Запах маминого жаркого из говядины всегда предвещал важное событие в нашей семье.
Обычно мы питались пельменями из «Магнита» и куриными ножками, но сегодня на кухне витали ароматы детства.
— Лена, ты стол накрыла? — крикнула мама из кухни.
В ее голосе послышалось то самое напряжение, которое появлялось всякий раз, когда речь заходила об отце.
— Да, мама, всё готово! — отозвалась я, расставляя на столе мамины лучшие тарелки с золотистой каемочкой, которые обычно пылились в серванте.
Алиса нервно поправляла скатерть, то и дело поглядывая на телефон.
Младшей сестре было двадцать восемь. Она работала в рекламном агентстве, снимала двушку в пределах Садового кольца и выглядела сегодня безупречно.
— Он уже выехал из аэропорта, — сообщила она. — Говорит, будет через полчаса.
— Надеюсь, не опоздает, — буркнула мама, вытирая руки о фартук. — Хотя с него не станется.
Я промолчала.
За двадцать лет мама так и не научилась говорить об отце без этой едва заметной желчи в голосе. Когда-то именно она стала инициатором развода, считая отца безнадежным неудачником, который никогда не добьётся ничего стоящего.
«Мечтатель», — говорила она тогда подругам по телефону.
— А ты уверена, что не хочешь переодеться? — Алиса окинула меня критическим взглядом. — Всё-таки папа приехал издалека…
Я посмотрела на себя в зеркало: джинсы с «Вайлдберриз», свитер, который за три года чуть растянулся на локтях, кроссовки. Обычный образ обычной тридцатилетней женщины, которая работает менеджером в IT-компании и тратит половину зарплаты на съемную однушку в Южном Бутово.
— А что не так? Я же не на кастинг иду.
— Леночка, ты как всегда, — мама разочарованно покачала головой. — Неужели нельзя было постараться хотя бы раз?
Я улыбнулась. Так было всегда. С самого детства.
Я была копией отца не только внешне, но и характером: такая же упрямая, склонная к мечтаниям, «непрактичная», как любила говорить мама.
Алиса же походила на мать: красивая, амбициозная, умеющая произвести впечатление. Мама в ней души не чаяла, а во мне видела постоянное напоминание о своих «ошибках молодости».
— Да ладно, мам, Лена хорошо выглядит, — заступилась сестра, но в её голосе звучала скорее вежливость, чем искренность. — Оставь ее в покое.
Звонок в дверь прозвенел ровно в семь, как и обещал папа. Он всегда был пунктуален. Эта черта, видимо, никуда не делась за годы жизни в Европе.
— Я открою, — быстро сказала мама, сняла фартук и пригладила волосы.
Мы с Алисой переглянулись.
Странно было осознавать, что сейчас мы увидим человека, который оставался для нас загадочным призраком из детства.
— Девочки мои! — папин голос звучал точно так же, как двадцать лет назад, только с легким европейским акцентом.
Он вошёл в гостиную: загорелый, в дорогом, но неброском пиджаке, с дипломатом из натуральной кожи. Выглядел мужчина прекрасно. Волосы поседели, но несмотря на это, он смотрелся моложе своих пятидесяти пяти лет.
— Алисочка, — отец обнял сестру, и она тут же засияла. — Какая же ты стала красавица! А Леночка… — его взгляд задержался на мне, и я увидела в нём что-то особенное, теплое. — Ты совсем не изменилась, всё такая же.
В его словах не было укора и разочарования как у мамы. Наоборот… что-то вроде нежности.
— Иван, садись за стол, — засуетилась мама. — Я столько всего приготовила…
Ужин начался с осторожных расспросов.
Папа рассказывал о своей жизни в Чехии. Оказалось, что после отъезда он занимался строительным бизнесом и довольно успешно. Мама слушала его с плохо скрываемым удивлением. Её муж — «неудачник» явно добился большего, чем она ожидала.
— А вы как поживаете? — спросил отец с искренней заинтересованностью.
Алиса пустилась в рассказ о работе, о поездках, о новых проектах. Мама рассказала о своей работе в детском саду, но быстро перевела тему на достижения младшей дочери.
— А ты, Лена? Как дела у тебя? — папа повернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Да всё нормально. Работаю в айти, снимаю квартиру в Бутово.
В его глазах мелькнуло удивление, но он лишь кивнул и улыбнулся.
— Это хорошо. Самостоятельность — важное качество.
