— Лиза, какая у вас плитка в ванной! Просто загляденье! — Елена Викторовна, мама Максима, восхищенно водила руками по голубой керамике. — А эти бортики! Где вы такую красоту нашли?
Лиза улыбнулась, продолжая показывать свекрови их новый дом. После пяти лет экономии, подработок и отказа от отпусков они с Максимом наконец накопили на первый взнос и взяли ипотеку. Дом был небольшой, но свой, и каждый уголок наполнял их гордостью.
— Мы долго выбирали, — ответила Лиза. — Хотелось что-то красивое, но в пределах бюджета.
— Молодцы какие! — Елена Викторовна заглянула в спальню. — А кроватка какая! Максим, сынок, ты такой молодец, так устроился! И жену выбрал хозяйственную.
Максим, высокий мужчина с добрыми глазами, улыбнулся:
— Мама, это наша общая заслуга. Мы с Лизой вместе всё планировали.
Елена Викторовна, женщина шестидесяти лет с аккуратной стрижкой и внимательным взглядом, продолжала ходить по дому, открывая шкафчики и осматривая каждую мелочь.
— А вот здесь, — она указала на стену в гостиной, — этим настенным часам самое место будет!
Она торжественно извлекла из сумки небольшой сверток и вручила его Лизе. Часы были простыми, с деревянной окантовкой, но в тот момент Лиза искренне обрадовалась подарку.
— Спасибо большое, Елена Викторовна! Очень приятно!
После ужина, за которым Елена Викторовна хвалила каждое блюдо, она засобиралась домой.
— Так у вас хорошо, даже уезжать не хочется, — вздохнула она, обнимая сына на прощание. — Ну, не буду мешать молодым.
Когда за свекровью закрылась дверь, Лиза выдохнула. День выдался насыщенным, но приятным. Она и подумать не могла, что это лишь начало истории, которая перевернет их семейную жизнь.
Прошла неделя. Лиза стояла на кухне, нарезая овощи для салата, когда зазвонил телефон Максима.
— Мама звонит, — сказал он, глядя на экран. — Алло? Привет, мам!
Лиза продолжала готовить, краем уха прислушиваясь к разговору.
— В гости? — в голосе Максима звучало удивление. — Конечно, приезжай. Да, на выходные. Хорошо, ждем.
Он положил телефон и повернулся к Лизе:
— Мама хочет приехать на выходные. Говорит, что хочет подышать свежим воздухом.
Лиза улыбнулась:
— Пусть приезжает, места хватит.
В пятницу вечером Елена Викторовна появилась с небольшой сумкой. Макияж был безупречен, на шее поблескивали жемчужные бусы.
— Дети мои! — воскликнула она, обнимая Максима, а потом и Лизу. — Как я соскучилась!
Вечер прошел за разговорами. Елена Викторовна рассказывала о соседях, о подругах, о ценах в магазинах. Она с аппетитом ела жаркое, которое приготовила Лиза, хвалила каждый кусочек и просила добавки.
— Лизонька, у тебя золотые руки! Такой ужин! — восхищалась она, намазывая масло на третий кусок хлеба.
В субботу Елена Викторовна не спешила уходить в свою комнату:
— Что у нас на завтрак, Лиза? — спросила она, появляясь на кухне в розовом халате.
— Яичница и бутерброды, — ответила Лиза, уже стоя у плиты.
— А блинчиков нет? — в голосе свекрови прозвучала легкая претензия. — Я так люблю твои блинчики!
Лиза, вздохнув, достала из шкафа муку. Она не помнила, чтобы когда-то готовила для свекрови блины.
К вечеру воскресенья Елена Викторовна собрала сумку:
— До свидания, детки! Так было хорошо у вас!
Лиза закрыла за ней дверь и опустилась на диван. Выходные, на которые она рассчитывала для отдыха, превратились в непрерывное обслуживание гостьи.
— Устала? — спросил Максим, присаживаясь рядом.
— Немного, — честно ответила она. — Но я рада, что твоей маме у нас понравилось.
Следующую пятницу Лиза ждала с нетерпением. У них с Максимом были планы — заказать пиццу, посмотреть новый фильм и просто отдохнуть вдвоем после тяжелой рабочей недели.
Звонок в дверь прозвучал в тот момент, когда Лиза наливала себе чай.
