Марина проснулась в половине седьмого утра в день своей свадьбы с тяжёлым чувством в груди. Не от волнения — от предчувствия неизбежной катастрофы. За окном едва брезжил рассвет, а в соседней комнате уже слышался голос Елены Петровны, свекрови, которая, казалось, не спала всю ночь, придумывая новые способы превратить этот день в ад.
— Марина! — донеслось из кухни. — Ты когда встаёшь? Салаты сами себя не нарежут!
Марина закрыла глаза и медленно выдохнула. Три года она терпела. Три года пыталась найти общий язык с этой женщиной, которая с первого дня считала её недостойной своего драгоценного сына Алексея. Три года выслушивала едкие замечания, скрытые под маской заботы.
— Идёт, мам, — послышался голос Алёши из прихожей. — Дай ей проснуться нормально.
— Проснуться? — фыркнула Елена Петровна. — В такой день до обеда спать? Я в своё время в пять утра вставала, всё сама готовила. А эта… современные, одним словом.
Марина встала с кровати, накинула халат и вышла в кухню. Елена Петровна уже успела разложить на столе продукты для оливье, её движения были быстрыми и раздражёнными, как у человека, который взвалил на себя непосильную ношу.
— Доброе утро, Елена Петровна, — тихо сказала Марина.
— Утро-то доброе, да день может быть не очень, — не поднимая головы, ответила свекровь. — Ты хоть понимаешь, сколько гостей придёт? А салатов-то всего три. Я же говорила — надо было винегрет ещё делать. Но нет, ты же лучше знаешь.
Марина молча взяла нож и начала чистить картошку. Она помнила этот разговор. Помнила, как неделю назад предлагала добавить винегрет, а Елена Петровна отмахнулась: «Зачем столько? Объедаться будут только». Но сейчас, конечно, виновата была Марина.
— Давай я помогу, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
— Помогу, — передразнила Елена Петровна. — Надо было вчера помогать, а не по салонам красоты бегать. Хотя куда уж тебе до красоты — что есть, то есть.
Марина замерла с ножом в руках. Сердце забилось чаще. Она подняла глаза и встретилась взглядом со свекровью. Елена Петровна смотрела на неё с каким-то холодным торжеством, словно только что выиграла партию в шахматы.
— Елена Петровна, — медленно произнесла Марина, — я вчера была у косметолога, потому что это мой день свадьбы. Мне хотелось выглядеть хорошо.
— Ах, твой день! — всплеснула руками свекровь. — А я-то думала, это Алёшин день тоже. Или он для тебя уже не важен?
В кухню вошёл Алексей, ещё не до конца проснувшийся, в старых джинсах и футболке. Он обнял Марину за плечи и поцеловал в макушку.
— Как дела, будущая жена? — улыбнулся он.
— Да вот, салаты делаем, — натянуто ответила Марина.
— Мам, а ты чего такая напряжённая? — Алексей посмотрел на мать. — Всё же нормально идёт.
— Нормально? — Елена Петровна с грохотом поставила миску на стол. — Алёша, ты посмотри на неё! Встала в семь, а надо было в пять. Макияж на два часа заказала — как будто на конкурс красоты идёт, а не замуж. Платье за пятьдесят тысяч купила — мог бы на эти деньги машину починить. И вообще, я не понимаю, зачем вам эта свадьба? Расписались бы тихо и всё.
Алексей нахмурился:
— Мам, мы же всё обсуждали. Марина мечтала о свадьбе, я хочу, чтобы она была счастлива. Тебе какая разница?
— Какая разница? — Елена Петровна села на стул и приложила руку к сердцу. — Алёша, я тебя одна растила. Отца у тебя не было, я всю себя в тебя вложила. А теперь эта… — она многозначительно посмотрела на Марину, — приходит и всё меняет. Ты раньше каждый день звонил, а теперь неделями не объявляешься. Раньше на выходные приезжал, а теперь всё время с ней где-то.
Марина чувствовала, как напряжение растёт. Она знала, что Алексей сейчас начнёт оправдываться, объяснять, что это нормально, что он взрослый человек. А Елена Петровна будет делать вид, что понимает, но через час всё повторится.
— Елена Петровна, — тихо сказала Марина, — я никогда не запрещала Алёше с вами общаться. Он сам решает, когда и как часто вам звонить.
— Ах, не запрещала! — вскинулась свекровь. — А что тогда? Зачем ты его от семьи отрываешь? Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Думаешь, я не понимаю, что ты его настраиваешь против меня?
— Мам, хватит! — резко сказал Алексей. — Марина никого не настраивает. Она просто хочет, чтобы мы жили своей жизнью.
— Своей жизнью? — Елена Петровна встала и подошла к окну. — Алёша, а что, я чужая? Что, я вам мешаю? Может, мне и на свадьбу не приходить?
