Клавиши компьютера стучали под её пальцами с привычной размеренностью, когда раздался звонок в дверь. Ольга глянула на часы — половина десятого утра. Снова. Она уже знала, кто это.
— Олечка, спасибо тебе огромное, — голос Светланы звучал натянуто-радостно, как всегда, когда она просила об одолжении. — У меня собеседование в одиннадцать, а Маша простудилась, в садик не пойдёт. Ты же дома, правда?
За спиной Светланы маячили двое детей — пятилетняя Маша с красным носом и семилетний Дима, который уже с интересом поглядывал внутрь квартиры.
— Конечно дома, — Ольга отошла в сторону, пропуская их. — Проходите.
— Ты моя спасительница! — Светлана поцеловала её в щёку, оставив запах дешёвых духов. — Я быстро, буквально на пару часов. Дети будут вести себя хорошо, правда, малыши?
Дима уже исчез в гостиной, а Маша принялась стягивать ботинки прямо на паркет.
— Светлана, а может, попросить Зою Михайловну посидеть? — осторожно предложила Ольга. — У меня сегодня сдача проекта, сроки горят…
— Мама говорит, что от детского крика у неё давление подскакивает до небес, — Светлана уже натягивала перчатки. — А тебе что стоит? Ты же дома работаешь, время свободное есть. Не в офисе пропадаешь.
Ольга почувствовала, как в груди поднимается знакомое раздражение. Свободное время. Она работала по двенадцать часов в сутки, чтобы удержаться на плаву как фрилансер. Каждый проект — это её репутация, каждый срыв сроков — удар по будущим заработкам.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Только постарайся пораньше.
— Конечно! — Светлана уже была на пороге. — Вы же мои золотые, да, детки?
Дверь хлопнула, и в квартире наступила та особенная тишина, которая предшествует буре.
— Тётя Оля, а можно мультики? — Маша дёргала её за рукав уже минут десять.
— Потом, солнышко. Дай тёте поработать.
— А когда потом? А почему нельзя сейчас? А что ты делаешь?
Ольга попыталась сосредоточиться на экране. Презентация должна была быть готова к шести вечера. Заказчик не терпел опозданий — она это знала по опыту.
Из гостиной донёсся грохот. Потом детский плач.
— Дима сломал мою машинку! — рыдала Маша.
— Я не специально! Она сама упала!
Ольга обнаружила на полу обломки её любимой керамической статуэтки — подарка от покойной бабушки.
— Ой, — Дима смотрел виновато. — А мы её склеить можем?
Сердце сжалось от боли, но Ольга лишь молча собрала осколки. Объяснять детям, что значила для неё эта вещь, было бесполезно. Они не поймут.
Когда Светлана вернулась в половине седьмого, Ольга едва держалась на ногах. Презентация была готова наполовину, квартира походила на поле битвы, а у самой Ольги болела голова от непрерывного детского гама.
— Как дела? Всё хорошо? — Светлана выглядела свежо и радостно. На ней было новое пальто, явно недешёвое.
— Красивое пальто, — заметила Ольга.
— Да, видела в витрине, не смогла пройти мимо. После собеседования настроение было хорошее, решила себя побаловать. А что с презентацией? Не успела?
— Успею, — соврала Ольга. — Ночью доделаю.
— Вот молодец! А то я переживала. Кстати, завтра можно снова к тебе детей привести? Мама жалуется, что у неё от детей голова болит.
Муж Антон нашёл её за компьютером в третьем часу ночи.
— Оль, ты чего не спишь?
— Работаю. Днём не получилось — дети были.
— Понимаю, тяжело тебе, — он присел рядом. — Но что поделать? Светке надо помочь. Она в сложной ситуации. Без работы, без жилья собственного…
— А моя работа не важна?
— Важна, конечно. Но ты же можешь позже сделать, а у неё время не ждёт. Собеседования назначают не каждый день.
Ольга почувствовала, как внутри что-то холодеет. Позже. Всегда позже. Её работа, её время, её потребности — всё это можно отложить ради более важных дел других людей.
— Антон, я устала.
— Потерпи ещё немного. Светка найдёт работу, встанет на ноги, и всё наладится.
Но ничего не налаживалось. Дни сливались в один бесконечный кошмар детского крика, разбитой посуды, пропущенных дедлайнов и бессонных ночей. Светлана приводила детей всё чаще — то у Зои Михайловны голова болела, то давление, то сердце пошаливало.