Разговор за столом тёк неспешно, как будто мы осторожно нащупывали границы друг друга.
Мама периодически вставляла замечания о том, как тяжело ей одной поднимать дочерей.
— Помнишь, Лена, как ты в детстве хотела стать архитектором? — вдруг спросил отец, наливая себе чай.
Я удивилась, что он помнит об этом. В десять лет я действительно бредила зданиями и мостами, рисовала чертежи несуществующих домов.
— Помню. Но в итоге пошла в айти. Так… практичнее.
— Практичность — это хорошо. Но нет ничего ценнее, чем следовать за своими мечтами. Даже если кому-то это не нравится!
— Когда-то Лена мечтала, но мама быстро выбила эту дурь из головы! — вмешалась Алиса. — Нужно быть реалисткой!
Мама одобрительно кивнула.
— Да, Алиса правильно говорит. Нужно твердо стоять на земле.
Папа промолчал, но я заметила, как напряглись мышцы на его лице.
— А расскажи о своём бизнесе, — попросила я, желая сменить тему.
Глаза отца загорелись.
— Мы строим экологические посёлки. Начинали с одного коттеджа, а теперь у нас три крупных завершенных проекта и четвёртый на стадии планирования.
— Звучит интересно, — искренне сказала я.
— Это больше, чем интересно. Это будущее. Люди устали от каменных джунглей, хотят жить в гармонии с природой.
— Только вот цены на такое удовольствие небесные, — заметила Алиса. — Не каждому доступно.
— Пока да, — согласился папа. — Но технологии развиваются, себестоимость снижается. Через десять лет экологическое строительство станет массовым.
Мама слушала с выражением вежливого скептицизма. Я видела, что она не очень-то верит в эти рассказы и считает их очередными «воздушными замками» бывшего мужа.
— А семья у тебя есть? — осторожно спросила мама.
— Нет. После развода так и не женился. Работа, дети, которых нужно было финансово поддерживать… — он посмотрел на нас с Алисой. — Времени на личную жизнь не оставалось.
— Ты передавал нам деньги? — удивилась я. — Я думала, мы живем только на мамину зарплату.
Мама поперхнулась чаем, Алиса замерла с куском торта в руке.
— Ну… конечно, папа помогал, — неуверенно промямлила мама. — Переводил деньги на ваше образование, одежду…
— Каждый месяц, — уточнил отец, внимательно глядя на бывшую жену. — И не только на текущие расходы. Например, три года назад я передал маме крупную сумму денег для того, чтобы она купила вам по однокомнатной квартире.
Я почувствовала, как кровь отливает от лица.
— По квартире? — переспросила я.
— Да, по однокомнатной квартире каждой. Я тогда сказал… девочки выросли, пора им иметь свое жилье.
Я посмотрела на Алису. Она сидела бледная, не поднимая глаз от тарелки.
— Алис, — тихо сказала я. — Ты же снимаешь квартиру, правда?
Сестра молчала.
— Алиса? — повторила я громче.
— Я… — младшая сестра наконец подняла глаза. — Лена, это сложно объяснить…
— Что сложно объяснить? У тебя есть собственная квартира?
— Лена, успокойся, — вмешалась мама. — Мы хотели сказать, но…
— Но что? — я встала из-за стола. — Но решили, что мне не стоит знать, что отец передал нам деньги на покупку квартиры? Решили, что я должна и дальше отдавать половину зарплаты за съемную однушку в Бутово, потому что Алисе нужна двушка в центре. Так?
— Двушка? — тихо переспросил отец. — Я давал деньги на две однокомнатные квартиры!
Мама и Алиса переглянулись.
— Иван, ты же понимаешь, — начала мама тоном, которым объясняют очевидные вещи ребёнку. — Алиса работает в центре, ей нужно жильё поближе. А Лена… ну, ей и в Бутово нормально.
— То есть ты купила Алисе двушку в центре на деньги, предназначенные для обеих дочерей?
— Мы думали со временем и Лене помочь, — оправдывалась мама.
— Со временем? — я истерично рассмеялась. — Три года я плачу за съём, экономлю на всём, а вы «думали помочь со временем»?
Алиса наконец подняла голову.
— Лен, мы не хотели тебя расстраивать. Ты же знаешь, как тяжело маме одной…
— При чём тут мама? Деньги дал отец, и он сказал поделить их поровну!
— Света, — голос отца звучал тихо, но в нём слышалась такая холодная ярость, что мама невольно съежилась. — Объясни мне, пожалуйста, как так получилось, что деньги на две квартиры превратились в одну?
