— Лёш, я дома, — устало произнесла Катя, закрывая за собой входную дверь.
Ответа не последовало. Только приглушённые звуки телевизора доносились из гостиной. Катя сбросила туфли, поморщившись от боли в натёртых за день ногах. Сегодня был особенно тяжёлый день — квартальный отчёт, недостача в документах, начальник, дышащий в затылок. Она задержалась на работе на два часа дольше обычного, мечтая только о горячем душе и ужине.
Катя прошла в гостиную и замерла на пороге. Лёша полулежал на диване, обложившись подушками. Перед ним на журнальном столике стояли три пустые бутылки из-под пива, разорванные пакеты из-под чипсов, крошки от которых были рассыпаны по всему дивану и полу. На экране телевизора мелькали кадры какого-то боевика.
— Наконец-то! — Лёша повернул голову в сторону жены, не меняя положения тела. — Я уже проголодался. Что на ужин?
Катя медленно обвела взглядом комнату. Грязные кружки на подоконнике, скомканная одежда на кресле — всё говорило о том, что Лёша весь день не сделал ничего полезного по дому.
— А что, ты не приготовил ужин? — спросила она, хотя уже знала ответ.
— С чего бы это? — Лёша удивлённо приподнял брови. — Ты же знаешь, я в этом не силён. Да и вообще, я сегодня отдыхал после смены.
— Отдыхал? — Катя почувствовала, как внутри закипает раздражение. — У тебя уже второй выходной подряд. И что, за два дня ты не мог найти время, чтобы хотя бы прибраться в квартире? Не говоря уже о том, чтобы приготовить ужин?
— Слушай, не начинай, — Лёша поморщился, делая звук телевизора громче. — Я работаю на тяжёлой работе, мне нужно восстанавливаться.
— А я, по-твоему, где работаю? В санатории? — Катя бросила сумку на кресло. — Я сегодня два часа переделывала отчёты, потому что бухгалтер из соседнего отдела напортачил с цифрами! У меня голова раскалывается, а ты даже не удосужился хотя бы мусор вынести!
Лёша нехотя сел на диване, отставляя пустую бутылку.
— Кать, ну чего ты завелась? Подумаешь, не приготовил ужин. Можно и заказать что-нибудь.
— Заказать? — Катя усмехнулась. — На какие деньги, Лёш? На те, что ты вчера потратил на новую колонку для своей машины?
— Опять ты за своё, — Лёша закатил глаза. — Я же объяснял, что без музыки не могу ездить нормально, постоянно нервничаю.
— А без еды мы жить сможем? — Катя подошла к журнальному столику и начала собирать пустые бутылки. — Знаешь что, Лёш? Я тоже устала. Я тоже работала весь день. И я тоже имею право на отдых после работы.
— Да ладно тебе, — Лёша попытался поймать её за руку. — Ну сделай что-нибудь быстренькое. Яичницу там или макароны.
Катя отдёрнула руку и выпрямилась.
— Нет, Лёш. Сегодня готовить будешь ты.
— Я? — он рассмеялся. — С чего вдруг?
— Я тоже имею право на отдых после работы! Так что поднял свою пятую точку от дивана и пошёл готовить ужин, иначе завтра ты тут больше жить не будешь!
— Ты что, угрожаешь мне? — Лёша перестал улыбаться.
— Нет, я просто говорю, как будет. Мне надоело приходить с работы и видеть, как ты валяешься на диване, пока я готовлю, убираю и стираю. Либо мы делим обязанности поровну, либо ты живёшь один и сам о себе заботишься.
— Да ты с ума сошла! — Лёша вскочил с дивана. — Я пашу как проклятый на работе, а ты хочешь, чтобы я ещё и дома горбатился?
— А я, значит, не пашу? — Катя скрестила руки на груди. — Моя работа, по-твоему, это так, развлечение?
— Ну, сидеть в офисе и щёлкать на калькуляторе — это не то же самое, что ковыряться в моторах целый день, — фыркнул Лёша.
Катя почувствовала, как к горлу подступает комок обиды. Три года брака, а он до сих пор не ценит её работу, её усилия, её вклад в их семью.
— Знаешь что, Лёш? — тихо сказала она. — Либо ты сейчас идёшь на кухню и готовишь ужин, либо мы серьёзно поговорим о нашем будущем. И поверь, тебе не понравится этот разговор.
— Ты серьёзно думаешь, что я пойду готовить? — Лёша скрестил руки на груди, глядя на Катю с вызовом. — Это женская работа.
Катя медленно выдохнула, стараясь сдержать нарастающее раздражение.