— Мама не может с ними сидеть, — объясняла Светлана в очередной раз. — Врач сказал, стресс противопоказан.
А мне стресс можно? — хотела спросить Ольга, но промолчала.
Однажды утром Зоя Михайловна позвонила сама.
— Олечка, дорогая, мне нужно с тобой поговорить. Может, зайдёшь?
В квартире свекрови пахло валерианкой и старостью. Зоя Михайловна выглядела усталой, но решительной.
— Я придумала, как решить нашу проблему, — начала она без предисловий. — Светлана с детьми переедет к вам, а вы с Антоном — ко мне. Здесь места много, трёхкомнатная квартира. А у вас двушка, но для Светки с детьми самое то.
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Зоя Михайловна, но это же моя квартира…
— Не твоя, а ваша с Антоном. Семейная собственность. И потом, подумай здраво — Светке с детьми действительно нужно отдельное жильё. А нам с вами будет хорошо вместе. Я помогу по хозяйству, а ты составишь мне компанию. Скучно мне одной-то.
— Мне нужно подумать…
— Долго думать нечего. Детям нужна стабильность. А Светлане — спокойствие, чтобы работу искать.
Вечером Антон горячо поддержал мамину идею.
— Мама права, это всем выгодно. Светке — отдельное жильё, маме — компания, а нам — помощь по хозяйству.
— А мне что выгодно? — тихо спросила Ольга.
— Тебе? — Антон удивился. — Ну… будет спокойнее. Не надо будет каждый день детей принимать.
— Антон, это моя квартира. Я её покупала до брака, на свои деньги.
— Теперь мы семья. И потом, мы же не навсегда. Светка встанет на ноги, найдёт своё жильё — всё вернётся как было.
— А если не найдёт?
— Найдёт обязательно.
Но в его голосе не было уверенности.
Ольга металась по квартире, не находя себе места. Отдать свой дом, где она сделала всё для своего удобства, своё рабочее место… Это было как отдать часть души. Здесь каждая вещь была выбрана с любовью, всё было сделано так, чтобы она могла спокойно работать.
Она вспомнила, как покупала эту квартиру. Годы экономии, отказов себе во всём, работы на износ. Как радовалась первому собственному ключу, как планировала ремонт, как обустраивала рабочий уголок у окна…
— Мамочка говорит, что надо торопиться, — сказал Антон на следующий день. — Светке с детьми тяжело, а маме — тоже. Давление у неё совсем плохое стало.
— Мне тоже нелегко, — попыталась объяснить Ольга. — У меня тоже голова болит от всего этого.
— Ну что ты сравниваешь? У мамы гипертония, ей врач покой прописал. А ты молодая, здоровая.
Молодая и здоровая, значит, должна всё выдержать. Её самочувствие никого не волновало.
Решение приняли без неё.
Ольга вернулась с продуктами и обнаружила в своей квартире чужие вещи. Светланины чемоданы стояли в прихожей, детские игрушки были разбросаны по гостиной, а Зоя Михайловна командовала, куда что ставить.
— А, Олечка, как раз вовремя! — встретила её свекровь. — Мы уже почти всё перевезли. Светочка так благодарна, прямо до слёз!
— Я не давала согласия, — сказала Ольга тихо.
— Какого согласия? — удивилась Зоя Михайловна. — Мы же вчера всё обсудили. Антон сказал, что ты согласна.
Антон, стоявший у окна, отвернулся.
— Я не согласна, — повторила Ольга громче.
— Ну, Оля, не будь эгоисткой, — вмешалась Светлана, выходя из спальни с очередной коробкой. — Мне правда некуда деваться. А тебе что стоит? У Зои Михайловны отлично будете жить.
— Это моя квартира!
— Была твоя, — поправила свекровь. — А теперь семейная. И потом, разве плохо поделиться с родными в трудную минуту?
Ольга почувствовала, как внутри закипает что-то давно сдерживаемое. Все эти месяцы покорного молчания, уступок, жертв собственными интересами ради чужих проблем — всё это поднялось и ударило в голову.
— Стоп, — сказала она. — Все стоп.
— Оля, что с тобой? — Антон наконец повернулся к ней.
— Что со мной? — её голос дрожал от ярости. — Со мной то, что вы распоряжаетесь моей жизнью, как будто меня здесь нет! Принимаете решения за меня, переезжаете в мою квартиру без моего согласия!
