Последние три года моей жизни можно было описать одним словом: терпение. Я терпела намёки Тамары Викторовны о том, что Антон мог бы найти кого-то получше. Я терпела её рассказы о том, какая замечательная была его бывшая девушка Катя — как она умела готовить, как одевалась, какая у неё была фигура. Я терпела взгляды, брошенные украдкой во время наших редких совместных обедов, взгляды, которые говорили громче слов: «Ты не подходишь моему сыну».
— Лена, ты чего такая мрачная? — Антон листал телефон, не поднимая глаз, когда я вернулась с работы в среду.
— Устала просто, — я сняла туфли и прошла на кухню. — Хочешь поужинаем вместе?
— Давай позже, у меня созвон через полчаса.
Я достала из холодильника вчерашний салат и села за стол одна. Так было чаще, чем хотелось бы признавать. Антон работал программистом, и последние месяцы какой-то новый проект поглощал всё его время. Или он просто делал вид, что поглощал. Я уже не была уверена.
— Кстати, — его голос донёсся из комнаты, — в пятницу у мамы день рождения.
Я замерла с вилкой на полпути ко рту.
— А… и что мы ей дарим?
Пауза затянулась слишком долго.
— Я уже купил ей сервиз. Тот, что она хотела, видела в супермаркете.
«Я купил». Не «мы купили». Я сглотнула комок в горле.
— Антон, во сколько нам нужно быть у неё?
Он вышел из комнаты, всё ещё уткнувшись в телефон.
— Слушай, это вообще ерунда, а не праздник. Тебе вовсе незачем туда идти. Я сам зайду чисто символически: подарю подарок и домой. Мама сама сказала, что не хочет большого шума, только самые близкие.
Самые близкие. А я, получается, не из их числа.
— Понятно, — я отложила вилку, аппетит пропал.
— Ну чего ты? — в его голосе появилась привычная раздражённость. — Ты же знаешь, какая она. Зачем тебе лишний стресс? Посидишь дома, отдохнёшь. Я приду пораньше, посмотрим что-нибудь.
Я кивнула, не глядя на него. Может, он и был прав. Может, действительно, зачем мне этот стресс. Но внутри что-то скрутилось в тугой узел.
В пятницу я задержалась на работе. Наша дизайнерская студия готовила презентацию для крупного клиента, и я вызвалась доделать макеты. Мне не хотелось сидеть дома одной, представляя, как Антон сейчас сидит за праздничным столом с Тамарой Викторовной и её «самыми близкими».
В семь вечера я закончила. Все разошлись, в офисе остались только я и тишина. Я смотрела на экран компьютера, на только что сохранённый файл, и думала: когда я в последний раз делала что-то спонтанное? Что-то не потому, что «так надо», а потому, что хотела?
Не помнила.
Я выключила свет, заперла офис и вышла на улицу. Октябрьский вечер был неожиданно тёплым, воздух пах опавшей листвой и чем-то неуловимо осенним, заставляющим думать о переменах.
Рука сама потянулась к телефону. Я набрала адрес свекрови. Просто так, механически. Внутренний голос говорил: «Не надо, не ходи туда». Но другой голос, более упрямый, возражал: «Я его жена. У меня есть полное право прийти на день рождения его матери».
Такси приехало через пять минут.
Всю дорогу я смотрела в окно, наблюдая, как проплывают мимо знакомые улицы. Водитель пытался завести разговор о погоде, но я отвечала односложно, и он вскоре замолчал. В голове крутились обрывки воспоминаний: как Тамара Викторовна на прошлый Новый год «случайно» достала фотоальбом с фотографиями Кати. Как она «к слову» упоминала, что Катя всегда помогала ей с уборкой, не то что некоторые. Как она однажды сказала Антону — я не должна была этого слышать, но услышала: «Ты же понимаешь, что с ней у вас нет будущего?»
Антон тогда промолчал.
Мы остановились возле её дома, девятиэтажки на окраине, где она жила уже двадцать лет. Я расплатилась, вышла и замерла на тротуаре. В окнах третьего этажа горел свет. В каждой комнате.
Поднимаясь по лестнице — лифт, как обычно, не работал, — я слышала голоса. Смех. Музыка играла негромко, какие-то старые шлягеры. Я остановилась перед дверью квартиры, держа в руках коробку с тортом, который купила по дороге. Дорогой, красивый, с розами из крема.
Нажала на звонок.
