Телефонный звонок прервал вечернюю тишину. Голос мамы звучал неестественно высоко и нервно:
— Аленка, родная, ты не могла бы… то есть… выручишь деньгами? — в ее интонации явственно слышалась дрожь. — До пенсии еще целых две недели, а мне срочно… то есть не мне… — она запнулась.
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Опять начинается.
— Сколько? — намеренно сделала паузу, давая себе время собраться. — У нас сейчас все расписано по копейкам, у Артема в машине та самая поломка коробки передач, которую мы уже месяц откладывали…
Сумма, которую назвала мама, заставила меня непроизвольно присвистнуть — очень даже серьезно. В голове тут же завертелись вопросы: на что такие деньги? Новый холодильник? Лечение? Или…
— Вообще-то… — мама явно нервничала, — это не совсем мне… Катюша просит. Говорит, телефон совсем приказал долго жить, осталась без связи.
Мои пальцы сами собой сжались в кулаки. Опять!
— Судя по названной сумме, она собралась покупать не просто аппарат, а целый символ статуса последней модели, — сквозь зубы процедила я. — Интересно, перед кем она собирается красоваться с этим золотым кирпичом?
— Откуда мне знать? — мама внезапно вспыхнула. — Ко мне обратилась, а у меня нет. К тебе стесняется идти, вот я и… Ну ты же понимаешь. Поможешь?
Я закрыла глаза, чувствуя, как нарастает раздражение.
— Не уверена, — намеренно сделала голос нейтральным. — Нужно посоветоваться с Артемом, я не могу вот так взять и выдернуть из семейного бюджета такую сумму без обсуждения. Он вернется с работы — решим, ладно?
В трубке повисло недовольное молчание, затем неохотное: «Хорошо». И почему, скажите на милость, мама так рьяно вступается за Катины прихоти? Хотя ответ лежал на поверхности — младшая дочь всегда была ее бесспорной любимицей, «солнышком», как она ее называла.
Артем, выслушав мамину просьбу, выдал свой вердикт с характерной для него прямотой:
— Если бы Ирина Викторовна просила для себя — не задумываясь дал бы. Но когда речь заходит о Кате — категорически нет. — Он положил вилку и внимательно посмотрел на меня. — Ты же сама знаешь, чем это обычно заканчивается.
Я вздохнула, ковыряя вилкой салат:
— Знаю, но не хочется маму расстраивать. Вдруг опять пойдет по знакомым занимать? Помнишь историю с новогодней поездкой в Москву? Когда Катя решила, что обязательно должна встретить Новый год у Кремлевской елки? Она там веселилась, фотографировалась, а мама потом полгода ее долги покрывала.
Артем отодвинул тарелку и достал свой потрепанный пятилетний смартфон:
— Проблема твоей сестры в том, что ее аппетиты давно переросли возможности. — Он покрутил в руках аппарат. — Я как руководитель отдела мог бы позволить себе последний флагман. Но скажи честно — что это мне даст? Ума? Авторитета? — Он усмехнулся. — Мне достаточно, чтобы телефон звонил и смски отправлял. Камера на 108 мегапикселей мне ни к чему.
Артем, как всегда, был беспощадно прав. Но как достучаться до Катиного сознания? Увы, это было равносильно попытке пробить лбом бетонную стену. Таких, как она, не переубедить ни доводами разума, ни житейским опытом.
Разговор с мамой был неприятным, но предсказуемым:
— Артем не разрешил, да? — ее голос стал ледяным. — Сразу узнаю его почерк…
— Мам, хватит уже, — я почувствовала, как закипаю. — Он сказал четко: тебе лично дал бы без вопросов. Но это очередной Катин каприз, будь добра, признай.
Мама начала было раздувать скандал, но меня выручила Соня — наша пятилетняя дочь ворвалась в комнату с любимой книжкой про Незнайку. Я поспешно сослалась на дела и повесила трубку, с облегчением погрузившись в сказочный мир лунных коротышек.
Мы только дошли до кульминационного момента прилунения, как телефон снова предательски зазвонил. На экране — «Катя». Сердце неприятно екнуло — начиналось…
— Жаба задушила? — без предисловий, с ходу в атаку. Голос сестры звенел от ярости.
