Набрав знакомый номер, Герман Андреевич машинально поднял голову вверх и уставился в окно, в котором горел свет. В какой-то момент ему показалось, что в оконном проеме мелькнула знакомая фигура, но потом Герман Андреевич понял, что это всего лишь его бурная фантазия рисовала ему несуществующие фигуры в окне.
Так было всегда, когда он приходил к знакомому дому и, устраиваясь на детской площадке, всматривался в окна квартиры, где счастливо жил на протяжении почти тридцати лет. Казалось, что это счастье было в какой-то другой жизни, и вот уже на протяжении почти пяти лет Герману Андреевичу оставалось только приходить в знакомый двор и мучиться воспоминаниями.
— Зачем ты звонишь? — женский голос был привычно ледяным, и Герман Андреевич понял, что ничего не поменялось. Он так надеялся на то, что Ирина смягчится, проявит к нему хоть немного тепла, но даже несмотря на болезнь внука, она оставалась холодной и отстраненной.
— Я знаю, что Игорек заболел, — ответил Герман Андреевич и опять посмотрел в окно.
Нет, она даже не подошла, чтобы убедиться в том, что бывший муж находится рядом с их домом. Ирине все равно, она давно вычеркнула Германа из своей жизни и поставила жирную точку в их отношениях.
— И что? — ее голос нервно вибрировал. —Думаешь, что этот факт что-то изменит?
— Я думал, что вам потребуется помощь, — пробормотал Герман Андреевич и замолчал.
Глупо было думать, что банальная ветряная оспа, пусть даже сопровождавшаяся высокой температурой и головной болью, могла стать причиной паники для Ирины Олеговны.
Игорю было шесть лет, его организм был достаточно крепок для того, чтобы бить тревогу, но Герман искал любой повод для того, чтобы увидеться с бывшей женой и напомнить ей о своей готовности в любой момент вернуться к прежним отношениям.
— Какая помощь? — хмыкнула Ирина в трубку. — У Игорька ветрянка, мы сами справимся. Тот факт, что ты работаешь педиатром, не делает тебя каким-то особенным. А, если тебя интересует здоровье твоего внука, звони дочери. Не обязательно названивать мне.
В трубке повисла тишина, и Герман Андреевич понял, что бывшая жена отключила связь. Такой уж она была: резкой, уверенной в себе и обиженной на своего бывшего мужа до глубины души. У Ирины Олеговны на это были веские основания, но от этого Герману легче не становилось.
После разговора с бывшей женой он набрал номер дочери. Не потому, что хотел узнать о состоянии здоровья внука, жившего с бабушкой и видевшегося с родной матерью не чаще раза в неделю, а потому что так сказала Ирина. Герман всегда подчинялся ее указаниям, считал свою жену во всем правой и прислушивался к ее мнению.
— Пап, чего ты мне звонишь? — недовольным голосом спросила Инна. — Я не была у Игоря с прошлых выходных и не хочу туда ехать. Ты же знаешь, что я не болела ветряной оспой, не хочу заразиться.
— Твоя мать тоже не болела, — укоризненно произнес Герман Андреевич, — но тем не менее она сидит с твоим сыном, рискуя здоровьем…
— Пап, перестань, — перебила его Инна, — мы сами разберемся. Мама уже контактировала с Игорем, а я – нет. К тому же, я работаю, а мама сидит дома. Не страшно, если она заразится.
— В ее возрасте это опасно! — возразил Герман Андреевич.
Ему хотелось сказать дочери еще очень многое: отец был недоволен тем, что его дочь променяла сына на жизнь со своим вторым мужем, считал, что Инна попросту сбагрила Игоря матери, повесив заботы о малолетнем сыне на плечи пожилой бабушке.
Но сказать этого вслух Герман не смел.
Он чувствовал себя находящимся в «черном списке» у жены и дочери, из-за этого очень сильно переживал и скал любую возможность для того, чтобы исправить ситуацию.
— Мне некогда с тобой разговаривать, — Инна чем-то напомнила Герману Ирину, — я занята. Ты можешь позвонить маме и задать ей все интересующие тебя вопросы.
Герман Андреевич тяжело вздохнул. Еще немного посидел на детской площадке рядом с бывшим домом, потом медленно побрел в сторону автобусной остановки.
Вот уже почти пять лет Герман Андреевич жил в квартире, оставшейся ему от родителей. Их уже давно не было в живых, и после развода со своей супругой Герман перебрался в квартиру родителей, оставив трешку в центре Ирине Олеговне.
