– Как вы смеешь, карга старая? – закричала я. – Я тебе не служанка! Отныне свою грязь будешь убирать сама!
Я всегда считала себя сильной женщиной. Работа в логистике закалила характер, научила быстро принимать решения, не бояться ответственности. Но, как оказалось, даже самый крепкий сплав может треснуть под микроскопическим, но постоянным воздействием. Моим личным карбидом вольфрама оказалась… свекровь.
Каждое субботнее утро превращалось в испытание на прочность. «Очередной марш-бросок в обитель чистоты», – мрачно шутила я про себя, глядя, как за окном проплывают серые многоэтажки. Мой муж, Андрей, сидел за рулем, молчаливый, как сфинкс. Я знала, что любые мои слова, любое ворчание обернутся новым приступом недовольства. Лучше молчать.
– Ты опять кислая, как лимон, – буркнул Андрей, нарушив тишину.
– Ты о чем? – стараясь сохранить спокойный тон, спросила я.
– Да ты вся такая недовольная. Мама ждет нас, а ты…
– Андрюш, ну ты же знаешь, как я устаю за неделю. Хочется просто отдохнуть, выспаться, сходить с девчонками в кино…
– Мама тоже устает! Она старая, ей тяжело.
«Старая»? Елене Сергеевне, дай бог ей здоровья, было всего шестьдесят пять. Да она фору многим тридцатилетним даст.
– Она прекрасно справляется с уборкой, – возразила я. – Пока мы не приедем.
Наступила тишина, которую я старалась не нарушать. Бесполезно.
Елена Сергеевна встречала нас в своей трехкомнатной «хрущевке» с неизменной улыбкой, скрывающей, как мне казалось, торжество.
– А вот и мои помощнички! – щебетала она, целуя Андрея в щеку. Мне доставался сухой, формальный поцелуй. – Ирочка, проходи, располагайся.
«Располагайся», – мысленно передразнила я ее. Как будто у меня был выбор. Располагаться полагалось с тряпкой и ведром.
– Ирочка, спина совсем разболелась. Не смогу сегодня полы помыть. Ты же не откажешь старой женщине?
Андрей, как всегда, сделал заинтересованное лицо и предложил матери чай, оставив меня наедине с ведром и тряпкой.
– Конечно, Елена Сергеевна, – проговорила я, стараясь не выдать раздражения. – Сейчас все сделаю.
Кухня сверкала не хуже операционной. Я честно пыталась держать себя в руках, но когда Елена Сергеевна приняла решение, что пол недостаточно чист, во мне начала закипать злость.
– Ирочка, ну неужели так сложно помыть пол нормально? Пятна же остались!
– Елена Сергеевна, какие пятна? Тут все чисто!
– Нет, не чисто! Посмотри внимательнее!
Я нагнулась и с силой потерла пол, стараясь сдержать гнев.
– Вот, теперь чисто?
Елена Сергеевна окинула пол критическим взглядом.
– Ну, ладно, пойдет. Теперь в коридоре помой. Там пыли – ужас!
После коридора меня ждала гостиная. Пыль, по мнению Елены Сергеевны, плодилась там с космической скоростью. Я драила старые книги, фарфоровые статуэтки и фотографии, на которых Елена Сергеевна выглядела на двадцать лет моложе. Андрей, попивая чай с матерью, периодически бросал на меня сочувствующие взгляды. Идеальный сын.
К трем часам дня я чувствовала себя выжатым лимоном.
– Андрей, может, поедем уже? – осторожно спросила я.
– Куда ты торопишься? Мама еще чай не допила.
– А я допила. И убралась тут как Золушка.
– Не преувеличивай, – огрызнулся Андрей.
В машине я предприняла робкую попытку поговорить.
– Андрюш, может, я в следующий раз не поеду? Ну, правда, я очень устаю.
– Ты что такое говоришь? Мама ждет нас каждую субботу!
– Она ждет, чтобы я у нее убиралась, а не потому, что соскучилась по нам.
– Не говори глупости. Маме нужна помощь.
– Она прекрасно справляется одна. Я уверена, что, если бы меня не было, ты бы не стал проводить каждые выходные с тряпкой и шваброй в руках.
– А что мне остается? Я мужчина!
– А я кто? Твоя личная горничная?
– Не начинай, Ира. Мама старая, ее надо уважать.
– Уважать – это не значит использовать.
