Лидия ключи в замке поворачивала, а сердце уже тревожно билось. В прихожей голоса слышались — Алёшкин и Наташкин. Приехали, значит. Без звонка, без предупреждения. Это плохой знак.
В гостиной они сидели за её обеденным столом, разложили какие-то бумаги. Алексей что-то подчёркивал ручкой, Наталья рядом пристроилась, но вид у неё был виноватый.
— Мам, садись к нам, — сказал Алексей, склонившись над бумагами. — Поговорить нужно.
Сердце у Лидии ёкнуло. Когда дети так говорят — жди неприятностей. Сняла тапочки в прихожей, поправила растрёпанные волосы. В гостиной сын и дочь сидели с такими лицами, будто на поминки собрались.
— Выкладывайте, что стряслось, — вздохнула она, устраиваясь в любимом кресле.
Старое кресло скрипнуло под ней — обивка уже протёрлась до дыр, но зато какое удобное! Сколько вечеров в нём провела — и с книжкой, и просто в окошко поглядывая на соседских ребятишек.
Алексей поднял глаза от листков. Сорок два года сыну, работает где-то в стройке начальником. Всегда был деловитый, собранный — в отца пошёл. А сегодня что-то мечется, суетится.
— Дело вот в чём, мам, — Алексей откинулся на спинку стула. — Одна ты тут маешься в трёх комнатах. Тяжело стало, правда ведь? И убираться, и за квартиру платить. К Наташке бы тебе перебраться — у неё хоть и тесновато, зато не одна будешь. А эту площадь жильцам отдадим. Деньжата лишними не бывают.
Мороз по коже пробежал у Лидии.
— То есть вы хотите меня отсюда выселить? — тихо спросила она.
— Да что ты, мам! — замахал руками Алексей. — Какое выселение! Просто к дочке переедешь. Логично же!
— А кто будет квартиру сдавать?
— Ну мы, естественно. Я уже риэлтора нашёл, объявление дал. Семья хорошая интересуется, платить готовы хорошо.
— Без моего согласия?
— Мам, мы же для твоего блага! — Алексей начинал раздражаться. — Деньги от аренды честно поделим.
Лидия медленно встала с кресла. Семьдесят два года жизни наложили отпечаток — спина сутулилась, движения стали медленными. Но глаза остались такими же решительными, как в молодости, когда она одна растила двоих детей.
— Поделим поровну? — повторила она. — Мою квартиру? Которую я получила тридцать лет назад, за которую всю жизнь платила?
— Мам, — начала Наталья, но Лидия резко повернулась к ней.
— И ты тоже в этом участвуешь? Тоже решила, что мне пора потесниться?
Наталья опустила глаза. Алексей был так убедителен, когда объяснял про её безопасность…
— Мама, послушай, — Алексей перешёл на официальный тон. — Ты женщина разумная. Тебе семьдесят два года. Сколько ещё сможешь одна жить? А если упадёшь, заболеешь?
— А если не упаду? Если проживу ещё двадцать лет?
— Все старики упрямые, — махнул рукой Алексей. — Не хотят принимать помощь.
Тут Лидия выпрямилась во весь рост.
— Я не позволю вам сдавать мою квартиру и делить деньги без меня! — с вызовом сказала она.
— Мам, ты что кричишь? — попытался успокоить Алексей.
— Я не кричу, я говорю! — Лидия подошла к столу и собрала документы. — И эти бумаги я рву!
Она действительно начала рвать листы. Алексей вскочил:
— Мам, опомнись! Там важные документы!
— Важные для кого? — Лидия не отдавала бумаги. — Вы решили за меня, где жить, что делать с имуществом! А меня не спросили!
— Мы не хотели расстраивать, — тихо сказала Наталья.
— Не хотели расстраивать? А что хотели? Избавиться от обузы?
— Какой бред! — взорвался Алексей. — Мы о твоём благе думаем!
— О благе? — Лидия рассмеялась горько. — Алёша, помнишь, как мы жили после смерти отца? В коммуналке, втроём в одной комнате? Помнишь, как я работала в две смены, чтобы вас поднять? Как копила на эту квартиру?
Алексей отвернулся. Конечно помнил. Помнил уставшую мать, которая экономила на себе ради детей.
— Я всю жизнь боролась за этот дом, — продолжила Лидия тише. — А теперь, когда наконец можно отдохнуть, вы хотите меня выселить?
— Мы же не выселяем…
— А как это называется? — резко спросила Лидия. — Приходите с готовым планом, с бумагами, с жильцами. А мне предлагаете собраться и уйти к дочке!
— Мне нужны деньги, — вздохнул Алексей. — Проблемы на работе, кредит висит…
— А-а-а, — протянула Лидия. — Вот в чём дело. И вы решили получить их, сдав мою квартиру.
— Ну не только поэтому!
— А поэтому ли? Сколько лет вы ко мне не приезжали просто так? Не за помощью, а навестить?
Дети переглянулись. Мать была права — последние годы они приезжали только по делам.
— У всех свои заботы, — оправдывалась Наталья.
— У всех, — кивнула Лидия. — А сейчас решили: старая уже, пора пристроить. А квартирку сдать.
— Мам, ты превращаешь всё в драму!
— В драму? — Лидия подошла к окну. — Знаете что, раз уж так — решайте без меня. Поеду к Марии Ивановне на пару дней. Подумаю над предложением.
