Кристина стояла у окна кухни, наблюдая, как за стеклом кружатся первые снежинки. Чашка с остывшим кофе стояла на подоконнике забытой. Мысли крутились вокруг разговора, который состоялся вчера вечером.
Артём пришёл с работы позже обычного, молчаливый и задумчивый. Ужинали почти в тишине. Муж ковырял вилкой макароны, явно собираясь с духом что-то сказать. Кристина знала эти признаки — три года брака научили читать настроение Артёма по мелочам.
— Мне мама звонила, — наконец выдохнул муж, откладывая вилку. — Ей врач сказал, что в деревне нормального лечения не получить. Нужно в город переезжать, поближе к поликлинике.
Кристина отложила свою тарелку, почувствовав, как внутри что-то сжимается.
— И что ты думаешь делать?
— Ну… — Артём замялся. — У нас трёшка, места хватит. Может, мама переедет к нам? Временно, пока не подлечится.
«Временно». Кристина усмехнулась про себя. Сколько раз она слышала это слово в контексте родственников? Временно часто превращалось в постоянно.
Но отказать было сложно. Валентина Николаевна действительно болела — гипертония, проблемы с суставами, ещё какие-то диагнозы, которые Кристина толком не запомнила. В деревенской амбулатории один фельдшер на весь посёлок, до районной больницы сорок километров по разбитой дороге.
— Хорошо, — согласилась Кристина, хотя энтузиазма не чувствовала. — Пусть переезжает.
Трёхкомнатная квартира была её собственностью, купленной ещё до знакомства с Артёмом. Кристина работала менеджером в торговой компании, зарабатывала девяносто пять тысяч в месяц. Копила пять лет, брала ипотеку, выплачивала последние два года в жёстком режиме экономии. Квартира стала символом независимости и самостоятельности.
Артём переехал к Кристине после свадьбы. Работал инженером на заводе, получал семьдесят тысяч. Деньги складывали в общий бюджет, но квартира оставалась юридически Кристининой — добрачная собственность.
Валентина Николаевна приехала через неделю. Артём ездил за матерью на машине, привёз три огромных сумки и два чемодана. Свекровь вошла в квартиру, опираясь на трость, тяжело дыша.
— Ох, невестушка, какой подъём! — выдохнула Валентина Николаевна в прихожей.
— Здравствуйте, — сказала Кристина, помогая снять пальто. — Проходите, Валентина Николаевна. Я вам комнату приготовила.
Комната была небольшая, но светлая — окно на южную сторону, свежий ремонт, новая мебель. Кристина специально купила для свекрови удобный диван, тумбочку, поставила торшер. Старалась сделать пространство максимально комфортным.
Валентина Николаевна осмотрелась, кивнула одобрительно.
— Неплохо. Только шторы бы потемнее повесить, а то солнце слепить будет. И ковёр надо на пол — холодно ведь.
Кристина промолчала. Отмечать каждое замечание свекрови с первого дня казалось плохой идеей.
Первые дни прошли спокойно. Валентина Николаевна обживалась, раскладывала вещи, привыкала к городскому шуму за окном. Кристина старалась быть вежливой и внимательной — спрашивала, не нужно ли что-то, готовила завтраки, помогала разобраться с телевизором и пультом.
Артём светился от счастья. Мать рядом, под присмотром, не одна в деревне. Обнимал жену, благодарил за понимание.
— Спасибо, Кристюш, что согласилась. Мне так спокойнее.
Кристина кивала, гладила мужа по спине. Внутри жила тревога, но заглушить её пока удавалось.
Через две недели Артём поднял новый вопрос. Вечером, когда Валентина Николаевна легла спать, муж подсел к жене на кухне.
— Слушай, маме нужно прописаться здесь. Без прописки к врачам нормально не попадёшь, полис не переоформить.
Кристина подняла голову от телефона.
— Прописать? В мою квартиру?
— Ну да. — Артём пожал плечами. — Временная регистрация, на год. Это формальность, чтобы медицина работала.
— Артём, это серьёзно. Прописка даёт права на жильё.
— Кристина, ну что ты? — муж нахмурился. — Мама не будет претендовать на квартиру. Ей просто нужно лечиться нормально.
Кристина помолчала, взвешивая. С одной стороны, логика есть — без прописки действительно сложно с врачами. С другой — прописывать кого-то в собственную квартиру всегда риск.
— Хорошо, — согласилась Кристина. — Временная, на год.
Оформление заняло несколько дней. Кристина собирала документы, ходила в паспортный стол, заполняла заявления. Артём помогал, но основная беготня легла на плечи жены — квартира зарегистрирована на неё, требовалось личное присутствие.
Валентина Николаевна получила временную регистрацию и сразу прикрепилась к районной поликлинике. Начала ходить на приёмы, сдавать анализы, получать назначения. Артём возил мать на машине, Кристина оставалась дома, занималась бытом.