На этом разговор обычно заканчивался. Андрей обижался, я злилась, но в следующую субботу все повторялось снова.
И вот однажды Елена Сергеевна огорошила нас новостью: намечается свадьба у ее племянницы.
– Соберется человек тридцать, – радостно сообщила она. – Ирочка, ты же поможешь мне с генеральной уборкой? Нужно, чтобы все блестело!
Андрей молча кивнул, как будто это само собой разумелось. Я почувствовала, как во мне закипает гнев, но промолчала. «Ведь нельзя же расстраивать старую женщину».
В назначенную субботу я приехала к Елене Сергеевне с тяжелым сердцем. Она встретила меня с энтузиазмом и вручила список дел, написанный ее каллиграфическим почерком. В списке значилось: мытье окон, полов, чистка сантехники, полировка мебели и много другое.
– Ну, что, Ирочка, приступай! – бодро скомандовала Елена Сергеевна. – А я пока займусь готовкой.
Я принялась за работу, как робот, выполняя одно задание за другим. Елена Сергеевна постоянно контролировала меня, делала замечания, поправляла.
– Не так моешь! – ворчала она. – Разводы остаются!
– Тут пыль не протерла!
– А это что за пятно?
К вечеру я чувствовала себя измотанной. Голова раскалывалась, спина болела, а руки тряслись от усталости. Последней в списке была гостиная. Я пропылесосила ковер, протерла мебель, расставила статуэтки. Елена Сергеевна вошла в комнату и окинула ее критическим взглядом.
– Что-то не то, – пробормотала она. – Не блестит!
И вдруг, неожиданно для меня самой, она схватила мокрую тряпку и бросила ее в меня.
– Ты совсем не умеешь убираться! Все нужно переделывать!
Во мне взорвалось все, что копилось годами.
– Как ты смеешь, карга старая? – закричала я. – Я тебе не служанка! Отныне свое дер**о будешь убирать сама!
В комнату вошел Андрей. Он был явно озадачен.
– Что здесь происходит?
– А ты спроси у своей мамочки, – процедила я сквозь зубы.
Елена Сергеевна смотрела на меня с ненавистью.
– Ты обязана мне помогать! Ты – член нашей семьи!
– Помогать – это одно, а быть бесплатной уборщицей – совсем другое!
– Ты неблагодарная! Мы столько для тебя сделали!
– Ну-ка, ну-ка… Что ты там для меня сделала? – горько усмехнулась я. – Превратила мою жизнь в ад?
Андрей попытался меня успокоить.
– Ира, не горячись. Мама просто устала.
– А я не устала? – закричала я. – Я тоже работаю! А потом приезжаю сюда и пашу как проклятая для неблагодарных существ!
– Ты должна заботиться о своей семье! – вмешалась Елена Сергеевна.
– А кто будет заботиться обо мне? – с надеждой посмотрела я на Андрея.
Он молчал.
– Мама всегда важнее, – наконец сказал он.
В этот момент я поняла, что все кончено.
– Значит, так, – произнесла я, стараясь сохранить спокойствие. – Я подаю на развод.
– Ты что несешь? – изумился Андрей. – Из-за такой ерунды?
– Это не ерунда, Андрей. Это два года унижений. Два года, когда ты ни разу не встал на мою сторону.
– Ну, не преувеличивай!
– Я не преувеличиваю. Я больше не хочу жить с человеком, который превращает свою жену в прислугу для своей матери.
– Семья требует жертв!
– А какие жертвы приносишь ты? Ты хоть раз отказался от маминого пирожка ради моего желания посмотреть фильм?
– Мы помиримся, все будет как прежде!
– Нет, не будет, – покачала я головой. – Ты можешь оставаться тут со своей драгоценной мамочкой. А я ухожу.
Я напомнила, что квартира принадлежала мне и была куплена до брака.
– А ты собирай вещи и уходи, – сказала я. – Я подаю на развод.
Андрей пытался возражать, умолял меня одуматься, но я была непреклонна.
Мне было грустно, обидно, больно. Но вместе с тем я почувствовала облегчение. Я освободилась. Больше не будет никаких тряпок, ведер и унизительных проверок. Больше никто не сможет мной помыкать.
Приехав домой я посмотрела в зеркало. На меня смотрела уставшая, но одновременно сильная женщина. Женщина, которая больше не позволит никому себя использовать. Женщина, готовая начать новую жизнь. И эта жизнь, я была уверена, будет намного лучше, чем прежняя.