Дверь открыла Тамара Викторовна. На ней было новое бордовое платье, волосы уложены, на губах яркая помада. Она держала бокал с шампанским. За её спиной я видела накрытый стол, гостей, слышала разговоры. И видела Антона.
Он сидел за столом. Рядом с ним сидела девушка в белой блузке, с длинными тёмными волосами. Они о чём-то беседовали, и Антон улыбался так, как давно не улыбался мне.
Катя. Его бывшая.
— Лена? — Тамара Викторовна изобразила удивление, но в её глазах я прочла другое: досаду. — Ты… как неожиданно.
— Здравствуйте, Тамара Викторовна, — я протянула ей торт, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Поздравляю вас с днём рождения.
За столом воцарилась тишина. Антон обернулся, и я увидела, как что-то дрогнуло в его лице. Вина? Стыд? Или просто неловкость?
— Спасибо, дорогая, — Тамара Викторовна взяла коробку, не приглашая войти. — Правда, я не ожидала… Антон говорил, что ты занята.
— Освободилась, — я переступила порог, и она была вынуждена посторониться.
В маленькой гостиной было человек десять. Я узнала сестру Тамары Викторовны, её мужа, какую-то соседку. И, конечно, Катю, которая теперь смотрела на меня с нескрываемым любопытством.
— Что ж, раз уж ты пришла… — свекровь обернулась к гостям с деланной улыбкой. — Марина, принеси, пожалуйста, стул для нашей нежданной гостьи.
Нежданной гостьи.
Эти слова прозвучали как пощёчина. Я поняла, что на семейном торжестве меня не ждали, я развернулась и потом сделала то, что изменило мою жизнь.
Я вышла из квартиры, даже не сняв пальто.
Не хлопнула дверью, не бросила ничего в лицо — просто развернулась и вышла. За спиной слышался голос Тамары Викторовны:
— Вот характер! Обидчивая какая…
Антон догнал меня на лестничной площадке.
— Лена, стой! Куда ты?
Я обернулась. Он стоял в дверях, держась за косяк, в домашних тапочках, которые всегда хранились у его матери специально для него.
— Ты серьёзно? — я услышала в своём голосе что-то новое, холодное и чужое. — Твоя мать пригласила твою бывшую девушку на свой день рождения, но не пригласила твою жену. А ты сидишь там, улыбаешься, делаешь вид, что всё нормально.
— Лен, я не знал, что мама её позовёт!
— Неправда. Ты знал. Иначе бы не говорил мне, что это «ерунда, а не праздник». Иначе не отговаривал меня приходить.
Он молчал, и в этом молчании было больше правды, чем в словах.
— Пойдём домой, поговорим, — он протянул руку, но я отступила.
— Нет. Я пойду к Даше. Мне нужно подумать.
— Лена, ты преувеличиваешь! Катя просто…
— Просто что? Случайно оказалась за столом рядом с тобой? Случайно твоя мать вспомнила о ней и решила позвать? Антон, я устала. От её намёков, от твоего молчания, от того, что меня заставляют чувствовать лишней в твоей семье. И, кажется, я начинаю чувствовать себя лишней и в нашем браке.
Я спустилась по лестнице, не оглядываясь. Он не последовал за мной.
Даша открыла дверь в пижаме, с маской на лице и бокалом вина в руке.
— Лен? Ты чего…
Она не договорила. Видимо, моё лицо сказало всё за меня. Через минуту я сидела на её диване, обхватив руками чашку с горячим чаем, и рассказывала. Слова лились сами, без остановки, всё то, что копилось три года.
— Сволочи, — подытожила Даша, сняв маску и налив себе ещё вина. — Классические токсичные отношения матери и сына. И он, конечно, маменькин сынок.
— Я не знаю, что делать, — я уткнулась лицом в ладони. — Это же его мама. Я не могу требовать, чтобы он выбирал между нами.
— Лен, он уже выбрал. И это не ты.
Её слова повисли в воздухе, тяжёлые и неопровержимые.
— Слушай, — Даша пересела ближе, её глаза загорелись. — А помнишь, я тебе рассказывала про своих друзей из Москвы? Которые позвали меня в гости?
— Ну, помню…
— Я завтра еду. Просто так, на выходные. Хотела отказаться, потому что не с кем кота оставить, но теперь… Поехали со мной. Серьёзно. Тебе нужно выдохнуть, вырваться отсюда.
— Даш, я не могу просто взять и…
— Можешь. Когда ты в последний раз делала что-то спонтанное? Что-то для себя?