Первый месяц пролетел незаметно. Жизнь втроём наладилась. Валентина Николаевна вставала рано, готовила себе завтрак, смотрела телевизор, читала книги. Кристина работала, Артём тоже. Вечерами ужинали вместе, обсуждали новости, строили планы на выходные.
Конфликтов почти не было. Иногда Валентина Николаевна критиковала готовку Кристины — пересолено, недоварено, не так нарезано. Но невестка старалась не обращать внимания, списывая на возраст и привычки.
Потом Кристина стала замечать странности. Продукты в холодильнике заканчивались быстрее. Раньше закупка на неделю обходилась в восемь тысяч рублей. Теперь — двенадцать, а хватало дней на пять.
— Артём, мы что, больше есть стали? — спросила Кристина, разбирая пакеты из супермаркета.
— Нет, обычно, — ответил муж, не отрываясь от ноутбука. — Может, цены выросли?
Кристина пожала плечами. Но через неделю снова поехала в магазин — холодильник опустел. Очередная закупка обошлась в тринадцать тысяч. Невестка начала подсчитывать: третий человек в доме означает увеличение расходов на треть минимум.
Уборка тоже стала занимать больше времени. Раньше Кристина убиралась раз в неделю, тратила два-три часа. Теперь приходилось убирать дважды в неделю по четыре часа. Валентина Николаевна не помогала — ссылалась на больные суставы и давление. Сидела в кресле перед телевизором, листала журналы, давала советы.
— Кристиночка, а ты пыль под диваном не вытерла. Там же грязь скапливается!
— Кристиночка, окна давно не мыла? Пора бы уже.
Кристина сжимала зубы, кивала, продолжала работать. Усталость накапливалась. Работа, готовка, уборка, стирка. Свекровь не участвовала ни в чём, но требовала комфорта.
Однажды в конце второго месяца Кристина забрала квитанции из почтового ящика. Поднялась домой, села на кухне, разложила бумаги перед собой. Электричество, вода, газ, вывоз мусора, капремонт.
Раньше коммуналка обходилась в шесть тысяч рублей. Кристина пробежалась глазами по суммам и замерла. Восемь тысяч четыреста. Почти на две с половиной тысячи больше. Женщина перепроверила расчёты. Видимо, из-за увеличения прописанных.
Кристина положила квитанции на стол, прислонилась спиной к стулу. Две с половиной тысячи на коммуналку. Плюс четыре тысячи дополнительно на продукты в месяц. Итого шесть с половиной тысяч. За год — почти восемьдесят тысяч рублей.
Сумма не критичная для семейного бюджета. Кристина и Артём вместе зарабатывали прилично. Но восемьдесят тысяч в год — существенная цифра. Это путёвка на море. Или новая бытовая техника. Или отложенные деньги на будущее.
И главное — почему эти расходы должны лежать на Кристине? Валентина Николаевна получает пенсию — двадцать пять тысяч рублей. Вполне может участвовать в оплате.
Вечером Кристина дождалась, пока свекровь уйдёт в свою комнату. Подсела к мужу, который смотрел футбол.
— Артём, нам нужно поговорить.
Муж оторвался от экрана, нехотя нажал на паузу.
— О чём?
— О деньгах. — Кристина положила перед мужем квитанции. — Посмотри. Коммуналка выросла на две с половиной тысячи. Продукты — ещё на четыре. Это шесть с половиной тысяч в месяц дополнительных расходов.
Артём пробежался глазами по бумагам.
— Ну и что?
— Как «что»? — Кристина нахмурилась. — Мы платим за твою маму. А она получает пенсию и ни копейки не даёт.
— Кристина, это моя мать! — Артём отложил пульт, повернулся к жене. — Ты серьёзно хочешь брать с неё деньги?
— Хочу справедливости, — твёрдо ответила невестка. — Валентина Николаевна живёт здесь, пользуется электричеством, водой, ест наши продукты. Логично, что должна участвовать в расходах.
— Она пенсионер! — возразил Артём. — У неё пенсия маленькая, ей самой на лекарства нужно!
— Двадцать пять тысяч — не маленькая пенсия, — парировала Кристина. — Половину вполне может отдавать на еду и коммуналку. Это справедливо.
— Справедливо? — Артём вскочил со стула. — Ты хочешь с пожилой больной женщины деньги брать? Это называется справедливостью?
— Я предлагаю разделить расходы! — Кристина тоже поднялась. — Я не обязана полностью содержать твою мать!
— Обязана! — рявкнул Артём. — Ты моя жена, она моя мать! Семья должна помогать друг другу!
— Помогать — да! Но не за счёт одной стороны! — голос Кристины сорвался на крик. — Я плачу за квартиру, за коммуналку, за продукты! А Валентина Николаевна что делает? Сидит перед телевизором и тратит мои деньги! В квартире тепло, а она обогреватель гоняет сутками.
