Виктория проснулась рано, как обычно. Душ, кофе, быстрый макияж. Взгляд упал на новые туфли у двери — бежевые лодочки на шпильке, купленные вчера. Красивые. Удобные. Дорогие, но она могла себе позволить.
Дмитрий вышел из спальни, застёгивая рубашку. Увидел туфли. Остановился.
— Опять покупки?
— Мне нужны были туфли к новому платью.
— Вика, у тебя полная полка обуви.
— Дима, это мои деньги.
— Я знаю. Просто… ну зачем так много?
Вика налила кофе в термокружку.
— Потому что могу. Потому что нравится.
Муж промолчал, но лицо было недовольным. Виктория узнала это выражение. Появилось месяца три назад. Раньше Дмитрий радовался её покупкам, хвалил вкус. Теперь каждая новая вещь вызывала замечание.
Год назад всё было иначе. Свадьба, медовый месяц, обустройство съёмной двушки. Дмитрий работал менеджером в торговой компании, Виктория — бухгалтером в офисе солидной фирмы. Зарплата хорошая, стабильная. Девяносто тысяч на руки.
Виктория выросла в бедной семье. Мать одна растила троих детей, денег вечно не хватало. Одежду донашивали друг за другом, обувь покупали раз в год на рынке. Виктория мечтала о красивых вещах, о том времени, когда сможет зайти в магазин и купить то, что понравится.
И вот это время настало. Работа приносила доход, который позволял баловать себя. Виктория покупала качественную одежду, хорошую косметику, стильную обувь. Обставляла квартиру по своему вкусу — мягкие подушки на диван, красивые шторы, картины на стены.
Дмитрий сначала поддерживал. Говорил, что жена должна хорошо выглядеть. Гордился, когда друзья хвалили их дом. Но три месяца назад что-то изменилось.
— Вика, может, стоит начать откладывать? — сказал муж однажды вечером.
— Откладывать? Зачем?
— Ну, на будущее. На квартиру свою, на машину.
— Дима, мы копим. У нас на счету уже двести тысяч.
— Мало. Надо больше.
— Откуда больше, если я половину зарплаты отдаю на общие расходы?
— Можно меньше тратить на одежду.
Виктория нахмурилась.
— Я трачу свои деньги.
— Знаю. Просто говорю.
С тех пор эти разговоры стали регулярными. Купила новое платье — Дмитрий качал головой. Принесла домой пледы — муж вздыхал. Заказала набор посуды — получила лекцию об экономии.
— Тебе нужны эти тарелки? У нас есть тарелки.
— Старые. Хочу красивые.
— Вика, это трата денег.
— Моих денег.
— Но ты же моя жена. Могла бы подумать о семье.
— Я и думаю. Я обеспечиваю наш дом красивыми вещами.
— Это не обеспечение. Это расточительство.
Слово «расточительство» резануло слух. Виктория посмотрела на мужа внимательнее. Заметила знакомые интонации. Где-то уже слышала эту манеру говорить.
Через неделю приехала свекровь. Ольга Андреевна появлялась редко, раз в два месяца. Приезжала без предупреждения, звонила в дверь и входила с видом ревизора.
— Здравствуйте, Ольга Андреевна, — Виктория открыла дверь.
— Здравствуй, — сухо ответила свекровь.
Женщина прошла в квартиру, окинула взглядом прихожую.
— Дмитрий дома?
— Нет, на работе.
— Понятно.
Ольга Андреевна сняла пальто, повесила на вешалку. Прошла в комнату. Села в кресло.
— Чай будете? — предложила Виктория.
— Давай.
Виктория пошла на кухню. Поставила чайник, достала печенье. Слышала, как свекровь ходит по квартире. Открываются двери, скрипят петли шкафа.
Вернулась с подносом. Ольга Андреевна стояла в спальне. Дверь шкафа распахнута, свекровь перебирала платья на вешалках.
— Ольга Андреевна, что вы делаете?