— Иван, я сейчас все объясню. Ты, главное, не нервничай! Алисе нужно было жильё в центре для работы, а цены там… Мне даже пришлось доплачивать из своих сбережений…
— Из каких сбережений? — перебила ее я. — Мам, ты же всегда жаловалась, что у тебя нет денег! Ни на что не хватает!
— Хватает, не хватает… — она махнула рукой. — Важно было устроить хотя бы одну дочь нормально.
— Одну дочь? То есть я не дочь?
— Лена, не перекручивай мои слова…
— А как их еще понимать? — я обернулась к Алисе. — А ты? Ты тоже считаешь нормальным молчать, пока я трачу последние деньги на съем?
Младшая сестра наконец посмотрела на меня. В её глазах я увидела не раскаяние, а раздражение.
— Лен, ну что ты устраиваешь сцену? Подумаешь, ещё год-два поснимаешь. Мы бы всё равно тебе помогли потом.
— Год-два? — я засмеялась. — А если бы папа не приехал, я бы так ничего и не узнала!
— Узнала бы, — пожала плечами сестра. — Когда пришло бы время.
— Какое время, Алиса? Когда я потратила бы все свои сбережения? Когда мне исполнилось бы сорок?
Отец медленно поставил чашку и посмотрел на меня.
— Лена, а ты вообще знала о том, что я переводил деньги на ваше содержание?
Я покачала головой.
— Нет. Мама всегда говорила, что мы живём на ее зарплату воспитателя. Что ты исчез и никак не помогаешь.
— Исчез… — он повторил это слово, словно пробуя его на вкус. — Каждый месяц, двадцать лет. По полторы тысячи евро.
Я онемела. Полторы тысячи евро — это больше ста тысяч рублей. В месяц. Двадцать лет.
— Мам, это правда?
— Ну… да, помогал, — мать избегала моего взгляда. — Но этого всё равно не хватало на всё, что нужно растущим детям…
— Не хватало полутора тысяч евро в месяц? — отец встал из-за стола. — Светлана, это в три раза больше средней зарплаты в России.
— Ты не понимаешь, как дорого содержать детей, — огрызнулась женщина. — Одежда, еда, школа, кружки…
— Какие кружки? — спросила я. — Мам, я ходила только в библиотеку. Бесплатно.
— А Алиса ходила на танцы, на английский, на подготовку к ЕГЭ с репетитором…
— То есть деньги отца ты тратила только на Алису?
Мама замолчала. Младшая сестра смотрела в окно, делая вид, что её это не касается.
— Лена, не всё так просто, — наконец сказала она. — У меня были перспективы, планы на будущее. А ты… ты же и так справлялась сама.
— Я справлялась, потому что мне пришлось справляться! Потому что мне с детства говорили, что денег нет! Я работала с шестнадцати лет, чтобы купить себе нормальную одежду!
— И правильно делала, — промолвила мама. — Труд закаляет характер.
— Труд закаляет характер… — медленно повторил отец. — А Алисе характер закалять не нужно было?
— У Алисы другие способности, другие возможности…
— У Алисы другая внешность! — вспылила я. — И другой характер. Она не похожа на тебя, папа, поэтому мама в ней души не чает.
— Лена! — возмутилась мама. — Как ты можешь так говорить!
— А как ещё говорить? — я чувствовала, что начинаю плакать. — Вы меня просто обокрали. Отец двадцать лет присылал деньги на нас обеих, а вы потратили всё на Алису и ещё убедили меня, что я никому не нужна!
— Никто тебя не обкрадывал, — холодно сказала Алиса. — Деньги потратили на семью.
— На какую семью? Ты получила образование за счет этих денег, квартиру, возможность строить карьеру. А я что получила?
— Ты получила самостоятельность. Разве это не ценно?
Отец смотрел на эту перепалку молча, но я видела, как меняется выражение его лица.
— Всё, — сказал он тихо. — Я всё понял.
Он достал из кармана телефон и начал что-то печатать.
— Что ты делаешь? — спросила мама.
— Отменяю завтрашний перевод, — не поднимая глаз, ответил он. — И все последующие.
— Иван, не будь таким…
— Таким… это каким?
***
— Папа, подожди, — Алиса вскочила из-за стола. — Ты же не можешь так просто…
— Почему не могу? — мужчина убрал телефон в карман и посмотрел на младшую дочь с холодным любопытством. — Я все могу! Например, прекратить содержать взрослых людей, которые считают нормальным обманывать и обворовывать собственную сестру и дочь.