— Твои деньги? — Артём побледнел. — Мы семья, у нас общий бюджет!
— Общий бюджет — это когда оба вкладываются! — отрезала Кристина. — А твоя мать не вкладывается вообще! Она живёт здесь бесплатно!
— Она больна! Ей нужна помощь!
— Тогда ты плати за неё! — Кристина схватила квитанции, потрясла ими перед мужем. — Вот, бери! Оплачивай дополнительные расходы из своей зарплаты!
— Я не буду требовать деньги с матери! — Артём шагнул к жене, лицо красное от гнева. — Моя мама живёт в нашем доме, и никаких денег с неё не будет!
— Тогда пусть съезжает! — выкрикнула Кристина и сама испугалась своих слов.
Повисла тишина. Артём уставился на жену, не веря услышанному.
— Что ты сказала?
— Я сказала… — Кристина сглотнула, но решила не отступать. — Я не обязана содержать твою мамашу, даже если она прописана в нашей квартире! Если Валентина Николаевна не хочет участвовать в расходах — пусть ищет другое место жительства!
Дверь комнаты свекрови распахнулась. Валентина Николаевна стояла на пороге, опираясь на косяк. Лицо перекошено от возмущения.
— Что я слышу?! — голос свекрови дрожал. — Ты хочешь выгнать меня на улицу?!
— Я не хочу выгонять, — Кристина развернулась к Валентине Николаевне. — Я хочу, чтобы каждый платил за себя. Это нормально!
— Нормально?! — завопила свекровь. — Ты хочешь с больной старухи деньги выколачивать?! Да как ты смеешь?!
— Я не выколачиваю! — возразила Кристина. — Я прошу справедливо разделить расходы!
— Артём! — Валентина Николаевна схватила сына за руку. — Ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?! Защити мать!
— Мама, успокойся, — пробормотал Артём, но сам выглядел растерянным.
— Не успокоюсь! — Валентина Николаевна выпрямилась, сколько позволяли больные суставы. — Я всю жизнь работала! Воспитывала сына одна, без мужа! Отказывала себе во всём, чтобы Тёма учился, одевался нормально! А теперь какая-то девчонка смеет мне указывать!
— Валентина Николаевна, это моя квартира! — отрезала Кристина. — Я имею право устанавливать правила!
— Твоя квартира? — свекровь прищурилась. — А Артём здесь кто? Гость?
— Артём мой муж, и он живёт здесь по праву! — парировала Кристина. — А вы — временный жилец, которого я приняла из уважения к мужу!
— Временный жилец! — заголосила Валентина Николаевна. — Слышишь, сын? Я для неё временный жилец!
— Кристина, прекрати! — Артём шагнул между женой и матерью. — Ты заходишь слишком далеко!
— Я?! — Кристина рассмеялась зло. — Это я захожу слишком далеко?! Я три месяца терплю! Убираю за твоей матерью, кормлю, плачу за неё! А взамен получаю только критику и претензии!
— Никто тебя не просил убирать! — огрызнулась Валентина Николаевна. — Я сама справлюсь!
— Правда? — Кристина скрестила руки на груди. — Тогда почему за три месяца вы ни разу не помыли посуду? Не пропылесосили? Не сходили в магазин?
— У меня суставы болят! Я больна!
— Больна, но кушать не забываете! — отрезала Кристина. — Больна, но телевизор смотрите с утра до ночи!
— Да ты… — Валентина Николаевна задохнулась от ярости. — Ты неблагодарная!
— Неблагодарная?! — голос Кристины взлетел вверх. — За что я должна быть благодарна?! За то, что в моей квартире появился дополнительный рот?! За увеличенные счета?!
— Хватит! — рявкнул Артём. — Кристина, замолчи немедленно!
— Не замолчу! — Кристина шагнула к мужу. — Три месяца я молчала! Терпела замечания твоей матери, таскала сумки из магазина, убирала квартиру одна! А теперь ещё и платить за всё должна?!
— Ты моя жена!
— И что?! Это не значит, что я обязана содержать всех твоих родственников!
— Моя мать — не «все родственники»! — Артём сжал кулаки. — Это единственный родной человек, кроме тебя!
— Тогда содержи её сам! — Кристина развернулась, схватила сумку. — Я устала! Устала от этого! От вас обоих!
— Куда ты собралась? — Артём попытался преградить путь, но жена обошла его.
— На улицу! Подышать! Подумать! — Кристина открыла дверь квартиры. — А пока я думаю, вы можете готовиться съезжать!
Дверь захлопнулась. Кристина стояла на лестничной площадке, тяжело дыша. Руки тряслись. В ушах звенело от криков.