— Мам, не надо так…
— Надо, дочка. Мне нужно понять, правы ли вы. Может, я действительно старая дура.
Лидия собрала сумку и оставила ключи на столе.
— Оставайтесь здесь. Почувствуйте себя хозяевами. Может, поймёте что-то.
Она ушла. Первое время дети пытались вести себя обычно — Алексей звонил риэлтору, Наталья убирала. Но квартира без матери казалась чужой, пустой.
Алексей ходил по комнатам и замечал детали, которых раньше не видел. Мамины тапочки у кровати. Книги на тумбочке — она всё ещё читала. Фотографии внуков. Цветы, которые поливала каждый день.
Наталья на кухне увидела список продуктов маминой рукой. «Хлеб, молоко, творог.» Простые слова, а слёзы навернулись. Мать жила здесь своей жизнью, а они хотели всё разрушить.
— Помнишь, — тихо сказала Наталья, — как мама нас здесь кормила? Как уроки делали за этим столом?
Алексей посмотрел на старый стол, за которым провёл сотни вечеров. Мать помогала с математикой, терпеливо объясняя задачи.
— А как она радовалась, когда сюда переехали? Три дня всё стирала, гладила, мебель расставляла…
— К чему ты это?
— К тому, что это её дом, Алёш. Настоящий дом. А мы хотим её выгнать.
— Не выгнать, а…
— А что? Переселить по своему желанию? Представь, что к тебе пришли и сказали: собирайся, мы решили, где тебе лучше жить.
Алексей молчал.
— У меня нет выхода, — сказал он. — Банк не шутит.
— А ты пробовал честно поговорить с мамой? Объяснить, попросить помочь?
— Она скажет, что сам виноват.
— Может, и скажет. Но может, и поможет.
На третий день Лидия вернулась. Дети сидели на кухне.
— Ну как? — спросила она. — Понравилось быть хозяевами?
— Мам, мы хотели поговорить, — начал Алексей.
— Я тоже, — перебила Лидия. — У меня новость. Я решила оформить квартиру в дар благотворительному фонду для пожилых. Раз вы не считаете её моей.
Дети застыли.
— Мам, ты что?
— А что? Логично. Если я не имею права решать, что делать со своей собственностью, пусть лучше она пойдёт на доброе дело.
— Но мама…
— Никаких «но». Я три дня думала. Вы считаете меня недееспособной. Раз так — пусть квартиру получат те, кто нуждается.
Алексей побледнел.
— Мам, постой… Я объяснял про кредит…
— Объяснял. Но не просил помощи. Сразу решил мою квартиру продать. Значит, я для тебя не мать, а источник дохода.
— Это не так!
— А как? Скажи честно: когда ты последний раз интересовался моими делами? Не своими проблемами, а моими?
Алексей молчал.
— Год назад я лежала в больнице с воспалением лёгких. Ты приехал на полчаса. Сказал — завал на работе.
— Но я приехал!
— На полчаса, Алёша. А я лежала там две недели. Одна.
Наталья заплакала.
— Мам, прости нас…
— Наташенька, я не обижаюсь. Просто поняла — для вас я обуза. Поэтому лучше будет, если квартира пойдёт нуждающимся.
— Мама, не надо! — Наталья обняла мать. — Мы были неправы!
Алексей подошёл к матери.
— Мам, я был дураком. Прости.
— За что конкретно?
— За то, что решал за тебя. За то, что не спросил мнения. За то, что думал только о своих проблемах. И за то, что давно не приезжал просто так.
— Хорошо. А теперь скажи: чего хочешь?
— Я хочу попросить помощи. Не требовать, а попросить. У меня проблемы с кредитом.
— Почему сразу так не сказал?
— Стыдно было. В сорок лет к маме за помощью…
Лидия села в кресло.
— Алёша, дети всегда остаются детьми для родителей. В любом возрасте. Но помощь нужно просить, а не требовать. И не решать за родителей, как им жить.
— Я понял, мам.
— Тогда расскажи о проблемах. Спокойно, подробно. Подумаем, как решить.
— Мам, а ты правда хотела квартиру отдать?
Лидия улыбнулась впервые за эти дни.
— Нет, конечно. Но напугать хотела. Чтобы поняли: нельзя распоряжаться чужой жизнью.
— Мы поняли, — тихо сказала Наталья.
— Ну и славно. А теперь, Алёша, рассказывай про долги. Посмотрим, чем смогу помочь.
— Понятно, — сказала Лидия, выслушав сына. — Ситуация сложная, но не безнадёжная. У меня есть накопления. Могу дать взаймы. Но с условием.
— Каким?
— Больше никогда не решай за меня. И приезжай не только когда помощь нужна.
— Обещаю, мам.
— И ещё. Наташа, будем видеться чаще. Не по праздникам, а просто так.
— Обещаю, мама.
Лидия встала и прошла к окну.
— Знаете, я всю жизнь боролась. За квартиру, чтобы вас поднять, за своё место в жизни. И не собираюсь сдаваться. Но помощь близких нужна. Только не такая, как вы предложили.
— А какая?
— Обычная человеческая. Звонить, приезжать, интересоваться. Быть рядом, когда нужно. Помогать советом, а не решениями.
— Мы будем, мам.
— Тогда всё хорошо. А теперь кто поможет ужин приготовить? Пока вас ждала, совсем проголодалась.
Они пошли на кухню втроём, и впервые за много лет это была настоящая близость между людьми, которые поняли, что значит быть семьёй.
