Марина вытирала руки кухонным полотенцем, когда услышала голос мужа из прихожей. Олег разговаривал по телефону — она узнала эту особую интонацию, которую он использовал только с одним человеком. Со свекровью.
— Да, мам, конечно… Семьдесят — это серьёзная дата… Не говори так, ты ещё молодая… Ну хорошо, хорошо, мы обязательно поможем…
Марина закатила глаза и продолжила мыть посуду. Шесть лет замужества научили её распознавать начало очередного «семейного проекта». Раиса Петровна умела подавать свои просьбы так искусно, что отказать ей было невозможно. Она начинала издалека, с жалоб на здоровье, с философских размышлений о быстротечности жизни, и заканчивала конкретными требованиями, которые звучали как само собой разумеющиеся.
Олег вошёл на кухню с виноватым выражением лица.
— Марин, ты знаешь… Маме скоро семьдесят.
— Знаю, — коротко ответила она, не оборачиваясь.
— Она говорит, что дата круглая, что неизвестно, доживёт ли она до следующего юбилея…
Марина повернулась к мужу, всё ещё держа в руках тарелку.
— Олег, твоей маме шестьдесят девять. Она гуляет в парке три раза в неделю и выглядит лучше меня. О каком «неизвестно, доживёт ли» ты говоришь?
— Ну, она так сказала, — пробормотал Олег. — И ещё… Она хотела бы отметить дома, но боится, что не справится с готовкой. Здоровье, сама понимаешь…
— То есть она хочет, чтобы я готовила? — уточнила Марина.
— Не то чтобы хочет… Просто если бы ты могла помочь…
Марина вздохнула. В принципе, помочь со юбилеем свекрови было нормально. Она не монстр. Семьдесят лет — действительно серьёзная дата.
— Хорошо, — согласилась она. — Сколько человек будет?
— Человек десять, не больше. Самые близкие.
— Ладно. Я помогу с готовкой.
Олег расплылся в благодарной улыбке и обнял жену.
— Ты у меня золотая! Мама будет так рада!
Три дня спустя Олег снова разговаривал по телефону с матерью. На этот раз разговор был длиннее, и Марина уловила несколько фраз: «в кафе», «удобнее», «не надо готовить».
Когда муж закончил разговор, она уже знала, что произошло.
— Мама думает, что может лучше в кафе отметить, — начал Олег, не глядя ей в глаза. — Дата всё-таки серьёзная. Дома как-то не очень солидно.
— В кафе? — переспросила Марина. — А как же готовка, в которой она просила помочь?
— Ну, она передумала. Говорит, что устанет принимать гостей дома. А в кафе спокойнее.
— И кто будет платить за кафе?
— Я обещал, что мы поможем, — тихо сказал Олег.
Марина села на диван. Они с мужем работали обычными менеджерами среднего звена. Зарплата позволяла жить нормально, но без излишеств. Недавно они копили на новый холодильник — их старый хрипел и покрывался инеем, несмотря на постоянную разморозку.
— Олег, это деньги. Десять человек в кафе — это минимум тысяч тридцать.
— Я понимаю, — кивнул он. — Но это же моя мама. И ей семьдесят. Один раз в жизни.
Марина промолчала. Она знала эту логику. Семейные обязательства, уважение к старшим, единственная мать. Всё правильно. Только почему-то эти правильные вещи всегда требовали денег именно от них, а не от брата Олега, который зарабатывал больше, или от сестры, которая вообще была замужем за предпринимателем.
Через неделю свекровь позвонила снова.
— Олежа, у меня тут вышла небольшая проблемка, — начала она своим мягким голосом. — Я составила список гостей, и получилось не десять человек, а пятнадцать. Тётя Валя обидится, если не позову. И двоюродная сестра приедет из Твери. Не могу же я ей отказать, она так редко бывает в Москве.
Олег посмотрел на жену умоляющим взглядом.
— Марин…
— Пятнадцать человек — это уже совсем другие деньги, — сказала Марина. — Это больше сорока тысяч.
— Я знаю. Но что я могу сказать маме? Что не зовите родственников, потому что нам дорого?
— Именно это ты и должен сказать!
— Марин, пожалуйста. Мы найдём деньги. Я попрошу аванс на работе.
— Холодильник…
— Холодильник подождёт. А мама может и не дожить до следующего юбилея.