Марина знала этот приём. Елена Петровна всегда так делала — доводила до конфликта, а потом изображала жертву. И Алексей каждый раз велся на это.
— Мам, ну что ты говоришь? — Алексей подошёл к матери. — Конечно, приходи. Это наша свадьба, ты важная часть нашей семьи.
Марина почувствовала, как внутри неё что-то сжимается. «Наша семья». Но Елена Петровна никогда не воспринимала её как часть семьи. Три года она была чужой, которая посмела посягнуть на святое.
Следующие четыре часа прошли в напряжённой тишине. Марина резала салаты, Елена Петровна готовила мясо, время от времени бросая многозначительные взгляды и вздыхая. Алексей пытался разрядить обстановку шутками, но получалось плохо.
В одиннадцать приехала мама Марины с сестрой, чтобы помочь с последними приготовлениями. Елена Петровна встретила их с подчёркнутой вежливостью, которая хуже любой грубости.
— Ах, Светлана Ивановна, как хорошо, что вы приехали! — защебетала она. — А то я тут одна с утра тружусь, никто не помогает.
Мама Марины — тонкая, деликатная женщина — смутилась:
— Мы бы и раньше приехали, если бы знали…
— Да что вы, что вы! — замахала руками Елена Петровна. — Я же не старая, справляюсь. Просто Марина ваша, видать, не привыкла по хозяйству помогать.
Марина стояла в прихожей, собираясь к парикмахеру, и слышала каждое слово. Сестра Лена подошла к ней и тихо сказала:
— Мариш, ты держись. Сегодня твой день.
— Мой день, — горько усмехнулась Марина. — Хорошо, что хоть ты так думаешь.
В салоне красоты Марина впервые за утро почувствовала себя спокойно. Мастер делал ей причёску, болтал о пустяках, и на час она забыла о Елене Петровне. Но как только они вернулись домой, всё началось снова.
— Марина, а ты не думаешь, что причёска слишком пышная? — встретила её свекровь в прихожей. — Ты же не на конкурс идёшь. Алёша любит естественность.
— Мне нравится, — ответила Марина.
— Ну да, тебе… — Елена Петровна пожала плечами. — А платье где? Уже пора одеваться.
Марина прошла в спальню и достала из шкафа подвенечное платье. Оно было действительно шикарным — кремового цвета, с кружевными вставками, подчёркивающим фигуру кроем. Марина мечтала о таком платье с детства.
— Что это? — в дверях появилась Елена Петровна. — Марина, ты серьёзно?
— А что не так? — Марина обернулась.
— Да всё не так! — Елена Петровна вошла в комнату. — Это же не свадебное платье, это коктейльное какое-то. Где фата? Где рукава? Ты же не в клуб идёшь!
— Елена Петровна, это современное свадебное платье, — терпеливо объяснила Марина. — Сейчас так носят.
— Сейчас! — фыркнула свекровь. — Сейчас и голыми ходят, это не значит, что надо. Алёша, иди сюда! Посмотри, во что твоя невеста нарядилась!
Алексей зашёл в комнату, уже одетый в костюм. Увидев Марину в платье, он остановился:
— Вау, какая красивая! Потрясающе выглядишь.
— Алёша, — начала Елена Петровна, — ты же понимаешь, что это неподходящее платье для свадьбы? Слишком открытое, слишком… современное.
Алексей посмотрел на мать, потом на Марину:
— Мам, мне нравится. Марина красивая, платье красивое. В чём проблема?
— В том, что люди подумают! — вскричала Елена Петровна. — Что скажут наши родственники?
Марина почувствовала, как терпение заканчивается. Платье было полностью закрытым, только плечи открывались слегка. Она специально выбирала что-то скромное, но красивое.
— Елена Петровна, — сказала она, стараясь сохранить спокойствие, — платье абсолютно приличное. Я консультировалась с продавцом, она сказала, что оно подходит даже для венчания.
— Продавец! — презрительно бросила свекровь. — Им бы только продать подороже. А ты поверила.
— Мам, хватит, — устало сказал Алексей. — Платье нормальное, Марина красивая. Давайте уже собираться.
Но Елена Петровна не унималась. Пока Марина делала макияж, свекровь то и дело заглядывала в комнату с новыми замечаниями:
— Марина, а тушь не слишком яркая? Алёша любит натуральность.
— Марина, а губы не слишком красные? Как-то вызывающе.
— Марина, а может, серёжки поменяешь? Эти какие-то крупные.
К моменту, когда нужно было ехать в ЗАГС, нервы Марины были натянуты до предела. Она сидела в машине рядом с Алексеем, который то и дело бросал на неё встревоженные взгляды.
— Мариш, ты как? — тихо спросил он.
— Нормально, — соврала она.
— Не обращай внимания на маму. Она волнуется, поэтому и говорит лишнее.