— Смотрю, — спокойно ответила свекровь, не оборачиваясь.
— Это наша спальня. Наши вещи.
— Я же мать Димы. Имею право знать, как живёт сын.
Виктория поставила поднос на тумбочку.
— Можно было просто спросить.
Ольга Андреевна вытащила с полки коробку с туфлями. Открыла, посмотрела на бежевые лодочки.
— Новые?
— Да.
— Сколько стоили?
— Не помню точно.
— Сколько, говорю?
— Пять тысяч.
Свекровь поставила коробку обратно. Начала считать платья на вешалках. Губы шевелились, отсчитывая количество.
— Двадцать три платья, — произнесла Ольга Андреевна. — У меня за всю жизнь столько не было.
— Мне нравится разнообразие.
— Разнообразие, — фыркнула свекровь. — Транжирство, вот как это называется.
Виктория сжала кулаки.
— Ольга Андреевна, я покупаю на свои деньги.
— На какие свои? Вы с Димой семья. Всё общее.
— Зарплата моя. Я решаю, куда её тратить.
Свекровь захлопнула дверцу шкафа. Повернулась к невестке. Глаза холодные, губы поджаты.
— Молодая семья должна копить, а не швыряться деньгами на тряпки.
— Это не тряпки. Это качественная одежда.
— Для чего тебе столько? Для работы в офисе?
— Для себя. Чтобы хорошо выглядеть.
— Хорошо выглядеть, — передразнила Ольга Андреевна. — А о муже подумала? О том, что ему тяжело зарабатывать, пока ты красуешься?
— Дмитрий зарабатывает нормально. И я тоже зарабатываю.
— Зарабатываешь и сразу тратишь! Никакой ответственности!
Свекровь прошла мимо Виктории в комнату. Открыла ящик комода. Там лежали аксессуары — шарфы, ремни, украшения.
— И это всё зачем?
— Ольга Андреевна, закройте ящик.
— Не закрою! Я должна знать, на что уходят деньги моего сына!
— Всё куплено не на деньги вашего сына!
— Ещё как на его! Вы же семья!
Виктория почувствовала, как лицо наливается жаром.
— Ольга Андреевна, выйдите из спальни. Сейчас.
— Не выйду! Я мать! Имею право!
— У вас нет никаких прав рыться в наших вещах!
Свекровь развернулась, глаза горят.
— Как ты смеешь мне указывать!
— Смею! Это моя квартира! Мои вещи!
— Квартира Димы! И ты здесь временная жилица, пока не образумишься!
Виктория шагнула к свекрови.
— Вообще-то квартира съемная. Мы платим за неё вместе. Выйдите. Немедленно.
— Не выйду!
— Тогда я вас выведу.
Ольга Андреевна отшатнулась.
— Что?
— Я попросила вас уйти. По-хорошему. Теперь требую.
— Ты грубишь мне?
— Я защищаю свои границы.
Свекровь схватила сумку.
— Вот увидишь! Дима узнает, как ты со мной разговариваешь!
— Пусть узнает.
Ольга Андреевна метнулась к выходу. На пороге обернулась.
— Ты пожалеешь!
— Уходите уже.
Дверь хлопнула. Виктория осталась стоять в прихожей. Руки дрожали. Не от страха. От злости.
Прошла в спальню. Закрыла шкаф. Убрала коробки с туфлями на место. Села на кровать. Вспомнила слова Ольги Андреевны. Транжирство. Тряпки. Расточительство.
Те же слова повторял Дмитрий последние месяцы. Слово в слово. Та же интонация. Та же презрительная нотка.
Всё встало на места. Свекровь внушала сыну мысли о расточительной жене. Дмитрий слушал мать и повторял за ней. Даже не задумываясь, правда это или нет.
Вечером муж вернулся домой раньше обычного. Лицо мрачное, брови сведены.
— Мать звонила, — сказал Дмитрий, бросая ключи на тумбочку. — Рассказала про ваш разговор.
— И что она рассказала?