Марина сжала кулаки. Эта фраза про «может не дожить» повторялась как заклинание, хотя Раиса Петровна была здоровее многих сорокалетних.
— Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Но это в последний раз, Олег. В последний.
— Конечно, конечно! Спасибо тебе, родная!
Но это не было в последний раз. Ещё через несколько дней Раиса Петровна приехала к ним в гости “просто поговорить”.
— Смотрите, я тут изучила несколько заведений, — сказала она, располагаясь на их диване и тыча пальцем в экран телефона. — Вот это кафе неплохое, но меню какое-то простоватое. А вот это уже интереснее, но зал маленький. Зато вот этот ресторан — просто чудесный! Видели, какой интерьер? И кухня отличная!
Марина прокрутила сайт ресторана вниз и увидела цены. У неё сжалось сердце.
— Раиса Петровна, это очень дорого.
— Дорого? — свекровь изобразила удивление. — Если брать по минимуму, то всего две с половиной тысячи на человека! Для ресторана это совершенно нормальная цена.
— Две с половиной на человека, умножить на пятнадцать — это почти сорок тысяч, — начала считать Марина, но свекровь перебила её:
— Дорогая, я понимаю, что для вас это деньги, но ведь речь идёт не о кафе, а о юбилее в серьёзном месте! Семьдесят лет — это не шутки. Неприлично отмечать в каком-нибудь дешёвом кафе. Что люди подумают? Что сын на собственную мать пожалел денег?
— Мам, мы не жалеем, — вмешался Олег. — Просто правда дорого получается…
— Олежа, ну ты же понимаешь, что следующего юбилея у меня может не быть? — Раиса Петровна приложила руку к сердцу. — Здоровье уже не то. В последний раз была у врача, он головой качал… Хочется хоть раз в жизни отметить праздник по-настоящему, красиво, достойно. Неужели я слишком многого прошу у родного сына?
Марина видела, как Олег тает под материнским взглядом. Она знала, чем всё закончится.
— Ладно, мам, — сдался он. — Ресторан так ресторан.
Раиса Петровна просияла.
— Вот спасибо, сынок! Я так рада! Ты не представляешь, как я мечтала отметить этот день достойно!
Когда свекровь ушла, Марина долго сидела молча, глядя в окно.
— Мы не поедем в отпуск, — наконец сказала она.
— Что? — не понял Олег.
— В отпуск. В этом году. Мы не поедем. Потому что сорок тысяч — это половина того, что мы копили на поездку к морю. А холодильник мы так и не купим. Будем дальше жить с этим развалившимся хламом.
— Марин, ну не преувеличивай…
— Я не преувеличиваю! — Она повернулась к нему, и в её глазах блестели слёзы. — Мы экономим на всём! Я отказалась от новых сапог, хотя мои развалились! Ты ездишь на работу в рубашке, которую давно уже нужно выкинуть! Мы не ходим в кино, не ходим в театр, экономим на еде! И всё ради чего? Чтобы твоя мама устроила себе праздник в дорогом ресторане?
— Это моя мама, Марина! Ей семьдесят лет!
— Мне плевать! — закричала она. — Почему мы должны это оплачивать?
— Потому что я её сын, — тихо сказал Олег. — И я не могу ей отказать.
На следующей неделе Раиса Петровна позвонила снова. Марина сняла трубку, потому что муж был в душе.
— Мариночка, дорогая, как хорошо, что ты ответила! — защебетала свекровь. — Я хотела с тобой посоветоваться. Знаешь, я тут подумала о подарке…
У Марины похолодело внутри.
— О каком подарке?
— Ну, на юбилей же дарят подарки! Я не прошу ничего особенного, конечно. Просто есть у меня одна мечта… Знаешь, всю жизнь я хотела красивые серьги. Настоящие, с бриллиантами. Совсем небольшие, скромные. Я даже нашла подходящие в ювелирном магазине. Они стоят всего сто двадцать тысяч…
Марина почувствовала, как у неё перехватывает дыхание.
— Сто двадцать тысяч? — переспросила она.
— Ну да. Для настоящих бриллиантов это совсем недорого! — весело ответила свекровь. — Я понимаю, что для вас это деньги, но можно же в кредит взять! Главное — это внимание, забота о матери. Мне так важно знать, что сын и невестка меня ценят…
— Раиса Петровна, — медленно произнесла Марина, чувствуя, как внутри неё что-то рвётся. — Вы хотите, чтобы мы взяли кредит на ваши серьги?