Марина кивнула, но в душе думала о том, что это не волнение. Это планомерное уничтожение её личности, попытка показать, что она не подходит, не достойна, не такая, как надо.
В ЗАГСе всё прошло гладко. Марина улыбалась, отвечала на вопросы, расписывалась в книге. Но даже в этот торжественный момент Елена Петровна умудрилась испортить настроение.
— Алёша, а ты не забыл про кольца? — громко спросила она прямо во время церемонии. — А то с вашей организацией всё может быть.
Алексей покраснел, гости засмеялись, но Марина почувствовала, как щёки горят от стыда. Это было её свадьбой, её моментом, но даже здесь она не могла быть в центре внимания.
После ЗАГСа поехали в ресторан. Марина надеялась, что там будет легче — гости, музыка, всеобщее веселье. Но Елена Петровна продолжала своё.
— Ой, Марина, а салфетки какие-то дешёвые взяли, — сказала она, рассматривая сервировку. — Я бы другие выбрала.
— Марина, а почему торт такой маленький? Гостей же много.
— Марина, а музыка не слишком громкая? Пожилые люди не любят.
Каждое замечание было как капля, которая точит камень. Марина улыбалась, отвечала спокойно, но внутри всё кипело. Она видела, как гости начинают замечать происходящее, как переглядываются между собой.
Кульминация наступила во время первого танца. Марина танцевала с Алексеем, чувствуя себя наконец счастливой. Музыка, красивое платье, любимый человек рядом — всё было как в сказке. Но сказка закончилась, когда танец завершился.
— Марина! — громко позвала Елена Петровна. — Иди сюда, надо с тётей Валей познакомиться.
Марина подошла к столику, где сидела пожилая родственница Алексея. Елена Петровна обняла её за плечи с показной теплотой:
— Валя, знакомься, это наша Марина. Правда, симпатичная? Жаль только, что готовить не умеет. Алёша всё время голодный ходит.
— Елена Петровна, — тихо сказала Марина, — это неправда.
— Неправда? — удивилась свекровь. — А кто тогда на днях полуфабрикаты разогревал? Я же видела пельмени в морозилке.
— Мы покупаем пельмени для быстрого ужина, когда поздно приходим с работы, — объяснила Марина. — Это нормально.
— Нормально, — покачала головой Елена Петровна. — Для неё всё нормально. А Алёша привык к домашней еде.
Тётя Валя смущённо улыбнулась:
— Ну что вы, Елена Петровна, молодые сейчас все такие. Работают много, времени нет.
— Времени нет, — согласилась свекровь. — А на маникюры время есть. На салоны красоты время есть. На подруг время есть.
Марина почувствовала, как руки начинают дрожать. Это было уже слишком. При чужих людях, на её собственной свадьбе, её выставляли плохой женой.
— Извините, — сказала она и отошла к окну.
Но Елена Петровна не унималась. Через десять минут она подошла к Марине:
— Что обиделась? Я же ничего плохого не сказала. Просто правду.
— Елена Петровна, — тихо сказала Марина, — это моя свадьба. Можно хотя бы сегодня обойтись без замечаний?
— Замечаний? — вскинулась свекровь. — Я тебе замечания делаю? Я просто говорю, как есть. Ты же взрослая, должна уметь критику принимать.
— Это не критика, — Марина почувствовала, как голос начинает дрожать. — Это унижение.
— Унижение! — Елена Петровна всплеснула руками. — Ну надо же! Я тебя унижаю! Алёша, иди сюда, послушай, что твоя жена говорит!
Алексей подошёл, выглядел он усталым и растерянным:
— Что случилось?
— Твоя жена говорит, что я её унижаю, — торжественно заявила Елена Петровна. — Представляешь? Я, которая всё утро готовила, которая всё организовывала, которая только хочет, чтобы всё было хорошо.
— Мам, а что ты говорила? — осторожно спросил Алексей.
— Что говорила? Правду говорила! Что она готовить не умеет, что времени у неё только на красоту хватает, что пельмени разогревает. Это же правда!
Марина смотрела на Алексея и видела, как он мучается. Он любил их обеих, но не мог выбрать сторону. Как обычно.
— Елена Петровна, — сказала она, последний раз пытаясь сохранить спокойствие, — давайте не будем портить праздник. Поговорим потом.
— Портить праздник? — Елена Петровна выпрямилась. — Это я порчу праздник? Я, которая всё делаю для своего сына? А ты что делаешь? Красишься, наряжаешься, а толку никакого.
— Мам, — начал Алексей, но Елена Петровна его перебила:
— Алёша, ты посмотри на неё! Она же совсем не подходит нашей семье. Она избалованная, капризная, ничего не умеет. Что ты в ней нашёл?