— Женская работа? — переспросила она. — А что ещё, по-твоему, является «женской работой»? Стирка? Уборка? Может, мне ещё кланяться тебе в ноги, когда ты соизволишь вернуться домой?
— Не преувеличивай, — Лёша поморщился. — Просто у нас всегда так было. Ты готовишь, я деньги зарабатываю.
— Я тоже зарабатываю деньги, Лёш! — Катя повысила голос. — И, между прочим, моя зарплата не меньше твоей. Или ты забыл, кто оплатил половину твоей новой резины для машины в прошлом месяце?
Лёша отвернулся, делая вид, что очень заинтересован происходящим на экране телевизора. Катя подошла и выключила его.
— Эй! Я смотрел! — возмутился Лёша.
— А теперь послушай, — Катя встала перед ним. — Я устала быть твоей прислугой. Я прихожу с работы и готовлю. Я встаю в выходные и убираю квартиру. Я стираю, всё по дому делаю. А что делаешь ты, когда у тебя выходной? Пьёшь пиво и смотришь телевизор!
— У меня тяжёлая работа, я имею право отдохнуть, — буркнул Лёша.
— А я, значит, не имею? — Катя горько усмехнулась. — Знаешь, сколько раз я приходила домой с головной болью после работы с цифрами и документами? Сколько раз я готовила ужин, когда у меня не было сил даже стоять на ногах? А ты хоть раз предложил помочь?
Лёша молчал, упрямо глядя в сторону.
— Вот именно, — продолжила Катя. — Ни разу. Потому что ты считаешь, что это моя обязанность. Но знаешь что? Это не так. Мы семья, и домашние дела — это ответственность обоих.
— Моя мать никогда не требовала от отца готовить или убирать, — наконец произнёс Лёша.
— Твоя мать не работала полный день, как я! — Катя всплеснула руками. — И мы живём не в том мире, где были твои родители. Времена изменились, Лёш.
Лёша встал с дивана и прошёл на кухню. Катя последовала за ним, думая, что он всё-таки решил приготовить ужин. Но Лёша просто открыл холодильник, достал ещё одну бутылку пива и открыл её.
— Серьёзно? — Катя не верила своим глазам. — Это твой ответ на всё, что я сказала?
— А что ты хочешь от меня услышать? — Лёша сделал глоток. — Что я буду готовить и убирать, как какая-то домохозяйка? Не дождёшься.
— Дело не в том, чтобы ты был «как домохозяйка», — Катя старалась говорить спокойно. — Дело в справедливости. Я не требую, чтобы ты делал всё. Я прошу помощи, Лёш. Элементарной помощи.
— Я и так помогаю, — Лёша пожал плечами. — Я же выношу мусор… Иногда.
— Иногда? — Катя указала на переполненное мусорное ведро. — Оно уже третий день стоит полное! И это всё, что ты считаешь помощью?
— Не начинай опять, — Лёша поморщился. — Если тебе так сложно, давай наймём домработницу.
— На какие деньги? — Катя развела руками. — Мы едва сводим концы с концами! Или ты предлагаешь мне работать ещё больше, чтобы оплатить домработницу, которая будет делать то, что ты мог бы делать сам?
Лёша молча отпил пива, всем своим видом показывая, что разговор ему надоел.
— Знаешь, что самое обидное? — тихо сказала Катя. — Что ты даже не пытаешься понять, как мне тяжело. Ты просто ждёшь, что я буду продолжать тянуть всё на себе, потому что «так заведено».
— А ты не думала, что мне тоже тяжело? — вдруг спросил Лёша. — Что я прихожу с работы весь в масле и грязи, с больной спиной, и хочу просто отдохнуть? А ты сразу с претензиями.
— Я не против, чтобы ты отдыхал после работы, — ответила Катя. — Но когда у тебя выходной, а я на работе, неужели так сложно приготовить ужин или пропылесосить?
— Это не мужское дело, — упрямо повторил Лёша.
— А моё дело, значит? — Катя почувствовала, как внутри всё закипает. — Короче! Я больше не буду этого терпеть. Либо мы начинаем делить обязанности поровну, либо каждый живёт сам по себе.
— Ты мне угрожаешь? — Лёша с грохотом поставил бутылку на стол. — Серьёзно, Катя? Три года вместе, а ты из-за какого-то ужина готова всё разрушить?
Катя смотрела на мужа и не узнавала его. Когда они только познакомились, Лёша казался ей внимательным и заботливым. Он дарил цветы, готовил завтраки по выходным, помогал с уборкой. Когда это изменилось? Когда он решил, что больше не нужно стараться?