— Я открою, — сказал Максим.
— Сюрприз! — послышался голос Елены Викторовны. — Я снова к вам!
Лиза замерла. В руке застыла чашка с горячим чаем. Она медленно выдохнула, пытаясь собраться с мыслями.
— Мама? — в голосе Максима звучало удивление. — Мы не ждали тебя.
— А зачем предупреждать? Я же к сыну еду, а не к чужим людям! — Елена Викторовна уже входила в дом с сумкой. — Лизонька, доченька, как ты тут?
Лиза натянуто улыбнулась:
— Здравствуйте, Елена Викторовна. Мы как раз собирались заказать пиццу.
— Пиццу? — свекровь поморщилась. — Эту отраву? Нет-нет, я лучше сама что-нибудь приготовлю. Только продукты сначала надо купить. Максимушка, сходи в магазин, я список составлю.
Максим растерянно посмотрел на Лизу. Она лишь пожала плечами — что тут скажешь?
Вечер пятницы, ожидаемый с таким нетерпением, пошел совсем по другому сценарию. Вместо уютного просмотра фильма — готовка по указке свекрови, которая, впрочем, сама больше командовала, чем помогала.
— Елена Викторовна, а вы надолго к нам? — осторожно спросила Лиза, когда они остались на кухне вдвоем.
— На выходные. У вас так хорошо! Моя квартира кажется такой пустой после вашего уютного домика.
В воскресенье вечером свекровь уехала, но на этот раз Лиза чувствовала не только усталость, но и раздражение. Зачем приезжать без приглашения? Не могла позвонить заранее?
— Максим, — начала она, когда они остались вдвоем, — мне кажется, нам надо поговорить с твоей мамой о визитах. Хорошо бы, чтобы она предупреждала заранее.
Максим обнял жену:
— Она просто скучает. Ей одиноко в той квартире. Но я поговорю с ней.
— Отпуск? Целых две недели? — Лиза не могла скрыть ужаса в голосе.
Елена Викторовна, приехавшая в пятницу вечером с двумя чемоданами, сияла:
— Да, дорогая! Решила провести его с вами. Представляешь, мои подруги все по санаториям разъехались, а я подумала — зачем тратить деньги, когда у моего сына такой чудесный дом?
Лиза беспомощно посмотрела на Максима. Тот пожал плечами:
— Мама, мы же работаем. Ты будешь целыми днями одна.
— Ничего страшного! Я буду гулять, готовить вам ужины. Вы даже не заметите моего присутствия!
Но присутствие Елены Викторовны было заметно во всем. Она перекладывала вещи на кухне «по-своему», включала телевизор на полную громкость, занимала ванную на часы.
Через неделю Лиза поняла, что их расходы на продукты выросли почти вдвое. Елена Викторовна ела за троих, при этом постоянно повторяя фразу: «Я же почти ничего не кушаю».
— Елена Викторовна, — осторожно начала Лиза за ужином, — мы с Максимом сейчас очень экономим. У нас ипотека, платеж каждый месяц немаленький, плюс ремонт.
— Я понимаю, — закивала свекровь, накладывая себе третью порцию котлет. — Молодым всегда тяжело. Но это временно. Скоро встанете на ноги!
— Дело в том, — продолжила Лиза, — что с вашим приездом наши расходы на продукты сильно выросли. Может быть, вы могли бы…
— Лиза! — Максим предупреждающе посмотрел на жену.
— …иногда покупать продукты? — закончила она.
Елена Викторовна замерла с вилкой в руке:
— Ты считаешь, сколько я ем? — голос ее дрожал. — Я, мать твоего мужа, приезжаю в гости, а ты считаешь куски?
— Нет, что вы! — испугалась Лиза. — Просто мы сейчас на всем экономим, каждая копейка на счету.
— Я поняла, — Елена Викторовна поджала губы. — В следующий раз привезу свою еду.
Но в следующий раз, который наступил сразу после окончания двухнедельного «отпуска», уже в следующую пятницу, она приехала снова с пустыми руками.
— Лиза, ты не поверишь! — Максим вошел в спальню, где Лиза складывала выстиранное белье. — Мама взяла отпуск на все лето!
— Что? — Лиза уронила полотенце. — Максим, нет. Это невозможно.