И тут что-то в Марине окончательно сломалось. Три года терпения, три года попыток найти общий язык, три года унижений — всё это взорвалось одной горячей волной.
— Всё! — громко сказала она, и её голос прозвучал так резко, что разговоры за соседними столиками стихли. — Хватит!
Елена Петровна удивлённо посмотрела на неё:
— Что ты…
— Я тебе не позволю на моём празднике цирк устраивать! — выкрикнула Марина, и её голос зазвенел по всему залу. — Три года я терплю твои наезды, три года выслушиваю, какая я плохая! Но сегодня мой день, и я не дам тебе его испортить!
Зал замер. Елена Петровна стояла с открытым ртом, явно не ожидая такого отпора.
— Ты думаешь, что я не вижу, что ты делаешь? — продолжала Марина, не замечая ничего вокруг. — Ты с первого дня пытаешься показать Алёше, что я не подхожу. Ты находишь недостатки в каждом моём слове, в каждом движении. Но знаешь что? Мне наплевать на твоё мнение!
— Марина, — тихо сказал Алексей, но она не слышала.
— А теперь слушай меня внимательно, — Марина подошла ближе к свекрови, и та инстинктивно отступила. — Я выхожу замуж за твоего сына, потому что люблю его. И он любит меня. И если тебе это не нравится — это твои проблемы, а не мои.
— Как ты смеешь… — начала Елена Петровна, но Марина перебила её:
— Как я смею? А как ты смеешь портить нам жизнь? Как ты смеешь на моей свадьбе говорить гостям, что я плохая жена? Как ты смеешь критиковать каждую мелочь — от платья до причёски?
Марина чувствовала, как по лицу текут слёзы, но остановиться уже не могла:
— Я готовлю, я убираю, я работаю, я забочусь о твоём сыне. Но тебе всё равно всё не так! Потому что ты не хочешь, чтобы было так. Ты хочешь, чтобы Алёша был только твоим.
— Это неправда, — слабо сказала Елена Петровна.
— Правда! — Марина вытерла слёзы. — И знаешь что? Я больше не буду это терпеть. Я не буду доказывать, что достойна твоего сына. Потому что он сам выбрал меня. И если ты не можешь с этим смириться — это твоя проблема.
В зале стояла мертвая тишина. Елена Петровна смотрела на Марину широко открытыми глазами, словно видела её впервые. А может, и правда видела — не тихую, терпеливую девочку, которая три года сносила все выпады, а взрослую женщину, которая умеет защитить себя.
— Марина, — тихо сказал Алексей, — может, не стоит…
— Стоит, — твёрдо ответила Марина, не отводя взгляда от свекрови. — Стоит, потому что иначе это никогда не закончится.
Елена Петровна молчала, и в этом молчании было что-то новое — не гнев, не обида, а что-то похожее на уважение. Она привыкла к тому, что все вокруг подстраиваются под её характер, терпят её выходки, считаются с её мнением. Но Марина вдруг стала другой.
— Я не хочу с тобой воевать, — сказала Марина, успокаиваясь. — Я хочу, чтобы мы были семьёй. Но семьёй, где каждого уважают, а не семьёй, где один человек диктует всем остальным, как жить.
Елена Петровна опустила глаза. Впервые за три года она выглядела растерянной, неуверенной. Привычная роль властной свекрови вдруг не подходила к новой ситуации.
— Я… я не хотела портить твой праздник, — тихо сказала она.
— Хотела, — спокойно ответила Марина. — Хотела показать всем, что я не подхожу. Но знаешь что? Я подхожу. Алёше подхожу, и это единственное, что важно.
Постепенно в зале начали возобновляться разговоры. Гости деликатно отводили глаза, делая вид, что ничего особенного не произошло. Алексей подошёл к Марине и обнял её.
— Прости, — тихо сказал он. — Я должен был раньше…
— Не должен был, — покачала головой Марина. — Я сама должна была это сделать. Давно должна была.
Елена Петровна стояла рядом, и впервые за три года она выглядела просто женщиной, а не грозной свекровью. Постаревшей, уставшей женщиной, которая боялась потерять сына.
— Елена Петровна, — сказала Марина, — я не хочу отбирать у вас Алёшу. Я хочу, чтобы он был счастлив. А счастлив он будет тогда, когда все люди, которых он любит, будут ладить между собой.
Остаток вечера прошёл спокойно. Елена Петровна больше не делала замечаний, не критиковала, не портила настроение. Она танцевала с сыном, общалась с гостями, даже улыбнулась Марине, когда та подошла поблагодарить за помощь с салатами.
Поздно вечером, когда гости разъехались, а молодожёны остались убирать зал, Елена Петровна подошла к Марине:
— Марина, я… Прости, если что-то не так сказала.
— Не если, — спокойно ответила Марина. — Сказали. Много чего сказали. Но это в прошлом…