— Дорогая, не надо так говорить «ваши серьги», как будто я что-то плохое прошу! Это просто подарок на юбилей! Разве это много — один раз в жизни попросить достойный подарок?
— Мы оплачиваем ваш праздник в ресторане! Сорок тысяч рублей!
— Ну и что? — голос свекрови стал жёстче. — Разве не должен сын обеспечить матери достойный праздник? Я всю жизнь на него потратила, растила его одна, после того как отец ушёл! Я ему всё отдала! И теперь, когда я прошу самую малость, мне отказывают?
— Самую малость? Сто двадцать тысяч — это самую малость?
— Для любящего сына — да! — отрезала Раиса Петровна. — Знаешь что, передай Олегу, что я звонила. Пусть он сам мне перезвонит. С ним мне хоть поговорить можно, не то что с тобой!
Она повесила трубку. Марина стояла с телефоном в руке, дрожа от ярости.
Когда Олег вышел из ванной, она пересказала ему разговор. Он побледнел.
— Она не могла этого сказать…
— Могла. И сказала. Позвони ей, если не веришь.
Олег позвонил. Разговор был долгим. Марина слышала обрывки фраз: «мам, это слишком», «мы не можем», «пойми, у нас нет таких денег». Но в конце концов она услышала: «ладно, мам, мы что-нибудь придумаем».
Когда он положил трубку, Марина смотрела на него с холодным презрением.
— Ты согласился.
— Я не согласился на сто двадцать тысяч, — оправдывался он. — Я просто сказал, что мы что-нибудь придумаем с подарком…
— Олег, у нас нет денег на подарок! У нас вообще нет денег! Нам придётся брать кредит на её ресторан!
— Не кричи, пожалуйста…
— Я буду кричать! — Марина действительно кричала. — Потому что я больше не могу! Понимаешь? Не могу! Твоя мать — наглая, эгоистичная манипуляторша! Она выжимает из нас последние деньги и при этом делает вид, что мы ей должны!
— Это моя мать! Не смей так о ней говорить!
— Я буду говорить, что хочу! Потому что это правда! Она начала с готовки дома, потом переключилась на кафе, потом на ресторан, потом на дорогой ресторан, а теперь ещё и серьги за сто двадцать тысяч! Ты не видишь, что она делает? Она раз за разом проверяет, как далеко может зайти!
— Она не такая…
— Она именно такая! И ты это прекрасно знаешь, просто не хочешь признавать! — Марина схватила сумку. — Знаешь что? Я ухожу к подруге. Мне нужно остыть, а то я сейчас наговорю такого, о чём потом пожалею.
Она ушла, хлопнув дверью. Олег остался один в квартире, которая вдруг показалась ему слишком тесной и душной.
Марина вернулась поздно ночью. Олег не спал, сидел на кухне с чашкой остывшего чая.
— Прости, — сказал он, когда она вошла. — Ты права. Мама перегибает палку.
— Олег…
— Я всегда был её любимчиком. Она меня жалела, баловала. И я думал, что если я буду хорошим сыном, то смогу отплатить за всё, что она для меня сделала.
Марина села рядом с ним, взяла его руку.
— Что ты хочешь делать?
— Я позвоню ей завтра. И скажу, что мы оплатим ей праздник дома, человек на десять, как изначально и планировалось. А подарим цветы. Хорошие, дорогие, но цветы. Если она не согласна — пусть сама всё организует.
— Ты правда это сделаешь?
— Правда. — Он посмотрел на неё усталыми глазами. — Прости меня, Марин. Прости за то, что заставил тебя пройти через всё это.
На следующий день Олег позвонил матери. Разговор был коротким и неприятным.
— Мам, нам нужно поговорить о юбилее.
— О, Олежа! Я как раз хотела уточнить насчёт меню в ресторане! Там есть несколько вариантов…
— Мам, мы не будем оплачивать ресторан.
Пауза.
— Что ты сказал?
— Мы готовы помочь тебе с праздником дома. Приготовить еду, накрыть стол. Человек на десять, как мы изначально договаривались.
— Олег, ты шутишь? После того, как я уже всех пригласила? После того, как забронировала ресторан?