— Мы никого не обворовывали! — возмутилась мама. — Я потратила эти деньги на детей!
— На ребёнка, — поправил ее бывший муж. — На одного ребёнка. А второго ты заставила думать, что она никому не нужна.
Я сидела, обхватив себя руками, и пыталась осмыслить все услышанное.
Двадцать лет лжи. Двадцать лет веры в то, что отец бросил нас и никак не помогает. А он присылал деньги. Большие деньги, которых хватило бы на безбедную жизнь нам обеим.
— Лена, — отец сел рядом со мной. — Прости меня.
— За что?
— За то, что доверился твоей маме. За то, что не проверял, как тратятся деньги. За то, что не поддерживал с тобой связь напрямую.
— Ты сам так захотел! Сказал, что не хочешь травмировать детей после развода.
— Да, захотел. И это была моя ошибка, — мужчина кивнул. — Я думал, ты справедливо распределишь всё между дочерьми. Не думал, что ты способна на такое.
— Я растила детей в одиночку, пока ты строил свою новую жизнь! — возмутилась бывшая супруга.
— Ты растила одного ребёнка. А вторую оставила на произвол судьбы.
— Это неправда!
— Правда, мам, — тихо сказала я. — Ты всегда давала понять, что я не такая. Что я слишком похожа на папу. Что я тебе мешаю…
— Я хотела, чтобы ты была сильной!
— Ты хотела, чтобы я исчезла! Потому что я напоминала тебе о браке, который ты считала ошибкой.
Мама замолчала, но в её глазах я увидела подтверждение своих слов.
— Лена, — отец взял меня за руку. — А ты хочешь изменить свою жизнь?
— Что ты имеешь в виду?
— Поезжай со мной. В Прагу. У меня есть несколько архитектурных проектов. Мне нужен человек, который разбирается в технологиях, в современных решениях. И твоё архитектурное образование не пропало бы даром.
— У меня нет архитектурного образования, — растерянно сказала я.
— А кто мешает его получить? В Европе отличные программы переквалификации.
Я смотрела на отца и не могла поверить в то, что слышу.
— Папа, я… я не знаю. Это так неожиданно.
— Подумай, — он сжал мою руку. — У тебя есть время.
— А как же мы? — воскликнула Алиса. — Папа, ты же не можешь просто бросить нас!
— Почему же? У вас и так все в шоколаде! — он медленно повернулся к младшей дочери. — Отлично повеселились на мои деньги!
— Мы не со зла, — попыталась оправдаться девушка. — Просто так сложились обстоятельства…
— Обстоятельства? — отец громко засмеялся. — Алиса, тебе двадцать восемь лет. Ты взрослый человек. Неужели ни разу не задумалась, что поступаешь с сестрой несправедливо?
Алиса молчала.
— Я думал, что у меня две дочери. Оказывается, только одна.
— Иван, не говори глупости, — вмешалась мама. — Алиса тоже твоя дочь.
— Моя дочь не стала бы молчать, видя, как обижают сестру. Моя дочь не потратила бы деньги, предназначенные для двоих, только на себя.
Алиса побледнела.
— Папа, ты несправедлив…
— Не говори глупости! — мужчина встал. — Лена, решай. Если хочешь, завтра летим в Прагу. Если нет, я приму твое решение, но больше сюда не вернусь.
— А как же мама? — спросила я, глядя на женщину, которая двадцать лет лгала мне. — Как же Алиса?
— Алиса работает и зарабатывает, у нее есть своя квартира. Мама — взрослый человек, у неё есть работа. Они прекрасно обойдутся без моих денег. Как, собственно, и ты обходилась все эти годы.
— Но они же моя семья, — слабо возразила я.
— Семья? — отец посмотрел на меня с болью в глазах. — Дочка, в настоящей семье не обворовывают друг друга. В настоящей семье не лгут двадцать лет.
***
Ночью я лежала в своей съёмной однушке в Бутово и смотрела в потолок. За стенкой соседи смотрели телевизор на полной громкости, а я пыталась переварить всё, что узнала за этот вечер.
Отец остановился в гостинице и дал мне время подумать до утра.
«Если решишь ехать — звони, самолёт послезавтра», — сказал он на прощание.
В три ночи мне позвонила Алиса.
— Лен, ты спишь?
— Нет.