— Она уже сдала квартиру какой-то молодой паре на три месяца, — в голосе Максима звучала растерянность.
— Так и сказала? — удивилась Лиза.
— Да, — кивнул Максим и процитировал мать: — «Я решила провести у вас все лето. Уже и квартиру сдала на 3 месяца. Еще и подзаработаю».
Лиза опустилась на край кровати:
— То есть, она заработает на сдаче квартиры, а жить будет у нас бесплатно? Максим, это несправедливо. Мы сами едва сводим концы с концами.
— Я знаю, — он сел рядом с ней. — Но она моя мать, я не могу ей отказать.
— Можешь, — твердо сказала Лиза. — И должен. Максим, я подсчитала — за последние три месяца нас ее визиты обошлись примерно в сорок пять тысяч рублей. Это три наших платежа по ипотеке!
— Не может быть, — нахмурился Максим.
— Может, — Лиза достала из ящика тумбочки блокнот. — Вот, смотри. Я записывала все расходы. Продукты, электричество, вода, газ — всё выросло. А еще ремонт в гостевой ванной, помнишь? Она же сломала смеситель и нам пришлось срочно менять.
Максим внимательно изучил записи:
— Я поговорю с ней.
Но разговор с матерью он откладывал день за днем. А Елена Викторовна уже планировала свое длительное проживание:
— Детки, а давайте перекрасим мою комнату в голубой цвет? Мне кажется, он больше подойдет для летнего настроения.
Лиза старалась сохранять спокойствие, но с каждым днем это становилось все сложнее. Особенно когда однажды вечером она случайно услышала телефонный разговор свекрови:
— Галочка, ты не представляешь, как мне повезло! — говорила Елена Викторовна подруге. — Живу у сына, ни за что не плачу, еще и на квартире зарабатываю! Сдала ее за приличные деньги. А эта моя невестка начала намекать, что я должна за продукты платить. Представляешь? Такая меркантильная оказалась.
Лиза сжала кулаки. В глазах потемнело от обиды и гнева.
— Это просто неуважение, Максим! — Лиза ходила по спальне, стараясь говорить тихо, чтобы свекровь не услышала. — Она использует нас. Экономит на нашем гостеприимстве, да еще и обсуждает меня с подругами!
Максим выглядел подавленным:
— Я поговорю с ней завтра, обещаю.
— Ты обещаешь уже две недели, — в голосе Лизы звенели слезы. — Я больше так не могу. Либо ты решаешь вопрос, либо я сама с ней поговорю.
Утром Максим уехал на работу раньше обычного, избегая разговора. Лиза осталась наедине со свекровью, которая, как обычно, проснулась поздно и требовала завтрак.
— Лизонька, сделай мне, пожалуйста, яичницу с помидорами, — Елена Викторовна вошла на кухню в новом халате. — Кстати, я тут подумала — а не поменять ли нам мебель в гостиной? Эти кресла уже не модные.
Что-то внутри Лизы оборвалось. «Нам»? «Поменять мебель»? Она медленно повернулась к свекрови:
— Елена Викторовна, нам нужно поговорить.
— Конечно, дорогая, — свекровь села за стол. — Только сначала завтрак.
— Нет, — твердо сказала Лиза. — Сначала разговор. Елена Викторовна, мы с Максимом очень рады видеть вас в гостях. Но гости не живут месяцами. У нас сложная финансовая ситуация. Мы платим ипотеку, делаем ремонт. Каждый рубль на счету.
Елена Викторовна нахмурилась:
— К чему ты клонишь?
— К тому, что если вы планируете жить у нас все лето, вам придется участвовать в расходах. Платить за продукты, за коммунальные услуги. Это справедливо.
Лицо свекрови исказилось:
— Ты меня выгоняешь?
— Нет, — Лиза старалась говорить спокойно. — Я предлагаю вам выбор: либо вы живете у нас и участвуете в расходах, либо проводите у нас выходные, как нормальные гости.
— Нормальные гости? — Елена Викторовна повысила голос. — То есть я ненормальная?
— Я не это имела в виду, — Лиза почувствовала, что разговор идет не туда.
— Нет, именно это! — свекровь встала, глаза ее горели гневом. — Ты всегда меня недолюбливала! Всегда считала, что я вам мешаю! А теперь еще и деньги требуешь!
