Алена вышла из подъезда больницы в половине восьмого утра и поймала такси. Ночная смена выдалась тяжёлой — двое пациентов в реанимации, один с инфарктом, второй после аварии. Алена работала медсестрой уже шесть лет и привыкла к такому ритму, но сегодня усталость навалилась особенно сильно. Хотелось только одного — добраться до дома, упасть в кровать и забыться хотя бы на пять часов.
Квартира находилась на окраине города, в старой панельной девятиэтажке. Двушка небольшая, всего сорок восемь квадратных метров, но своя. Досталась от бабушки три года назад, когда та умерла. Алена тогда ещё не была замужем, жила одна и радовалась собственному пространству после съёмных углов и общежития.
Потом появился Игорь. Познакомились на свадьбе общих знакомых. Игорь работал инженером на заводе. Тихий, спокойный, без амбиций и лишних слов. Алене это нравилось после череды шумных и самоуверенных мужчин. Игорь не давил, не требовал, просто был рядом.
Через год они поженились. Свадьба скромная, без пышных банкетов. Игорь переехал в квартиру Алены, поскольку своего жилья у мужа не было. Жил до этого в общежитии при заводе. Алена не возражала. Вдвоём веселее, да и расходы делили пополам.
Отношения складывались ровно. Без страстей, но и без особых конфликтов. Игорь помогал по дому, готовил иногда ужин, не скандалил. Единственное, что раздражало Алену — муж был слишком мягким. Не умел отстаивать своё мнение, избегал споров, всегда соглашался первым. Но Алена привыкла. Решила, что лучше мягкий муж, чем скандалист.
Однажды вечером в конце октября Игорь пришёл домой с лицом, вытянутым от переживаний. Сел за стол, долго молчал, потом выдохнул.
— Алён, у мамы проблемы.
Алена подняла голову от тарелки с супом.
— Какие проблемы?
— Её уволили. С работы. Завод сокращает штат, и мама попала под сокращение.
Валентина Петровна работала бухгалтером на небольшом мебельном производстве. Получала тридцать пять тысяч. Снимала однокомнатную квартиру на другом конце города за восемнадцать тысяч в месяц. Жила одна после развода с отцом Игоря лет десять назад.
— Понятно. И что теперь?
Игорь помялся.
— Она не может платить за квартиру. Хозяйка уже предупредила, что если до конца месяца не будет денег, выставит вещи. Мама просит пожить у нас. Временно. Пока не найдёт новую работу.
Алена положила ложку. Внутри всё сжалось. Жить втроём в двушке? С свекровью, которую Алена видела всего раз пять за три года брака? Валентина Петровна казалась вполне адекватной женщиной, но одно дело видеться изредка, другое — делить пространство.
— Игорь, ну… это же моя квартира. Мне не очень комфортно.
Игорь посмотрел на жену умоляюще.
— Алён, ну пожалуйста. Это ненадолго. Месяц, максимум два. Мама найдёт работу и съедет. Я обещаю.
Алена молчала. Игорь взял её за руку.
— Она моя мама. Я не могу бросить её на улице.
— Хорошо, — вздохнула Алена. — Но действительно временно.
Игорь расцеловал жену в щёки.
— Спасибо, родная. Ты лучшая.
Валентина Петровна въехала через три дня. Привезла два чемодана и несколько коробок с вещами. Разместилась во второй комнате, которая раньше была гостиной и рабочим местом Алены.
Первый месяц прошёл относительно спокойно. Валентина Петровна вела себя тихо. Помогала готовить, убиралась, не лезла с советами. Даже мыла посуду после Алены, не жалуясь. Алена начала думать, что зря переживала. Может, всё не так страшно. Свекровь оказалась адекватной.
Но в конце ноября что-то изменилось.
Валентина Петровна вошла на кухню, где Алена пила утренний кофе перед сменой.
— Алёна, нам нужно поговорить.
— Слушаю.
— Мне нужна прописка. Без неё я не могу устроиться на нормальную работу. Везде требуют регистрацию по месту жительства.
