появились стальные нотки, — извинись перед мамой.
— Что? — не поверила своим ушам Ирина.
— Извинись. Ты её обидела.
— Нет, — Ирина покачала головой. — Не буду. Потому что я права. Твоя мать манипулирует тобой, а ты ведёшься как ребёнок.
— Всё, хватит, — Андрей побагровел. — Я не позволю тебе оскорблять мою мать в моём присутствии.
— А я не позволю твоей матери разрушать нашу семью! — выкрикнула Ирина.
— Это ты её разрушаешь! — заорал Андрей. — Своей непримиримостью, своими подозрениями, своей ревностью к маме!
— Господи, ты правда не видишь, что происходит? — Ирина не могла поверить в то, что слышит. — Ты настолько зависим от матери, что готов пожертвовать нашим браком ради её прихотей?
— Мама всегда была рядом! — Андрей сжал кулаки. — Всегда поддерживала меня, всегда заботилась. А ты только и делаешь, что придираешься к ней, унижаешь, обвиняешь во всех смертных грехах.
— Дети, не ссорьтесь, — подала голос Галина Петровна. — Я, наверное, пойду. Не хочу быть причиной раздора.
— Нет, мама, оставайся, — Андрей повернулся к матери. — Это твой дом не меньше, чем наш.
У Ирины внутри что-то оборвалось. Она посмотрела на мужа долгим взглядом, потом перевела его на свекровь. Та сидела с опущенной головой, но в уголках губ Ирине почудилась торжествующая улыбка.
— Хорошо, — тихо сказала Ирина. — Раз это её дом, то я в нём лишняя.
Она развернулась и пошла в спальню. Достала чемодан, побросала в него самые необходимые вещи. Руки дрожали, в горле стоял комок, но она не позволила себе расплакаться. Только не сейчас. Только не при них.
Андрей появился на пороге, когда она уже закрывала чемодан.
— Что ты делаешь? — спросил он, и в его голосе впервые за вечер появилась неуверенность.
— Ухожу, — просто ответила Ирина. — Ты сделал свой выбор, Андрей. Теперь я делаю свой.
— Но… куда ты пойдёшь?
— Не знаю. К подруге. В гостиницу. Не важно.
— Ирина, — он сделал шаг к ней, — давай всё обсудим. Спокойно, без криков.
— Нечего обсуждать, — она застегнула чемодан. — Ты только что сказал, что это дом твоей матери не меньше, чем твой. Значит, это не мой дом. Никогда им не был и не будет.
— Я не это имел в виду…
— Нет, именно это, — Ирина посмотрела ему в глаза. — Ты всегда выбирал мать, Андрей. Всегда. Даже когда казалось, что ты на моей стороне, в глубине души ты оставался маменькиным сынком, который не может перерезать пуповину.
— Это нечестно, — он побледнел. — Я люблю тебя, Ирина.
— Недостаточно сильно, чтобы повзрослеть, — она пожала плечами. — Недостаточно сильно, чтобы выбрать меня.
Ирина взяла чемодан и направилась к выходу. В гостиной всё ещё сидела Галина Петровна. Она подняла голову, когда невестка проходила мимо, и их взгляды встретились. В глазах свекрови Ирина увидела торжество. Не злорадство, нет — спокойное, уверенное торжество человека, который точно знает, что победил.
— Прощайте, Галина Петровна, — сказала Ирина. — Вы получили, что хотели. Наслаждайтесь.
— Ириночка, ну что ты такое говоришь, — всплеснула руками свекровь. — Я никогда не хотела разрушить вашу семью. Я просто хотела быть рядом с сыном.
— Вы хотели владеть им безраздельно, — возразила Ирина. — И теперь он снова весь ваш. Поздравляю.
Она вышла, не оглядываясь. В подъезде было тихо и пусто. Ирина спустилась на лифте, вышла на улицу и глубоко вдохнула свежий вечерний воздух.
Внутри было пусто и больно, но одновременно с этим она чувствовала странное облегчение. Как будто с её плеч свалился тяжёлый груз, который она тащила последние годы.
Ирина достала телефон и вызвала такси. Потом набрала номер подруги.
— Лена? Привет. Слушай, можно я у тебя переночую? Да, всё в порядке. Просто… я ушла от Андрея.
Ирина знала, что впереди её ждут тяжёлые времена. Развод, раздел имущества, пересуды знакомых. Но почему-то сейчас, стоя на улице с чемоданом у ног, она впервые за долгое время чувствовала себя свободной.
Телефон завибрировал — Андрей. Ирина сбросила вызов и выключила звук. Разговаривать с ним сейчас не было ни сил, ни желания. Всё, что она хотела сказать, уже было сказано.
А в окне их бывшей квартиры горел свет. Там, в тёплой гостиной, сидели мать и сын. Они были вдвоём — как всегда хотела Галина Петровна. Как всегда будет теперь.
Ирина отвернулась и пошла к подъехавшему такси. Её ждала новая жизнь — без свекрови, без вечной борьбы за место в собственном доме, без необходимости делить мужа с его матерью.
Жизнь, в которой она сама будет решать, как жить и с кем.