Так было честно, ведь именно из-за него случился разлад в семье и, следовательно, уйти должен был он.
На протяжении этих пяти лет мужчина старательно пытался вернуть в свою жизнь Ирину Олеговну. Пытался сделать это через дочь, внука, знакомых и родственников. Приглашал Ирину на праздники, якобы случайно встречал ее в общественных местах, узнавая о местонахождении бывшей жены от общих знакомых, но всякий раз сталкивался с ее холодностью и равнодушием.
— Не старайся, Кузнецов, — говорила ему Ирина, окидывая бывшего мужа полным пренебрежения взглядом, — не получится больше ничего. Ты сам все разрушил, так что теперь ничего не наладить и не вернуть. Попытайся жить своей жизнью, тебе скоро шестьдесят лет, успокойся уже.
Но Герман не хотел успокаиваться. Ходил за Ириной по пятам, пытался помогать ей, дочери и внуку, не навязывал своих советов и просто хотел быть рядом.
Нет, не получалось, потому что Ирина Олеговна выстроила между собой и бывшим мужем огромную кирпичную стену, невидимую и непреодолимую.
Разлад в семье Кузнецовых случился пять лет назад. Беда пришла оттуда, откуда Герман Андреевич ее не ждал, да и вообще все происходящее казалось ему сюжетом из сериала, но никак не частью его собственной жизни.
Был обычный вечер. Герман и Ирина находились дома, дочь Инна как раз оставила у них годовалого сынишку Игоря и отправилась на свидание.
Герман не был доволен поведением дочери, высказал Инне все, что думал о том, что она бегает на свидания с посторонними мужчинами и не пытается наладить общения с отцом своего ребенка.
— Не лезь в мою жизнь! — отрезала тогда Инна, а отец обиделся и решил, что еще раз обязательно поговорит с дочерью, найдет нужные аргументы в пользу сохранения семьи и тем самым спасет разрушенный брак Инны с отцом ее сына.
Когда в дверь позвонили, он даже с места не сдвинулся. Держал на руках внука и не предполагал о том, кто именно пришел к ним в дом.
— Здесь живет Герман Андреевич Кузнецов? —послышался из прихожей незнакомый мужской голос.
— Да, а вы кто? — поинтересовалась еще ничего не подозревавшая Ирина Олеговна.
— Я его сын.
— Вы уверены? — спросила Ирина Олеговна, и голос ее дрогнул.
— Разве я не похож на вашего мужа? Кстати, мне двадцать три года, и я всего на два года младше вашей с ним дочери. Понимаете? Вы были женаты, у вас уже был ребенок, когда я появился на свет.
Германа почти подкинуло на диване. Он хотел рвануть в прихожую, и если бы не внук на руках, мужчина так бы и поступил. Сердце подпрыгивало в груди, во рту пересохло, а вот ладони взмокли от волнения.
В этот момент в гостиной появилась Ирина Олеговна. Бледная как полотно, с вопросом на лице. Герман молча смотрел на жену, а потом увидел того самого «сына», о существовании которого не подозревал больше двадцати лет.
В голове тут же выстроилась цепочка: роман с молоденькой медсестрой, ее отъезд, а потом попытки Германа забыть об измене. Разумеется, Ирина Олеговна ничего не знала о существовании у мужа любовницы и уж тем более не могла предположить, что у Германа от связи на стороне мог иметься сын.
А он имелся, и позволил себе явиться в дом биологического отца.
— Чего ты хочешь от меня? — устало спросил Герман, оказавшись наедине со своим сыном.
Парень усмехнулся. Глядя на него, сомнений в отцовстве не было: очень уж Андрей был похож на Германа в молодости.
— Уж точно не денег и не отцовского совета, — ответил он, — мамы не стало, а я наконец решил отыскать человека, благодаря которому появился на свет и из-за которого мать так и не смогла наладить свою жизнь.
— Я в этом виноват? — спросил Герман, понимая, что его собственный брак висит на волоске.
— Я не знаю, — ответил Андрей, — просто мне хотелось, чтобы ты понял, что в жизни за все нужно отвечать. Пусть твоя семья знает о том, что ты не такой белый и пушистый, каким хотел казаться для других.
Роман с молоденькой медсестрой Алиной пришелся на период послеродовой депрессии у Ирины. Так сильно ждавшая свою беременность и радовавшаяся появлению дочери, она вдруг стала грубой, жесткой и отстраненной. Германа раздражала холодность супруги, ее нежелание вступать в близость с мужем, и потому он обратил внимание на Алину. Роман был быстротечным, ярким и, как казалось Герману, ничего не обещавшим обеим сторонам. Алина вскоре уехала, и мужчина продолжил жить своей жизнью, не догадываясь о беременности любовницы и о том, что она родила сына.