— Что ты нагрубила ей. Выгнала из дома.
Виктория налила себе воды. Выпила медленно.
— Твоя мать рылась в нашем шкафу. Считала мои платья.
— Ну и что? Она же не украла ничего.
— Дима, это личное пространство. Наше личное.
— Вика, это моя мать. Не посторонний человек.
— Которая без разрешения залезла в наши вещи.
— Она волнуется за меня.
— Волнуется или контролирует?
Дмитрий скрестил руки на груди.
— Мать права. Ты тратишь слишком много.
— Опять эта песня.
— Не песня, а факт! Каждую неделю новые покупки!
— Мои покупки, Дима. На мои деньги.
— Мы семья! Должны копить вместе!
— Копим. У нас есть накопления.
— Смешные накопления! Двести тысяч за год!
— А сколько, по-твоему, должно быть?
— Больше! Если бы ты не тратила на всякую ерунду!
Виктория поставила стакан на стол. Резко.
— Всякую ерунду? Одежда — это ерунда?
— Двадцать три платья — да, ерунда!
— Ты считал?
— Мама сказала.
— Ага. Мама сказала. И ты сразу поверил.
— Почему не поверить? Она же видела.
— Видела, когда рылась в нашем шкафу!
— Не ори на меня!
— Не ору! Объясняю!
Дмитрий сел на диван. Потер лицо руками.
— Вика, я устал. Работаю как проклятый, а денег всё нет.
— У тебя нормальная зарплата.
— Которой едва хватает.
— На что не хватает? Мы платим за квартиру пополам. За еду тоже. Коммуналку делим.
— На накопления не хватает!
— Потому что ты тратишь на себя столько же, сколько я!
Муж вскинул голову.
— Неправда!
— Правда. Ты купил новый телефон за пятьдесят тысяч. Планшет за тридцать. Наушники за пятнадцать.
— Это техника. Мне нужна для работы.
— Ага. Игровая приставка тоже для работы?
Дмитрий покраснел.
— Это другое.
— Ничем не другое. Ты тратишь на свои хотелки, я на свои. Разница в чём?
— Разница в том, что я мужчина! Мне положено!
Виктория застыла.
— Что?
— Слышала.
— Тебе положено, а мне нет?
— Ну… в общем, да.
— По какой логике?
— По нормальной! Мужчина зарабатывает, тратит на себя. Женщина должна быть экономной.
— Дима, ты серьёзно?
— Абсолютно.
Виктория почувствовала, как всё внутри сжимается в комок.
— Это тоже твоя мама сказала?
— Мама умная женщина. Знает, как правильно.
— Правильно — это когда мужчина транжирит, а женщина должна экономить?
— Не передёргивай!
— Не передёргиваю! Повторяю твои слова!
Дмитрий встал. Начал ходить по комнате.
— Мать права. Ты слишком много на себя тратишь. Надо умерить аппетиты.
— Какие аппетиты? Я покупаю нормальную одежду!
— Двадцать три платья — не нормально!
— У меня не двадцать три! У меня пятнадцать! Твоя мама не умеет считать!
— Не важно, сколько! Важно, что это расточительство!
— Расточительство, — повторила Виктория. — Слово в слово как Ольга Андреевна.
— Потому что она права!
— Права в чём? В том, что лезет в нашу жизнь? В наш шкаф?
— Она волнуется!
— Она контролирует! И промывает тебе мозги!
— Никто мне ничего не промывает!
— Промывает! Ты повторяешь её слова! Её интонации!
— Вика, хватит!
— Не хватит! Я устала от этого давления!
Дмитрий подошёл ближе. Голос стал тише, но жёстче.
— Слушай. Ты должна извиниться перед матерью.
— За что?
— За грубость. За то, что выгнала её.
— Не извинюсь.
— Вика, это моя мать!
— Которая рылась в моих вещах!
— Ей не запрещено!
— Ещё как запрещено! Это личное пространство!
— Не личное, а семейное!