Алена поставила чашку.
— Валентина Петровна, это серьёзно. Прописка даёт вам права на квартиру.
— Я понимаю. Но мне правда некуда деваться. Деньги закончились. Я не могу даже на съём накопить. Пожалуйста, это временно. Как только найду работу, сразу выпишусь.
Вечером Игорь снова умолял жену.
— Алён, ну прописка — это формальность. Мама обещает выписаться. Это же моя мать. Не могу смотреть, как она мучается.
— Игорь, это моя квартира. Я не хочу прописывать посторонних людей.
— Какой посторонний человек? Это же мама!
— Для тебя мама, для меня — свекровь.
Игорь сидел на диване с таким измученным лицом, что Алена не выдержала. Неделю она сопротивлялась, но в итоге сдалась. Подписала документы. Валентина Петровна получила прописку в квартире.
И всё посыпалось.
Через два дня после оформления прописки Валентина Петровна начала переставлять мебель в гостиной. Алена пришла с работы и обнаружила, что её письменный стол, где лежали документы и учебники для курсов повышения квалификации, переехал к окну. А на его месте стоит кресло свекрови.
— Валентина Петровна, зачем вы переставили?
— А так удобнее. Свет от окна мне мешает спать, а ты же всё равно не пользуешься столом.
— Я пользуюсь. Там мои документы.
— Ну и что? Переложишь. Не маленькая.
Алена хотела возразить, но промолчала. Не хотелось скандалить. Перетащила стол обратно, когда Валентина Петровна ушла к подруге.
На следующий день свекровь выбросила старый плед Алены, который лежал на диване. Алена обнаружила пропажу вечером.
— Валентина Петровна, где мой плед?
— Какой плед? Ах, эта серая тряпка? Выбросила. Он же старый, затёртый. Я свой красивый принесла, лежит на диване.
— Это был подарок от бабушки!
— Ну и что? Всё равно старый. Зачем хлам хранить?
Алена сжала кулаки. Кровь прилила к лицу. Но опять промолчала. Игорь сидел в соседней комнате и ничего не говорил.
Валентина Петровна стала критиковать готовку Алены. Суп пересолен. Котлеты недожарены. Салат неправильно нарезан.
— Алёна, ты бы поучилась нормально готовить. Игорёк совсем исхудал с твоей едой.
— Игорь не жаловался.
— А он стесняется. Но я вижу, что ему невкусно.
Алена оборачивалась к мужу. Игорь пожимал плечами и отводил взгляд.
— Мама, ну всё нормально…
— Нормально? Ты же полкотлеты оставил!
Алена швыряла половник в раковину и уходила в спальню. Игорь не шёл за ней. Оставался на кухне с матерью.
Потом Валентина Петровна начала врываться в спальню без стука. Алена возвращалась с работы, закрывала дверь, чтобы переодеться и немного побыть одной. Через минуту дверь распахивалась.
— Что ты там прячешь? Какие в семье могут быть тайны!
— Валентина Петровна, я переодеваюсь!
— Ну и что? Мы же все женщины. Чего стесняться?
Свекровь начала рыться в шкафу Алены. Доставала платья, разглядывала, комментировала.
— Это что? Ты в таком на работу ходишь? Слишком короткое. Неприлично.
— Это моё платье. Я ношу, что хочу.
— Игорёк, посмотри, что твоя жена носит! — кричала Валентина Петровна в сторону гостиной.
Игорь не отвечал.
Алена пыталась поговорить с мужем серьёзно. Ловила его вечером, когда Валентина Петровна уходила гулять.
— Игорь, так больше нельзя. Твоя мать ведёт себя как хозяйка. Она лезет во все мои вещи, критикует каждый шаг. Я устала.
— Алён, ну потерпи ещё чуть-чуть. Мама просто волнуется за нас.
— Волнуется? Она выбрасывает мои вещи!
— Это же старый плед был. Ну подумаешь.
— Игорь, это был подарок от бабушки!