Этот вопрос я уже задавала себе сегодня.
— Не помню, — честно призналась я.
— Вот видишь. Поехали. Москва, новые люди, новые впечатления. Хотя бы на пару дней. Я не говорю «бросай всё». Но иногда нужно просто уехать, чтобы понять, есть ли куда возвращаться.
Я посмотрела на неё, потом на свой телефон. Антон прислал три сообщения: «Ты где?», «Лена, ну хватит обижаться» и «Приезжай домой, поговорим нормально». Ни одного «прости». Ни одного «ты была права».
— Хорошо, — услышала я свой голос. — Поехали.
Утром мы сели на поезд до Москвы. Я написала Антону, что уехала на выходные, мне нужно подумать. Он не ответил.
Даша всю дорогу болтала о своих друзьях — компании молодых предпринимателей, которые вместе снимали большую квартиру в центре. Один из них, Максим, руководил рекламным агентством. Второй, Олег, занимался IT-стартапами. Третья, Алина, вела блог о путешествиях.
— Они такие живые, понимаешь? У них столько идей, энергии. Рядом с ними чувствуешь, что всё возможно.
Я смотрела в окно на проносящиеся мимо поля и думала, что уже давно не чувствовала, что что-то возможно. Последние годы были похожи на беличье колесо: работа, дом, редкие встречи с Дашей, попытки угодить свекрови, которая всё равно оставалась недовольна.
Москва встретила нас суетой, толпами и неоновыми огнями. Мы вышли из метро в центре, на какой-то узкой улочке с кофейнями и винтажными магазинами. Квартира друзей Даши находилась в старом доме с высокими потолками и скрипучим паркетом.
Дверь открыл высокий парень в джинсах и чёрной водолазке. Тёмные волосы, серые глаза, лёгкая улыбка.
— Даш! — он обнял её, потом перевёл взгляд на меня. — А ты, наверное, Лена?
— Откуда ты… — начала я.
— Даша предупредила, что едет не одна. Проходите. Я Максим.
Внутри пахло кофе и какой-то восточной пряностью. В большой гостиной на подоконнике горели свечи, на стенах висели постеры с выставок, на полках стояли книги — много книг, хаотично, как будто их действительно читали, а не для красоты. На огромном диване сидели ещё двое: парень с ноутбуком на коленях и девушка с чашкой чая.
— Знакомьтесь: Олег, Алина. Это Даша и её подруга Лена.
Они были простыми в общении, открытыми, без той натянутости, к которой я привыкла дома. Мы пили вино, говорили обо всём: о новых фильмах, о политике, о путешествиях. Максим рассказывал про свой проект — они запускали кампанию для эко-бренда одежды.
— Нам как раз нужен хороший дизайнер, — сказал он, и я не сразу поняла, что он смотрит на меня.
— Я?
— Даша говорила, что ты работаешь в дизайне. Какое направление?
— Графический дизайн, немного веба. Сейчас в небольшой студии, делаем логотипы, айдентику, презентации…
— Покажешь портфолио?
Я достала телефон и показала несколько последних проектов. Максим листал внимательно, иногда комментируя, задавая вопросы. Его интерес был неподдельным.
— Слушай, а ты бы не хотела поработать с нами? У нас как раз открылась вакансия арт-директора. Проект большой, интересный. Платим хорошо, офис здесь, в Москве, но можно и на удалёнке начать, если хочешь.
Я растерялась.
— Я… мне нужно подумать.
— Конечно. Вот моя карточка. Подумай и напиши, если заинтересует.
Весь вечер мы говорили и смеялись. Я не помнила, когда в последний раз мне было так легко. Максим оказался из моего города, он уехал в Москву пять лет назад. Мы говорили о местах, которые оба помнили, о том, как город изменился. У нас оказалось много общего: любовь к старому советскому кино и к осенним прогулкам по парку.
В какой-то момент я поймала себя на мысли, что не думала об Антоне уже несколько часов. И это было странно освобождающе.
Ночью я не могла уснуть. Лежала на раскладушке в комнате Даши и смотрела в потолок. Телефон лежал рядом: два пропущенных от Антона, одно сообщение от Тамары Викторовны: «Лена, твоё поведение вчера было неприемлемым. Мы должны поговорить».
Я заблокировала экран.
Карточка Максима лежала на тумбочке. Я взяла её, покрутила в руках. «Максим Соколов, креативный директор, MaxArt Agency». Телефон, почта, соцсети.