— Не требую, а прошу справедливости, — Лиза тоже начала терять терпение.
— Я мать твоего мужа! — в голосе Елены Викторовны звенели слезы. — Я имею право видеть сына! А ты меня попрекаешь каждым куском!
В этот момент входная дверь открылась — вернулся Максим, забывший рабочие документы.
— Что здесь происходит? — спросил он, услышав крики.
— Твоя жена выгоняет меня из дома! — рыдая, бросилась к нему Елена Викторовна. — Требует с меня деньги за проживание!
Максим растерянно посмотрел на Лизу:
— Что ты ей сказала?
— Правду, — ответила Лиза. — Что если она хочет жить у нас месяцами, то должна участвовать в расходах. Мы не можем содержать еще одного человека, Максим. У нас нет таких денег.
В доме повисла тяжелая тишина. Елена Викторовна, всхлипывая, смотрела на сына, ожидая, что он встанет на ее защиту. Лиза сжимала кулаки, пытаясь сдержать слезы.
— Мама, — наконец произнес Максим, — Лиза права. Мы с трудом справляемся с нашими расходами. Ипотека, ремонт… Когда ты живешь у нас, расходы растут.
— Сынок, ты что, на ее сторону встал? — Елена Викторовна не верила своим ушам. — Против родной матери?
— Я не против тебя, мама, — мягко сказал Максим. — Но Лиза моя жена, мы семья, и у нас общий бюджет. Ты приезжаешь к нам каждую неделю, иногда живешь неделями. При этом у тебя хорошая пенсия, ты сдаешь квартиру. Почему бы тебе не помогать нам с расходами?
— Значит так, — Елена Викторовна выпрямилась. — Если вы считаете меня обузой, я уеду. Сейчас же!
Она направилась в свою комнату и громко хлопнула дверью.
— Спасибо, — тихо сказала Лиза мужу.
Максим обнял ее:
— Прости, что так долго тянул с этим разговором. Ты была права.
Через час Елена Викторовна вышла из комнаты с собранными чемоданами:
— Я вызвала такси. Не провожайте.
— Мама, ну не нужно так драматизировать, — попытался урезонить ее Максим. — Мы просто просим тебя помогать нам, если ты хочешь жить здесь подолгу.
— Я поняла, что в этом доме мне не рады, — отрезала Елена Викторовна. — У меня есть подруги, которые будут счастливы моему обществу, не считая каждую копейку.
Она вышла за дверь, не попрощавшись. Лиза и Максим переглянулись – свекровь явно не собиралась искать компромисс.
Прошел месяц. Елена Викторовна не звонила и не приезжала. Максим несколько раз пытался связаться с ней, но она либо не брала трубку, либо отвечала односложно, что у нее все хорошо и она не хочет никому быть обузой.
— Может, съездим к ней? — предложил как-то Максим. — Я волнуюсь.
— Давай, — согласилась Лиза, хотя мысль о встрече со свекровью после той сцены вызывала у нее внутреннюю дрожь.
Но когда они приехали к дому Елены Викторовны, соседка сообщила, что та уехала к сестре в соседний город и появляется только изредка, чтобы проверить квартиру.
— А вот и Клавдия Петровна! — воскликнула соседка, увидев пожилую женщину, входящую в подъезд. — Это же тетя вашего Максима, верно?
Тетя Клава, сестра отца Максима, всегда хорошо относилась к племяннику. Она искренне обрадовалась встрече:
— Максимушка! Лизонька! Какой сюрприз! Заходите ко мне, чаю попьем!
За чаем Клавдия Петровна рассказала, что Елена Викторовна теперь живет у своей сестры Нины в соседнем городе.
— Вы с ней поругались? — прямо спросила тетя Клава. — Она всем рассказывает, что невестка ее выгнала, денег потребовала.
Лиза смутилась:
— Не выгоняла я ее. Просто попросила помогать с расходами, если она хочет жить у нас месяцами.
— И правильно сделала! — неожиданно поддержала ее Клавдия Петровна. — Она ведь такая… рациональная. У Нины тоже живет уже третью неделю, и ни копейки не предложила. А пенсия у нее хорошая, плюс квартиру сдает.