— Мы хотели как лучше…
— Для всех, кроме меня! — крикнула Ольга. — А кто спросил, что лучше для меня? Кто поинтересовался, может, у меня тоже голова болит от этого кошмара? Может, я тоже устала?
— Олечка, успокойся… — начала Светлана.
— Не смей меня успокаивать! — взорвалась Ольга. — Месяцами ты сваливаешь на меня своих детей, мешаешь работать, а сама в это время по магазинам ходишь и себя балуешь! Думаешь, я не вижу твои новые вещи?
— Я имею право себя иногда побаловать!
— Имеешь! За мой счёт! За счёт моего времени, моих нервов, моих загубленных проектов!
В комнату заглянули испуганные дети.
— А ты, — Ольга повернулась к Антону, — ты вообще интересовался когда-нибудь моим мнением? Или для тебя важнее мамино самочувствие?
— Оля, мама больная…
— А я, значит, железная? Мне можно всё? Можно не спать ночами, можно работать в невозможных условиях, можно отдать свой дом?
— Мы думали, ты понимаешь…
— Понимаю! — Ольга подошла к двери и распахнула её настежь. — Понимаю, что вы меня за человека не считаете. Что моё мнение никого не интересует. Что я должна молча всё терпеть и быть благодарной за возможность всех обслуживать!
— Оля, что ты делаешь? — испугалась Зоя Михайловна.
— То, что должна была сделать давно, — Ольга указала на дверь. — Убирайтесь. Все. Сейчас же.
— Но куда же мы… — начала Светлана.
— Мне всё равно! — крикнула Ольга. — Я свою квартиру вашей дочери не отдам! Пусть живет, где хочет! И сына, кстати, тоже заберите!
Наступила тишина. Все смотрели на неё с изумлением, как будто впервые видели.
— Ты не можешь нас выгнать, — тихо сказал Антон. — Это и моя квартира тоже.
— С чего это вдруг она твоя? — усмехнулась Ольга. — Я покупала её до брака. На свои деньги. Брачного договора у нас нет. Так что изволь покинуть МОЮ квартиру.
— Ты с ума сошла! — вскрикнула свекровь. — Как ты можешь? Мы же семья!
— Семья? — Ольга горько усмехнулась. — В семье интересуются мнением друг друга. В семье не принимают решения за спиной. В семье не используют друг друга как бесплатную няню.
— Оля, давай поговорим спокойно… — попытался Антон.
— Нет, — отрезала она. — Говорить поздно. Надо было раньше говорить. А теперь — только пора уходить.
Дети уже плакали, Светлана собирала вещи со злым лицом, Зоя Михайловна что-то бормотала про неблагодарность. Антон стоял посреди комнаты, потерянный и растерянный.
— И ты тоже, — сказала Ольга, глядя на мужа. — Пока не поймёшь, что я тоже человек. Что у меня тоже есть права и потребности.
— Оля…
— Уходи, Антон. Мне нужно подумать.
Дверь закрылась. В квартире наступила тишина — настоящая, глубокая, целительная тишина. Ольга прислонилась спиной к двери и медленно сползла на пол.
Она сидела так долго, очень долго. Сердце билось так громко, что, казалось, его слышно во всём доме. В голове пульсировала кровь, руки дрожали от пережитого стресса.
Потом она встала, подошла к окну и открыла его настежь. Свежий воздух ворвался в комнату, унося запах чужих вещей и чужого присутствия.
На столе лежала недоделанная презентация. Ольга села за компьютер. У неё ещё оставалось несколько часов до сдачи. И впервые за много месяцев никто не мешал ей работать.
Клавиши стучали под пальцами ровно и уверенно. За окном садилось солнце, окрашивая стены в мягкий золотистый свет. В квартире пахло её духами, её кофе, её жизнью.
Телефон молчал. Может быть, завтра он зазвонит. Может быть, Антон вернётся с извинениями и обещаниями измениться. Может быть, свекровь будет жаловаться подругам на неблагодарную невестку. А может быть, Светлана найдёт другое решение своих проблем.
Ольга не знала, что будет завтра. Но сегодня она была дома. В своём доме, в своей тишине, со своей работой и своим правом сказать «нет».
Презентация была готова за час до дедлайна. Лучшая из всех, что она когда-либо делала.
А за окном зажигались огни вечернего города, и казалось, что каждый из них зажигался для неё — для женщины, которая наконец вспомнила, что её голос тоже имеет право быть услышанным.