Я сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями:
— Считай, что так, — намеренно спокойно ответила я. — Как старшая сестра могу только посоветовать: нет денег на топовый телефон — обойдись тем, что есть. Или копи.
— Это все твой Артем тебе мозги запудрил! — Катя фыркнула так, что в трубке что-то затрещало. — Деньги гребет лопатой, а помочь родне — это не про него, да?
Мое терпение начало давать трещину:
— Во-первых, ты в его кошелек не заглядывай, он пашет как ломовая лошадь. А во-вторых, — голос мой стал жестче, — когда ты уже повзрослеешь? Вечно с протянутой рукой, как будто тебе все должны!
В трубке на секунду повисло молчание, затем:
— Я тоже работаю! — Катя визгливо закричала. — Просто зарплата маленькая, хватает только на аренду. А у вас ведь есть доход с квартиры!
Я невольно усмехнулась:
— Справедливое замечание. Может, напомнить, почему бабушка мне квартиру оставила? Или ты предпочитаешь забыть, как отказалась ухаживать за ней, когда она заболела?
Бабушка завещала мне жилье не только из любви. После внезапного ухода отца она впала в тяжелую депрессию, здоровье резко ухудшилось. Я, тогда студентка третьего курса, бросила общежитие и переехала к ней, в то время как Катя, заканчивавшая школу, с порога заявила: «Я не сиделка, чтобы старуху нянчить. У меня своя жизнь!»
Естественно, квартира досталась мне, что вызвало у сестры приступ черной зависти. Мама, конечно же, встала на ее сторону. Когда мы с Артемом через пять лет смогли построить дом в пригороде (а добились этого годами тяжкого труда, бесконечными сверхурочными и огромными кредитами), Катя продолжала твердить, что квартира мне досталась незаслуженно.
Мама восприняла наш отказ как личное оскорбление. Интересно, ей-то что с этого? Но обида была настолько сильна, что она демонстративно не пришла на день рождения Сони, хотя обещала внучке говорящую куклу.
— Мам, а бабушка когда придет? — Соня то и дело спрашивала, выглядывая в окно. — Она же обещала мне куклу, которая умеет говорить!
Артем, наблюдавший эту сцену, не выдержал:
— Тут другая говорящая кукла замешана, — пошутил он, явно намекая на Катю. — Какая именно кукла тебе нужна, расскажи папе во всех подробностях?
Когда Соня с воодушевлением стала описывать желанный подарок, Артем неожиданно исчез и через час вернулся с огромной, в рост ребенка, куклой в яркой упаковке.
— Держи, солнышко! — с торжеством протянул он дочке сверток. — Встретил твою бабушку в городе, она передала тебе подарок, но сама прийти не смогла.
Соня завизжала от восторга и умчалась в комнату демонстрировать новую подругу другим игрушкам.
— Не стоит втягивать ребенка в наши взрослые разборки, — тихо сказал Артем, обнимая меня за плечи. — Пусть Соня будет счастлива и верит в лучшее. А если твои родные не понимают простых вещей — это их проблемы, не наши.
Я прижалась к его плечу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Как же мне повезло с этим мудрым, терпеливым человеком… Прошли недели, а мама с Катей так и не выходили на связь. Звонить первой не хотелось — это значило бы признать свою вину, а я виноватой себя не чувствовала.
Артем, видя мое беспокойство, успокаивал как мог:
— Вспомни, как это всегда происходит: устроят сцену, не получат своего, надуются, потом оттают. Сами объявятся, когда им что-нибудь понадобится.
Я только вздохнула в ответ:
— Ты прав. Мне уже тридцать пять, не маленькая девочка, чтобы мной манипулировали. А Кате давно пора понять, что мир не крутится вокруг ее желаний.
— Вот и славно, — Артем взял меня за руку. — Они позвонят, не сомневайся. Просто вопрос времени.
Его предсказание сбылось в ближайшую субботу. Ранним утром, когда мы с Соней мирно завтракали, раздался резкий звонок. Катин голос звучал неестественно громко:
— Мы сегодня приедем! Выселяй своих квартирантов, место нужно срочно!