А что, если?
Мысль эта была пугающей и притягательной одновременно. А что, если я останусь здесь? Что, если приму его предложение? Я всегда хотела работать в большом городе, в серьёзной компании. В нашей студии было хорошо, уютно, но не было развития. Те же клиенты, те же задачи, год за годом.
А что потерять? Мужа, который выбирает маму и её мнение вместо меня? Квартиру, где я чувствую себя гостьей? Жизнь, которая давно перестала быть моей?
Утром я сказала Даше:
— Я остаюсь. На пару недель. Попробую поработать с Максимом.
Она взвизгнула и обняла меня.
— Я знала! Знала, что ты решишься!
Я написала Максиму. Он ответил через десять минут: «Отлично! Приходи в понедельник в офис, обсудим детали. Рад, что ты согласилась».
Антону я написала длинное сообщение. О том, что мне нужно время. Что я устала бороться за место в его жизни. Что остаюсь в Москве на неопределённый срок. Что мы должны серьёзно поговорить о нашем браке, когда я вернусь.
Его ответ пришёл через час: «Делай что хочешь».
Прошло три месяца.
Я переехала в Москву окончательно, снимала комнату недалеко от офиса. Работа в MaxArt оказалась всем, о чём я мечтала: интересные проекты, талантливая команда, возможность расти и учиться. Максим был требовательным, но справедливым руководителем. Мы часто задерживались допоздна, обсуждая концепции, споря о деталях. После работы иногда шли в бар неподалёку, просто поговорить.
Где-то на втором месяце я поняла, что влюбляюсь.
Это пугало. Я ведь была ещё замужем, формально. Хотя с Антоном мы почти не общались. Он пару раз звонил, просил вернуться, говорил, что соскучился. Но когда я спрашивала, готов ли он наконец поставить границы с матерью, готов ли защищать меня, он замолкал.
В январе я подала на развод.
Антон, как ни странно, не сопротивлялся. Более того, он сказал: «Наверное, так и правда лучше». Я узнала от общих знакомых, что Катя вернулась в его жизнь, они встречались. Тамара Викторовна была на седьмом небе.
Но счастье оказалось недолгим. Через месяц Катя снова его бросила — встретила кого-то ещё, более успешного, более интересного. Антон писал мне пьяные сообщения по ночам, просил дать ещё один шанс. Я не отвечала.
В феврале, в один из снежных вечеров, Максим задержал меня после работы.
— Лена, мне нужно кое-что сказать, — он нервно теребил край папки с макетами. — Я знаю, что это может быть неуместно. Ты моя сотрудница, у тебя только что был развод… Но я не могу молчать дальше. Ты мне нравишься. Очень. Не как коллега, не как друг. Больше.
Я смотрела на него, в его серые глаза, на снег за окном, и чувствовала, как что-то тёплое разливается внутри.
— Максим, — я улыбнулась, — мне кажется, я ждала, когда ты это скажешь.
Наш первый поцелуй был там, в офисе, среди раскиданных макетов и пустых кофейных чашек. Это было начало чего-то настоящего.
Прошло полтора года. Я сидела на балконе нашей с Максимом квартиры — мы съехались полгода назад — и пила утренний кофе. Москва просыпалась внизу, шумная и вечно спешащая. У меня в руках был телефон с открытым мессенджером.
Сообщение от Антона: «Лена, как дела? Давно не общались. Я тут подумал… может, встретимся, поговорим? Я понял, что совершил ошибку».
Я перечитала его три раза. Потом заблокировала экран и отпила кофе.
За спиной послышались шаги. Максим обнял меня со спины, поцеловал в макушку.
— Доброе утро. О чём задумалась?
— Да так, — я повернулась к нему, улыбнулась. — Вспоминала.
— Что вспоминала?
— Как иногда нужно уйти, чтобы найти себя.
Он поцеловал меня, и я закрыла глаза. Тот вечер, когда я развернулась в дверях квартиры свекрови и ушла — тогда мне казалось, что рушится всё. Теперь я понимала: рушилось только то, что давно пора было отпустить. А то, что строилось взамен, было крепче, честнее, настоящее.
Я так и не ответила Антону. Некоторые главы нужно закрывать, не дописывая до конца. Не ради них, а ради себя.
Потому что самое важное решение в моей жизни я приняла тогда, в холодном подъезде, когда поняла, что на семейном торжестве меня не ждали. Я развернулась и потом сделала то, что изменило мою жизнь — я выбрала себя.