— Мама не хотела разрушать твою семью, —сообщил Герману сын, — а я не обязан поступать также. Пусть тебе тоже будет несладко, как было моей матери и мне.
Больше с сыном Герман не виделся, а вот семья его была разрушена. Дочь демонстративно не разговаривала с ним, а Ирина попросила собрать вещи и уехать.
С того момента жизнь Германа превратилась в мучение. Он вспоминал о каждом дне, проведенном с семьей, жалел о том, что многого не успел сделать, не насладился своим счастьем как следует.
Даже ветрянка у Игоря была поводом для того, чтобы снова наладить контакт с Ириной Олеговной. Но не тут-то было: жена на пушечный выстрел не подпускала к себе бывшего супруга. Герман Андреевич встречался с внуком на нейтральной территории, а порог своего бывшего дома перешагнуть не смел.
Его счастью не было предела, когда Ирина сама позвонила Герману и пригласила его на седьмой день рождения внука.
— Ты и вправду хочешь, чтобы я приехал? —дрожащим от волнения голосом спросил Герман, а бывшая жена коротко ответила «да».
Он ликовал. Не спал несколько ночей, крутясь с боку на бок и представляя себе, как обнимет внука, как сможет посидеть рядом с Ириной за общим столом, сказать ей несколько теплых слов. От этого предвкушения внутри все радостно трепетало.
В детское кафе Герман Андреевич приехал за сорок минут до начала торжества. Вошел внутрь и нос к носу столкнулся с Ириной. Как же хороша она была! Несмотря на свой возраст и слегка полноватую фигуру, все равно Ирина оставалась для Германа самой лучшей, самой красивой и желанной.
— Как хорошо, что ты приехал пораньше, — она сказала это и слегка улыбнулась. Герман взволнованно перевел дыхание: впервые за долгое время Ирина улыбнулась ему, а еще была рада тому, что он приехал пораньше!
Вместе они вышли на задний двор кафе. Герман Андреевич изумленно наблюдал за бывшей женой: Ирина Олеговна вдруг достала из сумочки пачку с сигаретами, закурила одну.
— И давно ты этим занимаешься? — спросил Герман, хмуря брови.
Ирина махнула рукой:
— Не обращай внимания. Я о другом хотела с тобой поговорить. В общем, Герман, мне нужно кое о чем тебе сообщить.
Он выжидательно смотрел на нее, не веря своим глазам и ушам. Все ли было хорошо? О чем Ирина хотела сказать ему? Выглядела она так странно: уже не дулась на Германа и не демонстрировала свою обиду.
— Говори, — сказал Герман и приблизился к бывшей жене. Вдохнул до боли знакомый аромат ее духов, поежился от внутреннего восторга. Вот она рядом – можно коснуться ее руки, приобнять и снова ощутить тепло ее тела.
— У меня нашли опухоль, — сказала Ирина и зачем-то улыбнулась, — мне страшно, Герман.
Его словно кипятком окатили. Сердце билось уже где-то в районе горла, дышать стало тяжело. Плохо контролируя себя, Герман обнял Ирину и прижал к себе. Ее тело задрожало в его объятиях, и Герман понял, что бывшая жена плачет.
— Я с тобой, — проговорил он, — я никуда не денусь.
— Дедуля! — услышал Герман знакомый детский голос. Обернулся и увидел своего внука, радостно несшегося в сторону дедушки. Игорь налетел на Германа, и тот весело заохал. Потом столкнулся со взглядом Ирины: она смахнула слезы и тоже улыбалась, глядя на двоих самых близких для нее людей.
Потом был праздник, где не место было слезам и горьким признаниям. Ирина была рядом с Германом, смотрела на него и улыбалась. Он улыбался ей в ответ и к концу вечера пригласил бывшую жену на танец.
— Мне предстоит тяжелое лечение, реабилитация. Инна еще ничего не знает, а Игорю я вообще не хочу говорить о своей болезни. Герман, ты поддержишь меня? — негромко спросила Ирина, а он вместо ответа только крепче прижал ее к себе.
Эта женщина была самым ценным и дорогим в его жизни подарком, как Герман мог не поддержать ее? Пусть им будет непросто, даже тяжело, но они обязательно справятся. И не с таким справлялись.