— Алён, не драматизируй. Мама скоро найдёт работу и съедет.
Но Валентина Петровна даже не искала работу. Каждый день сидела дома, смотрела телевизор, ходила в гости к подругам. На вопрос о трудоустройстве отвечала, что пока ничего подходящего не нашла.
Алена перестала нормально спать. Просыпалась по ночам от каждого шороха. Нервничала на работе, срывалась на коллег. Старшая медсестра отвела её в сторону.
— Алёна, что с тобой? Ты похудела, под глазами синяки. Всё в порядке?
— Да, всё нормально.
— Не похоже. Если проблемы, скажи. Поможем, чем сможем.
Алена покачала головой и ушла. Не хотелось выносить семейные дрязги на работу.
Валентина Петровна тем временем полностью обосновалась в квартире. Заняла вторую комнату своими вещами. Повесила свои шторы, расставила свои безделушки. Стала приглашать подруг в гости. Алена возвращалась домой и слышала чужие голоса, смех, гремела посуда.
— Валентина Петровна, предупреждайте, когда зовёте гостей.
— Зачем? Это же моя квартира тоже. Я прописана здесь.
Алена сжимала зубы и уходила в спальню. Квартира перестала быть её домом. Это было чужое пространство, где Алена чувствовала себя гостьей.
Прошло три месяца. Февраль выдался холодным и мрачным. Алена работала на ночных сменах пять дней подряд. К концу пятой смены держалась на последних силах. Вернулась домой в половине девятого утра. Ноги подкашивались. Голова гудела. Хотелось только одного — лечь и отключиться.
Разделась, забралась под одеяло. Закрыла глаза. Тишина. Наконец-то.
Через десять минут дверь в спальню распахнулась. Валентина Петровна ворвалась, схватила одеяло и резко стянула с Алены.
— Вставай! Нечего валяться!
Алена села на кровати, хлопая глазами.
— Что?
— Вставай, говорю! Надо срочно убираться. Я пригласила подруг на вечер. Квартира в свинарнике превратилась.
— Валентина Петровна, я только с ночной смены. Мне нужно поспать.
— Поспишь потом. Сейчас надо квартиру привести в порядок. Давай, не ленись!
Что-то внутри Алены щёлкнуло. Будто лопнула тонкая нить, которая удерживала всё это время. Алена вскочила с кровати. Руки задрожали. Лицо горело.
— Убирайтесь!
Валентина Петровна замерла.
— Что?
— Убирайтесь из моей квартиры! Немедленно!
— Ты с ума сошла? Какая твоя квартира? Я здесь прописана!
— Мне плевать! Убирайтесь! Сейчас же!
Алена кричала так громко, что голос сорвался. Валентина Петровна попятилась к двери.
— Да как ты смеешь! Расскажу всё Игорю.
— Игорь вам не поможет! Собирайте вещи и уходите!
Валентина Петровна схватила сумку, накидала туда какие-то вещи и выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Алена стояла посреди спальни, тяжело дыша. Руки тряслись. Сердце колотилось.
Потом Алена пошла во вторую комнату. Начала собирать вещи свекрови в пакеты. Одежду, обувь, косметику, безделушки. Всё подряд. Складывала методично, не торопясь. Потом перешла к вещам Игоря. Его рубашки, брюки, куртку. Упаковала в большие сумки.
Через два часа вернулся Игорь. Алена стояла у порога.
— Алёна, что случилось? Мама звонила, рыдала…
— Забирай свои вещи.
— Что?
— Вот твои сумки. Забирай и уходи.
Игорь попытался войти в квартиру, но Алена загородила проход.
— Алён, о чём ты? Давай поговорим спокойно.
— Говорить не о чем. Ты выбрал мать. Живи с ней.
— Алён, ну не глупи! Это же моя мама!
— И что? Она три месяца издевалась надо мной. Лезла во все мои вещи. Критиковала каждый шаг. Выбрасывала мои вещи. А ты молчал. Ни разу не защитил меня.