— Семейное — это ты и я! Не твоя мать!
— Моя мать — часть семьи!
— Нет! Мы — семья! Ольга Андреевна — твоя мать, но не моя семья!
Дмитрий шагнул назад. Смотрел на жену с непониманием.
— Ты отказываешься считать мою мать семьёй?
— Отказываюсь терпеть её вмешательство в наши дела!
— Какое вмешательство? Она даёт советы!
— Советы? Она требует! Контролирует! Внушает тебе, что я плохая жена!
— Никто ничего не внушает!
— Внушает! Иначе почему ты три месяца твердишь одно и то же?
— Потому что вижу проблему!
— Какую проблему?
— Твою расточительность!
Виктория почувствовала, как терпение заканчивается. Накопившаяся за месяцы злость вырвалась наружу.
— Я сама зарабатываю и не обязана отчитываться перед твоей матерью! — вспыхнула жена.
Слова прозвучали громко, отчётливо. Дмитрий замер. Виктория тяжело дышала, глядя на мужа.
— Слышишь? Я зарабатываю сама. Девяносто тысяч в месяц. Это мои деньги. Я имею право тратить их как хочу.
— Но…
— Никаких «но»! Я не обязана спрашивать разрешения у Ольга Андреевна!
— Вика, успокойся.
— Не успокоюсь! Ты слышал, что я сказала?
Дмитрий молчал. Смотрел на жену как будто видел впервые. В её глазах стояли слёзы. Не от обиды. От боли.
— Я выросла в бедности, Дима. Всё детство донашивала чужую одежду. Мечтала о красивых вещах. Теперь могу себе позволить. И никто не имеет права отнимать у меня эту радость.
— Я не отнимаю…
— Отнимаешь! Каждым словом! Каждым замечанием!
Муж опустил голову.
— Прости.
— За что?
— За то, что не слышал тебя. Не понимал.
Виктория вытерла глаза.
— Ты повторял слова матери. Даже не задумываясь.
— Знаю. Сейчас понял.
— И что теперь?
Дмитрий поднял взгляд.
— Мне нужно подумать.
Ночь прошла в тишине. Муж спал на диване, Виктория в спальне. Утром Дмитрий ушёл на работу рано, не позавтракав.
Виктория сидела на кухне с чашкой кофе. Телефон молчал. Хотелось позвонить, поговорить. Но слова не приходили.
Вечером Дмитрий вернулся домой усталый. Сел напротив жены.
— Я звонил матери.
— И?
— Сказал, что больше не потерплю вмешательства в нашу жизнь.
Виктория подняла брови.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Объяснил, что ты хорошая жена. Зарабатываешь сама. Имеешь право тратить деньги по своему усмотрению.
— Как она отреагировала?
— Плохо. Кричала, что я предал её. Что невестка настроила меня против родной матери.
— И ты?
— Сказал, что это неправда. Что я сам увидел проблему. Что слушал её и не слушал тебя.
Виктория почувствовала, как комок в горле растворяется.
— Спасибо.
— Мне не за что благодарить. Я был полным идиотом.
— Был, — согласилась жена с лёгкой улыбкой.
Дмитрий протянул руку через стол. Виктория взяла её.
— Прости меня. Я повторял чужие слова, не понимая, что делаю тебе больно.
— Я уже простила.
— Правда?
— Правда. Главное, что ты осознал.
Муж кивнул.
— Мать обещала больше не вмешиваться.
— Верится с трудом.
— Я был жёстким. Сказал, что если продолжит — перестану с ней общаться.
— Дима, она твоя мама.
— Знаю. Но ты моя жена. И ты важнее.
Следующие недели прошли спокойно. Ольга Андреевна не звонила. Не приезжала. Молчала, обижалась где-то в своей квартире.
Дмитрий перестал делать замечания о покупках. Когда Виктория приносила новую блузку, просто говорил:
— Красивая. Тебе идёт.