— Мы бы никогда не попросили денег, если бы она приезжала как обычный гость, — объяснила Лиза. — Но она стала жить у нас практически постоянно. Мы сами едва концы с концами сводим из-за ипотеки.
— Да я все понимаю, — кивнула тетя Клава. — Она и раньше такая была. Когда ваш папа жив был, — она посмотрела на Максима, — он все расходы на себе тянул, хотя Лена всегда работала и зарабатывала неплохо. Но предпочитала свои деньги на себя тратить, а общий бюджет — на муже.
Максим удивленно поднял брови:
— Я этого не знал.
— Еще бы, — хмыкнула Клавдия Петровна. — Она бы никогда не призналась. У нее своя правда. Она считает, что раз она мать, то дети ей всем обязаны. Сейчас, кстати, с Ниной уже конфликтовать начала. Та тоже не выдерживает — у нее своих детей трое, внуков куча, а тут еще сестрица на все лето заявилась.
Возвращаясь домой, Максим был задумчив:
— Похоже, проблема не в нас, а в маминых представлениях о родственных отношениях.
— Я никогда не хотела ссориться с твоей мамой, — вздохнула Лиза. — Просто наш бюджет не резиновый.
Прошло полгода. Жизнь Лизы и Максима вошла в спокойное русло. После той последней встречи Елена Викторовна так и не появилась в их доме.
Иногда она звонила сыну — разговоры были короткими и формальными. День рождения Максима она отметила сухим сообщением и подарочной карточкой магазина электроники по почте.
В один из выходных дней Лиза наводила порядок в кладовке и нашла забытую коробку со старыми вещами Елены Викторовны.
— Смотри, — показала она находку мужу, — твоя мама забыла свои вещи.
Максим взглянул на коробку и пожал плечами:
— Отправим ей почтой.
— Не жалеешь? — спросила Лиза тихо, глядя на мужа.
Максим задумался на мгновение, потом покачал головой:
— Знаешь, сначала было тяжело. Всё-таки мама. Но сейчас я понимаю, что мы поступили правильно. Нельзя позволять другим людям, даже самым близким, пользоваться нашей добротой.
Лиза обняла мужа:
— Мне иногда бывает неловко перед твоими родственниками. Они наверняка считают меня злой невесткой.
— Пусть считают, — Максим поцеловал её в макушку. — Главное, что мы с тобой знаем правду.
Вечером, когда они сидели на террасе с чашками чая, глядя на закат, зазвонил телефон Максима. Он взглянул на экран:
— Тётя Клава звонит, — сказал он и ответил на звонок.
Лиза наблюдала, как выражение лица мужа меняется от удивления к лёгкой усмешке.
— Что случилось? — спросила она, когда Максим закончил разговор.
— Мама переехала к своей двоюродной сестре в Краснодар, — сказал он. — По словам тёти Клавы, уже устроила там свои порядки, занимает ванную по два часа и требует особых блюд на завтрак.
Лиза покачала головой:
— Некоторые люди никогда не меняются.
— Зато мы изменились, — заметил Максим. — Научились ставить границы. А как там наши финансы?
— Гораздо лучше, — улыбнулась Лиза. — Мы наконец-то можем откладывать на досрочное погашение ипотеки.
Они сидели в тишине, наслаждаясь моментом. Их дом больше не был проходным двором, а стал настоящей крепостью — местом, где они чувствовали себя защищёнными и счастливыми.
На следующий день пришло сообщение от Елены Викторовны — сухое, формальное поздравление с годовщиной свадьбы и вопрос о здоровье. Максим ответил так же формально. Этот обмен сообщениями теперь обозначал все их отношения — далёкие, вежливые и безэмоциональные.
— А ты скучаешь по ней? — спросила Лиза, заметив, как муж задумчиво смотрит на телефон.
— Иногда, — честно ответил Максим. — Но я скучаю не по той женщине, которая приезжала к нам и считала, что всё ей должны. Я скучаю по маме из детства, которая пекла мои любимые пироги и читала на ночь книжки.
Лиза обняла мужа:
— Мне жаль.
— Не стоит, — он улыбнулся. — У нас есть мы, наш дом и наше будущее. И теперь мы знаем цену своему покою.
Вечером они поужинали на террасе, строя планы на будущее — без оглядки на то, что скажет свекровь и что подумают другие. В конце концов, их жизнь принадлежала только им.