— Ты уже забронировала?
— Ну… Я думала, что это само собой разумеется…
— Нет, мам. Это не само собой разумеется. У нас нет таких денег.
— Олег, я твоя мать! Мне семьдесят лет! Как ты можешь мне отказывать?
— Я не отказываю. Я просто говорю, что у нас есть наши возможности не безграничны.
— А как же серьги? — В её голосе появились слёзы. — Я всю жизнь о них мечтала…
— Мам, мы подарим тебе цветы.
— Цветы? — Её голос стал ледяным. — Ты хочешь подарить своей матери на семидесятилетие просто цветы?
— Красивый букет. Дорогой.
— Знаешь что, Олег? Не надо мне твоих цветов. И праздника не надо. Я сама всё организую. Одна. Как всегда.
— Мам…
— И чтобы я тебя больше о помощи не просила. Раз у тебя жена такая жадная, что на родную мать денег жалко!
Марина, стоявшая рядом и слышавшая разговор по громкой связи, вмешалась:
— Раиса Петровна, это не про жадность. Это про то, что у нас тоже есть жизнь, планы, потребности.
— А, это ты, Мариночка, — голос свекрови стал ядовитым. — Я так и знала, что это всё твоих рук дело. Настроила моего сына против родной матери!
— Я не настраивала…
— Конечно настроила! Олег всегда был таким заботливым, внимательным! А ты втёрлась в доверие, вышла замуж и теперь отравляешь ему жизнь своими претензиями!
Что-то внутри Марины щёлкнуло. Все эти месяцы сдерживаемого раздражения, обиды, усталости вырвались наружу.
— Я не буду оплачивать юбилей твоей мамаши! И подарок ей покупать не буду! Это же надо такой наглой быть! — кричала она не заботясь о том, что свекровь может её услышать. — Начать с готовки дома, довести до ресторана за сорок тысяч, а потом ещё и серьги за сто двадцать требовать! У нас нет этих денег! Мы не можем себе позволить нормальную обувь, холодильник у нас разваливается, в отпуск мы не поедем! А она всё требует, требует, требует! Притворяется умирающей, хотя здоровее многих молодых! Манипулирует сыном, шантажирует его любовью! Хватит! Всё! Пусть организует свой праздник сама!
Она схватила телефон из рук ошеломлённого Олега и отключила звонок.
— Марина… — начал он.
— Нет, — отрезала она. — Всё правильно я сказала. Каждое слово.
Олег молчал. Потом кивнул.
— Да. Действительно.
В день юбилея Раиса Петровна отмечала семидесятилетие дома. Она сама готовила, сама накрывала на стол. Гостей пришло человек восемь — те, кто действительно были близкими друзьями и родственниками.
Олег пришёл с букетом белых роз. Без подарка. Марина сказала, что денег на подарок у них нет, и он не стал спорить.
— С днём рождения, мам, — сказал он, протягивая цветы.
Раиса Петровна взяла букет с кислым выражением лица.
— Спасибо. Проходи.
Вечер был напряжённым. Свекровь демонстративно игнорировала сына, общалась только с гостями. Рассказывала, как трудно ей было всё организовать одной, в её-то возрасте, с её-то здоровьем. Намекала на неблагодарных детей, которые забывают о матерях.
Олег сидел тихо, почти не притрагиваясь к еде. Он чувствовал себя виноватым, хотя понимал, что поступил правильно.
Когда они уходили, Раиса Петровна холодно попрощалась с сыном. Не обняла его, как обычно. Не сказала «приезжай ещё». Просто кивнула и закрыла дверь.
— Она не простит меня, — сказал Олег дома.
— Простит, — ответила Марина. — Когда ей потребуется от тебя что-то ещё.
Через два месяца Раиса Петровна позвонила. Голос был обычным, без претензий и обид.
— Олежа, как дела? Я тут пирог испекла, твой любимый, с яблоками. Приезжайте с Мариной в гости, угощу.
Олег посмотрел на жену. Та кивнула.
— Спасибо, мам. Мы приедем в выходные.
— Хорошо. Буду ждать. — Пауза. — И, Олег… прости меня. За юбилей. Я была не права.
Олег положил трубку. Марина посмотрела на мужа.
— Вот видишь. Значит ей опять что-то нужно.