— Дело не в ужине, — тихо сказала она. — Дело в уважении, Лёш. В элементарном уважении к моему труду, к моей усталости, к моему времени.
— А как насчёт уважения ко мне? — Лёша развёл руками. — Я прихожу домой, а ты сразу с претензиями. Где твоё уважение к моей работе?
— Я уважаю твою работу, — Катя старалась говорить спокойно. — Но это не значит, что ты можешь ничего не делать дома. Мы оба работаем, оба устаём, и оба должны заботиться о нашем доме.
Лёша фыркнул и отвернулся. Катя почувствовала, как внутри нарастает не просто злость, а настоящая ярость. Она подошла к шкафу и резко открыла его.
— Что ты делаешь? — спросил Лёша, наблюдая, как жена достаёт его вещи и складывает их на диван.
— То, что должна была сделать давно, — ответила Катя, продолжая вытаскивать его футболки, джинсы, рубашки. — Я не собираюсь больше быть твоей прислугой.
— Прекрати! — Лёша подскочил к ней и попытался забрать свою одежду. — Ты совсем с ума сошла?
— Нет, Лёш, это ты сошёл с ума, если думаешь, что я буду и дальше терпеть такое отношение, — Катя отодвинула его руку. — Знаешь, сколько раз я просила тебя помочь мне? Сколько раз я говорила, что устала? А ты только отмахивался и продолжал лежать на диване.
— Да что ты несёшь? Я работаю как проклятый, чтобы у нас были деньги!
— Да я тоже работаю! — Катя повысила голос. — И, повторюсь, моя зарплата не меньше твоей! Или ты забыл, кто оплатил последний ремонт твоей машины? Это помимо колёс!
Лёша замолчал, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд, но оно быстро сменилось упрямством.
— Это другое, — буркнул он. — Машина нужна нам обоим.
— Правда? — Катя горько усмехнулась. — А я думала, она нужна только тебе, чтобы ездить к своим друзьям пить пиво, пока я сижу дома одна и готовлю тебе ужин к твоему возвращению.
— Ты сейчас не права, — Лёша покачал головой. — Я не так часто езжу к друзьям.
— Дело не в частоте, Лёш, — Катя устало опустилась на край дивана. — Дело в том, что ты считаешь нормальным тратить наши общие деньги на свои хобби, а потом отказываешься помогать мне по дому, потому что это «не мужское дело».
— А что такого в том, что я хочу, чтобы моя жена готовила мне ужин? — Лёша развёл руками. — Это нормально!
— Нормально, если бы ты тоже что-то делал для меня, — ответила Катя. — Но ты даже не можешь приготовить ужин, когда я задерживаюсь на работе. Ты знаешь, что сегодня я даже не обедала? Что у меня болит голова от голода и усталости? Тебе вообще есть до этого дело?
Лёша молчал, глядя в сторону.
— Вот именно, — продолжила Катя. — Тебе всё равно. Главное, чтобы ты был сыт и доволен. А как я себя чувствую — неважно.
— Это неправда, — наконец произнёс Лёша. — Мне не всё равно.
— Тогда докажи, — Катя встала и посмотрела ему прямо в глаза. — Докажи, что тебе не всё равно. Приготовь ужин сегодня. Сделай хоть что-нибудь, чтобы показать, что ты уважаешь мой труд.
Лёша колебался. В его глазах читалась борьба между привычным упрямством и осознанием, что Катя права.
— Я не умею готовить, — наконец сказал он.
— Я тоже не родилась с умением готовить, — ответила Катя. — Я научилась. И ты можешь. Это не ракетостроение, Лёш.
— А если я откажусь? — в его голосе появились нотки вызова.
Катя глубоко вздохнула.
— Тогда я больше не буду твоей женой, — тихо, но твёрдо сказала она. — Я хочу заботливого мужа, а не ребёнка, о котором самой нужно постоянно заботиться.
— Ты не можешь так просто взять и перечеркнуть три года брака, — Лёша смотрел на Катю с недоверием, словно не понимая серьёзности ситуации.
— А ты не можешь так просто игнорировать мои просьбы и потребности три года подряд, — Катя скрестила руки на груди. — Я устала, Лёш. По-настоящему устала быть единственным взрослым в этих отношениях.
Лёша прошёлся по комнате, взъерошивая волосы — жест, который всегда выдавал его нервозность. Он явно не ожидал, что обычная ссора из-за ужина зайдёт так далеко.
— Слушай, может, мы просто закажем пиццу и забудем об этом? — предложил он примирительным тоном. — Я даже заплачу.
— Заплатишь? — Катя горько усмехнулась. — Какая щедрость. Ты правда думаешь, что проблема в деньгах? Или в одном ужине?