Женщина спустилась вниз, вышла на улицу. Холодный ветер ударил в лицо, отрезвил. Кристина прошлась по двору, пытаясь успокоиться. Мысли путались.
Она понимала — сказала лишнее. Назвать Валентину Николаевну «мамашей» было грубо. Требовать немедленно съехать тоже перебор. Но терпение закончилось. Три месяца Кристина старалась быть хорошей невесткой, принимать свекровь, помогать. А в ответ — критика, претензии, нулевое участие в расходах.
Артём не понимает. Для мужа мать — святое. Но Кристина не обязана содержать Валентину Николаевну. Свекровь получает пенсию, может хотя бы частично оплачивать своё проживание.
Через час Кристина вернулась домой. В квартире стояла тишина. Артём сидел на кухне, мрачный. Валентина Николаевна заперлась в комнате.
— Поговорим, — сказала Кристина, садясь напротив мужа.
— О чём тут говорить? — Артём не поднимал глаз. — Ты всё ясно сказала.
— Артём, я не хочу ссориться. — Кристина положила руки на стол. — Но ситуация несправедлива. Твоя мать живёт здесь, пользуется всем, но не платит ни копейки. Это неправильно.
— Она больна…
— Больна, но не нищая, — перебила Кристина. — Двадцать пять тысяч пенсии. Половину вполне может отдавать на расходы. Или хотя бы треть.
— Я не буду брать с матери деньги, — упрямо повторил Артём.
— Тогда плати сам. — Кристина достала квитанции, положила перед мужем. — Вот дополнительные расходы на коммуналку. Вот список продуктов, которые твоя мать съела за месяц. Оплачивай из своей зарплаты.
Артём поднял глаза, посмотрел на жену.
— Серьёзно?
— Абсолютно. — Кристина кивнула. — Либо Валентина Николаевна участвует в расходах, либо ты компенсируешь их из своей зарплаты, либо вы оба съезжаете. Четвёртого не дано.
— Ты ставишь ультиматум?
— Называй как хочешь. — Кристина встала. — Я устала тянуть всё на себе. Решай.
Следующие два дня муж и жена почти не разговаривали. Артём приходил с работы, молча ужинал, уходил к себе. Валентина Николаевна тоже избегала Кристины, сидела в комнате.
На третий день Артём подошёл к жене.
— Мы с мамой переедем, — сухо сказал муж. — Снимем квартиру.
Кристина подняла голову от ноутбука.
— Серьёзно?
— Да. Не хочу больше этого цирка. — Артём отвернулся. — Начнём искать жильё.
— Артём, подожди… — Кристина встала, но муж уже вышел из комнаты.
Невестка осталась стоять посреди гостиной. Внутри противоречивые чувства — облегчение смешалось с тревогой. С одной стороны, проблема решается. С другой — муж уходит.
Через неделю Артём нашёл двухкомнатную квартиру на окраине. Съём обходился в тридцать пять тысяч в месяц. Дорого, но выбора не было.
— Значит, ты действительно уходишь? — спросила Кристина вечером, глядя, как муж складывает вещи.
— А что мне остаётся? — Артём не поворачивался. — Ты поставила условие. Я его выполняю.
— Я не хотела, чтобы ты уходил…
— Хотела, — перебил Артём. — Ты хотела избавиться от моей матери, деньги только повод. Ну вот, получила желаемое.
Кристина промолчала. Спорить бессмысленно.
Артём и Валентина Николаевна съехали через три дня. Забрали вещи, мебель, документы. Кристина помогла собрать коробки, вызвала грузчиков. Прощались холодно, без объятий.
Когда дверь закрылась за мужем, Кристина прислонилась к стене, медленно выдыхая. Квартира опустела. Тишина вернулась.
Через неделю невестка подала документы на выписку Артёма и Валентины Николаевны из квартиры. Процедура заняла месяц, но в итоге регистрацию аннулировали.
Ещё через две недели Кристина обратилась в ЗАГС с заявлением о разводе. Артём не возражал, подписал все бумаги. Брак расторгли через месяц.
Кристина осталась одна в своей трёшке. Тишина, порядок, никаких лишних расходов. Коммуналка вернулась к семи тысячам, продуктов хватало на неделю.
Но по вечерам становилось грустно. Кристина сидела у окна с чашкой чая, глядя на огни города. Артём был хорошим мужем — заботливым, надёжным. Просто не смог найти баланс между матерью и женой.
Может, стоило уступить? Платить за Валентину Николаевну, не поднимать скандал? Но внутри Кристина знала — уступка один раз привела бы к уступкам постоянно. Свекровь осталась бы навсегда, расходы росли бы, претензии множились.
Женщина защитила своё пространство, свои деньги, свои права. Заплатила за это браком. Дорогая цена, но честная.
Впереди новая жизнь — одинокая, но свободная. Без чужих людей, претензий и бесконечных споров о деньгах.