Я остолбенело уставилась в трубку:
— Ты о чем вообще? — не поняла я. — Кать, у тебя что, температура? На каком основании я должна кого-то выселять?
В ответ — короткие гудки. Я опустилась на диван, пытаясь осмыслить этот бред. Десять минут я сидела, перебирая в голове возможные объяснения, пока новый звонок не вернул меня к реальности. Наша квартирантка Ольга Белова говорила испуганно-торопливо:
— Алёна, простите за беспокойство, но… тут какая-то девушка ворвалась в квартиру! С какой-то собачкой и двумя огромными сумками. Утверждает, что она ваша сестра…
— Катя? — автоматически уточнила я, чувствуя, как учащается пульс.
— Да! Какая-то Катя! — Ольга почти шептала в трубку. — Говорит, что вы в курсе и мы должны немедленно съехать. Мы что, чем-то провинились? Мы же всегда вовремя платили…
Я сжала трубку так, что пальцы побелели:
— К вам претензий нет, это недоразумение. Не волнуйтесь, мы скоро будем.
Артем, слышавший весь разговор, сразу понял суть проблемы:
— Катя решила устроить рейдерский захват квартиры? — в его голосе звучало не столько удивление, сколько усталое раздражение.
— Именно так, — кивнула я, уже натягивая куртку. — Беловы в панике. Надо ехать, только Соню не с кем оставить.
— Попросим соседку Ирину, — предложил он. — У нее дочь Сониного возраста, пусть поиграют.
Через пятнадцать минут мы уже мчались по городу. Подъезд встретил нас Катиными криками, разносящимися по всей лестничной клетке:
— Это моя квартира, вы поняли?! Собирайте свои вещи и съезжайте! Мы с Боней сегодня же здесь поселяемся!
Кто такой Боня? Мой ключ со скрипом повернулся в замке. На площадке валялись две огромные спортивные сумки (как она их вообще дотянула одна?), в прихожей столпились перепуганные Беловы, а в центре коридора, как генерал перед боем, стояла Катя с каким-то мопсом на руках.
— Всем добрый день, — намеренно спокойно поздоровалась я. — Кать, объясни, что за спектакль? В каком театре недосмотрели?
— Мне жить негде! — сестра драматично заломила руки, чуть не уронив собаку. — Нас с Боней выселили за долги! Ты что, родную сестру на улицу выбросишь, а этим… — она презрительно махнула рукой в сторону Беловых, — будешь сдавать?
Я почувствовала, как Артем напрягся рядом. Взяв себя в руки, я ответила максимально холодно:
— Эти люди заплатили за полгода вперед, что они делают исправно уже третий год. Собирай свои вещи и марш к маме. Это не обсуждается.
Катя сделала шаг вперед, глаза ее горели:
— А если я откажусь? — она вызывающе подбоченилась.
И тут Артем совершил гениальный тактический ход. Он медленно достал телефон, театрально пролистал контакты и набрал номер:
— Сергейч? Привет, это Артем. Слушай, у тебя камера свободна? — он сделал многозначительную паузу, глядя прямо на Катю. — Да тут одна дамочка буянит, на чужую собственность посягает… Ага, понял. Через десять минут будешь? Отлично, жду.
Эффект превзошел все ожидания. Катя побледнела как полотно, швырнула на пол собаку (бедный Боня жалобно взвизгнул) и буквально вылетела в дверь, забыв даже про свои драгоценные сумки.
Когда дверь захлопнулась, а Беловы пошли заваривать успокоительный чай, я не выдержала:
— У тебя что, есть связи в полиции? — удивленно спросила я. — Ты мне никогда об этом не говорил.
Артем с ухмылкой показал мне экран — телефон был полностью разряжен.
— Гениальный блеф, — самодовольно сказал он. — Но, как видишь, сработало на все сто.
Я расхохоталась, чувствуя, как накопившееся напряжение наконец отпускает. Мой муж — настоящий мастер импровизации и психологических атак. Мама с Катей больше не звонили, и — странное дело — я наконец перестала переживать по этому поводу. Может, тишина — это не так уж и плохо? По крайней мере, она куда приятнее бесконечных скандалов и нелепых требований.