— А в чём тогда? — Лёша развёл руками. — Объясни мне!
— В том, что ты не видишь во мне равную себе, — Катя подошла к окну и посмотрела на вечерний город. — Для тебя я просто удобный придаток к твоей жизни. Я готовлю, убираю, стираю, работаю, приношу деньги в семью. А что делаешь ты, кроме того, что ходишь на работу?
— Я чиню всё в доме, — попытался защититься Лёша. — Помнишь, как я кран починил?
— Один раз за три года, — Катя покачала головой. — И ты напоминаешь мне об этом каждый раз, когда я прошу тебя помочь с чем-то ещё.
Наступило молчание. Лёша сел на диван, глядя на разбросанные вещи, которые Катя начала собирать.
— Знаешь, я ведь не просто так сегодня завела этот разговор, — наконец произнесла Катя. — Мне предложили повышение.
— Это же хорошо, разве нет? — Лёша поднял на неё глаза.
— Повышение в другом городе, — уточнила Катя. — В Москве. С зарплатой в два раза больше.
— Что? — Лёша вскочил с дивана. — И ты молчала об этом?
— Я пыталась найти подходящий момент, чтобы обсудить, — Катя пожала плечами. — Но ты всё время был занят своими сериалами или друзьями.
— И ты согласилась? — в голосе Лёши слышалось напряжение.
— Ещё нет, — ответила Катя. — Я хотела сначала поговорить с тобой. Узнать, готов ли ты поехать со мной. Начать всё заново, на равных условиях.
— На равных условиях? — Лёша нахмурился. — То есть ты хочешь, чтобы я бросил свою работу и поехал за тобой?
— А почему нет? — Катя посмотрела ему прямо в глаза. — Разве твоя карьера важнее моей? Разве ты не можешь найти работу автомеханика в Москве?
— Дело не в этом, — Лёша покачал головой. — Просто… Это всё так неожиданно.
— Для меня тоже, — призналась Катя. — Но это шанс, Лёш. Шанс не только для моей карьеры, но и для нас. Начать с чистого листа, без этих устаревших представлений о том, кто что должен делать в семье.
Лёша молчал, переваривая информацию. Катя видела, как в его глазах сменяются эмоции: удивление, обида, страх, гнев.
— И что, если я откажусь ехать? — наконец спросил он. — Ты просто уедешь?
— Я не знаю, — честно ответила Катя. — Но я знаю, что больше не хочу жить так, как мы живём сейчас. Я хочу семью, Лёш. Настоящую семью.
— А я, значит, должен бросить всё и следовать за тобой? — в голосе Лёши появились нотки обиды. — Как какой-то… Подкаблучник?
Катя устало вздохнула. Всё возвращалось к тому же — к его представлениям о том, что должен делать «настоящий мужчина».
— Если ты видишь поддержку своей жены как признак слабости, то у нас проблемы серьёзнее, чем я думала, — тихо сказала она.
— В общем, — Лёша вдруг решительно встал. — Езжай в свою Москву. Строй там карьеру. А я останусь здесь, где меня уважают как мужчину.
— Уважают? — Катя не верила своим ушам. — Кто тебя уважает, Лёш? Твои друзья, с которыми ты пьёшь пиво? Или твоя мама, которая до сих пор стирает твои вещи, когда ты приезжаешь к ней в гости?
— Не смей трогать мою маму! — Лёша повысил голос.
— Я не трогаю твою маму, — спокойно ответила Катя. — Я просто констатирую факт. Ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с мужчиной, но отказываешься вести себя как взрослый человек.
— Достала! — Лёша схватил куртку. — Мне надоел этот разговор. Я ухожу.
— Куда? — спросила Катя, хотя уже знала ответ.
— К Серёге, — буркнул Лёша, натягивая куртку. — Хоть там меня поймут.
— Конечно, — Катя горько усмехнулась. — Беги к друзьям, вместо того чтобы решать проблемы. Как всегда.
Лёша замер у двери, словно хотел что-то сказать, но передумал. Он просто вышел, громко хлопнув дверью.
Катя осталась одна в квартире, среди разбросанных вещей и недосказанных слов. Она медленно опустилась на диван и закрыла лицо руками. Слёз не было — только усталость и странное чувство облегчения. Словно тяжёлый груз, который она несла все эти годы, наконец упал с её плеч.
Она знала, что Лёша вернётся — завтра или послезавтра, когда остынет. Но она также знала, что больше не будет прежней Катей, готовой терпеть и подстраиваться. Она достала телефон и открыла письмо с предложением о работе. «Я согласна», — написала она и нажала «отправить»…