— Я не хотел ссориться…
— Ты не хотел ссориться с мамой. А на меня тебе было плевать.
Алена швырнула сумки в коридор.
— Убирайся.
— Алён, пожалуйста…
— Убирайся!
Алена захлопнула дверь. Игорь стучал, звонил в дверь, кричал что-то. Алена не открывала. Задвинула все замки. Отключила телефон.
Потом вернулась в спальню. Легла на кровать. Тишина. Никаких посторонних голосов. Никаких замечаний. Никто не ворвётся без стука.
Алена закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.
Проснулась через восемь часов. За окном уже темнело. Алена встала, умылась, заварила чай. Села на кухне и оглядела квартиру. Пусто. Тихо. Своё пространство.
Утром Алена пошла к юристу. Записалась на консультацию. Юрист — женщина лет пятидесяти с усталыми глазами — выслушала историю.
— Понятно. Подавайте на развод.
— А прописка?
— Подаём заявление на выписку. Поскольку квартира ваша по наследству, супруг и его мать не имеют на неё прав. После развода их выпишут принудительно.
Алена кивнула.
— Начинайте.
Оформили документы. Алена вышла из конторы и почувствовала странное облегчение. Наконец-то начала действовать. Наконец-то вернула контроль.
Игорь звонил каждый день. Алена не брала трубку. Он писал сообщения.
«Алён, прости. Давай поговорим.»
«Я понимаю, что был неправ. Вернусь, всё исправлю.»
«Алён, ну пожалуйста. Я же муж твой.»
Алена читала и удаляла. Не отвечала ни на одно сообщение.
Через неделю Игорь пришёл к больнице. Дождался конца смены Алены. Подошёл, когда та выходила из подъезда.
— Алён, ну давай поговорим нормально.
Алена остановилась.
— О чём говорить?
— Я понял свою ошибку. Я должен был защищать тебя. Мама действительно перегнула. Прости меня.
— Игорь, ты три месяца молчал. Ты видел, что происходит. Но не сказал матери ни слова.
— Я не хотел её обижать…
— Зато меня обижать было можно.
— Алён, ну я же извиняюсь!
Алена покачала головой.
— Поздно. Документы на развод уже поданы. Тебя выпишут из квартиры после развода.
— Алён, неужели ты правда хочешь развестись?
— Да. Правда.
— Но почему? Мы же три года прожили!
— Прожили. И я поняла, что не хочу больше жить с человеком, который не умеет защищать свою семью.
Игорь открыл рот, но Алена развернулась и ушла. Поймала такси и уехала. Больше не оборачивалась.
Развод оформили через месяц. Игорь согласился на все условия без споров. На суде сидел с опущенной головой, молчал. Судья огласила решение. Брак расторгнут.
Алена вышла из здания суда и села на лавочку. Достала телефон. Написала сообщение маме.
«Развелась. Всё хорошо.»
Мама позвонила через минуту.
— Алёнка, что случилось?
— Мама, долго рассказывать. Потом всё объясню. Главное — я в порядке.
— Приезжай к нам на выходных. Поговорим.
— Приеду. Обязательно.
Алена положила трубку. Посидела ещё немного. Потом встала и пошла к остановке.
Через два месяца Валентину Петровну и Игоря официально выписали из квартиры. В графе «зарегистрированные лица» стояло только её имя.
Алена вернулась домой с этими документами и положила их на стол. Села на диван. Оглядела квартиру. Всё то же самое. Та же мебель, те же стены. Но ощущение совсем другое.
Это снова было её пространство. Только её. Никто не мог войти без разрешения. Никто не критиковал. Никто не лез в шкафы.
Три месяца назад казалось, что жизнь рушится. Что выгнать мужа и его мать — это катастрофа. Что останется одна, и это будет невыносимо.
Но теперь Алена понимала — одиночество не всегда плохо. Иногда это свобода. Свобода от чужого мнения, от чужих претензий, от людей, которые не уважают твоё пространство.
Это была её квартира. Её дом. Её жизнь. И больше никто не мог войти без стука.