Отношения налаживались. Исчезло напряжение, которое висело последние месяцы. Муж и жена снова разговаривали по вечерам, строили планы, смеялись над глупостями.
Через два месяца позвонила Ольга Андреевна. Голос натянутый, но уже не злой.
— Дима, можно я приеду на выходных?
— Приезжай, мама.
— А Виктория не будет против?
Муж посмотрел на жену. Виктория кивнула.
— Не будет. Приезжай.
Свекровь приехала в воскресенье. Виктория накрыла стол, приготовила обед. Ольга Андреевна вошла со сдержанным видом.
— Здравствуйте, Ольга Андреевна.
— Здравствуй, Виктория.
Сели за стол. Поначалу было неловко. Потом разговор завязался — о погоде, о работе, о новостях.
Ольга Андреевна ни разу не упомянула одежду, траты, накопления. Держалась вежливо, но отстранённо. Поняла, что потеряла влияние на сына. Что больше не сможет контролировать их семейную жизнь.
Перед уходом свекровь задержалась в прихожей.
— Виктория, можно слово?
— Конечно.
Ольга Андреевна помолчала, подбирая фразы.
— Я, может, была резковата в прошлый раз.
— Может быть.
— Просто волновалась за Диму. Хотела, чтобы у вас всё хорошо было.
— Понимаю.
— Ты… ты правда хорошая жена. Дима счастлив с тобой.
Виктория не ожидала таких слов.
— Спасибо, Ольга Андреевна.
— И насчёт покупок… Это твоё дело. Прости, что лезла.
— Всё нормально.
Свекровь кивнула и ушла. Виктория закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной. Улыбнулась.
Дмитрий вышел из комнаты.
— Ну как?
— Извинилась.
— Серьёзно?
— Ага. Сказала, что я хорошая жена.
Муж обнял Викторию.
— Потому что так и есть.
Через полгода жизнь окончательно наладилась. Ольга Андреевна звонила раз в неделю, приезжала по приглашению. Больше не лезла в их дела, не давала непрошеных советов.
Виктория продолжала покупать красивую одежду. Дмитрий хвалил каждую новую вещь. Они копили деньги на первоначальный взнос, но не отказывая себе в радостях.
Однажды вечером Виктория сидела на диване с планшетом, выбирая новое пальто. Дмитрий подсел рядом.
— Смотришь что-то?
— Пальто. Думаю, синее или чёрное.
— Бери синее. Тебе идут яркие цвета.
— Дорогое.
— Ты можешь себе позволить.
Виктория посмотрела на мужа.
— Помнишь, как полгода назад сказал бы другое?
— Помню. Был дураком.
— Был, — согласилась жена. — Хорошо, что одумался.
Дмитрий поцеловал её в висок.
— Хорошо, что ты не сдалась. Отстояла своё право.
— Пришлось. Иначе превратилась бы в тень.
— Никогда не превратишься. Ты слишком яркая.
Виктория заказала синее пальто. Дорогое, красивое, именно такое, какое хотела. Когда доставили, примерила перед зеркалом.
Дмитрий присвистнул.
— Шикарно.
— Правда?
— Абсолютно. Моя жена — красавица.
Виктория улыбнулась своему отражению. Вспомнила, как год назад боялась покупать то, что нравится. Как слушала упрёки и чувствовала вину.
Теперь всё изменилось. Научилась защищать границы, отстаивать право на собственную жизнь. И самое главное — муж понял. Осознал ошибку и изменился.
Иногда нужно сказать правду в лицо, даже если страшно. Иногда нужно вспыхнуть, чтобы быть услышанной. И Виктория вспыхнула в тот вечер, когда сказала: «Я сама зарабатываю и не обязана отчитываться перед твоей матерью!»
Эти слова стали переломными. Открыли глаза мужу, заставили пересмотреть отношения с матерью, вернули в семью гармонию.
Виктория больше не чувствовала вины за покупки. Не оправдывалась, не объяснялась. Просто жила так, как хотела. И это было правильно.