— Слушай, может не надо все драматизировать? Папа расстроился, завтра остынет…
— Алис, — перебила я. — Ты действительно думаешь, что я должна забыть о том, что меня обманывали двадцать лет?
— Никто тебя не обманывал! Просто… ну, не всё рассказывали.
— Не рассказывали, что отец присылал деньги на мое содержание? Не рассказывали, что у тебя есть собственная квартира? Не рассказывали, что я имела право на свою? Алиса, да ты понимаешь, что говоришь?
— Я понимаю, что из-за твоих принципов наша семья разваливается!
— Наша семья? — я засмеялась. — Какая семья, Алис? Та, где мне двадцать лет врали в глаза?
— Лена, ну хватит! Да, мама больше тратила на меня. Но у меня же больше потребностей было! Мне нужно было хорошо выглядеть, развиваться…
— А мне не нужно было?
— Ты же другая! Ты всегда была более… скромной в запросах.
— Скромной? Или вы просто решили, что я недостойна большего?
Алиса замолчала.
— Если ты уедешь с папой, мама останется совсем одна, — наконец сказала она.
— А если я останусь, то одна останусь я. Как и все эти годы.
— Лен…
— Спокойной ночи, Алис.
Я отключила телефон и попыталась уснуть.
***
Утром я долго смотрела на свою квартиру. Двадцать восемь квадратов, за которые отдавала половину зарплаты. Мебель из ИКЕА, купленная в рассрочку. Старый телевизор, который постоянно глючил. Всё это казалось символом моей прежней жизни — жизни человека, который привык довольствоваться малым, потому что ему внушили: большего он не заслуживает.
В полдень я позвонила отцу.
— Я готова.
— Уверена?
— Да. Но мне нужно время, чтобы уволиться, сдать квартиру…
— Месяц хватит?
— Хватит.
— Тогда увидимся через месяц в Праге.
Мама и Алиса пытались меня отговорить. Мама плакала, говорила, что я её предаю, что она всю жизнь посвятила детям. Алиса убеждала, что я поступаю эгоистично, разрушаю семью.
Но я приняла решение и не собиралась от него отступать.
***
Через месяц я прилетела в Прагу. Отец встретил меня в аэропорту. Впервые за много лет я почувствовала себя действительно нужной.
В его компании я начала с должности координатора проектов, но быстро втянулась в архитектурную часть. Отец оплатил мне курсы, и через полгода я уже участвовала в проектировании экопоселка под Прагой.
— У тебя талант, — сказал однажды Томаш, партнер отца по бизнесу. — И потрясающее чувство пропорций.
Томаш был на пять лет старше меня, разведен, с двумя детьми. Мы начали встречаться через восемь месяцев после моего приезда.
— Твой отец — хороший человек, — сказал он мне как-то вечером, когда мы гуляли по вечерней Праге.
— Да. Жаль, что я поняла это так поздно.
— Лучше поздно, чем никогда.
Через год Томаш сделал мне предложение. Простое, без пафоса. Как-то утром за завтраком сказал:
— Лена, а не выйти ли тебе за меня замуж?
Я засмеялась:
— А не выйти ли?
— Выйти, — серьёзно сказал он. — Я люблю тебя. И дети тебя полюбили.
На свадьбу не приехали ни мама, ни Алиса. Мама прислала холодную телеграмму: «Желаю счастья». Алиса не прислала ничего.
— Не расстраивайся, — сказал отец, ведя меня к алтарю. — У тебя теперь новая семья.
— А тебе не жаль их?
— Жаль, — честно ответил он. — Но я выбираю тех, кто выбирает меня.
Через полгода после свадьбы мы запустили новый проект — экопоселок для молодых семей. Более доступный по цене, но не менее качественный.
— Знаешь, — сказал мне Томаш, просматривая чертежи, — ты создаешь дома, в которых люди будут счастливы.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что ты знаешь, что такое настоящий дом. И что такое — ненастоящий.
Вечером я позвонила отцу:
— Пап, спасибо.
— За что?
— За то, что не дал мне остаться в той жизни, которая не была моей.
— Каждый человек заслуживает справедливости, — сказал он. — Особенно мои дети.
— Ребёнок, — поправила я. — У тебя есть один ребёнок.
— Нет, — возразил он. — У меня есть дочь. Настоящая.
Мама и Алиса по-прежнему не понимали, почему всё пошло не так, как они планировали. Но это уже была не моя история.
Моя история только начиналась.
