В тот вечер тишина в квартире казалась особенно гнетущей. Настя механически передвигала вилкой остывающий ужин, который она приготовила для них двоих, но есть предстояло в одиночестве. Снова. Третий раз за неделю.
Настенные часы, купленные ещё на их первую зарплату, размеренно отсчитывали минуты в пустой кухне. Тик-так. Тик-так. Каждый удар отдавался в висках, усиливая растущее раздражение.
Телефон завибрировал – сообщение от Олега: «Задержусь у Светки. Тут с плиткой непредвиденное. Не жди».
Настя сжала телефон до побелевших костяшек. Внутри что-то надломилось, словно треснула тонкая корочка льда на весенней луже. Все эти месяцы она молчала, глотала обиду, убеждала себя, что так и должно быть. Ведь семья – это святое. Но чья семья?
Входная дверь щелкнула около десяти вечера. Олег, уставший, но довольный, прошел на кухню, на ходу стягивая рабочую толстовку.
– Представляешь, мы там такую красоту наваяли! – он открыл холодильник, гремя бутылками. – А на выходных мама просила приехать, у неё там с забором…
– Нет, – тихо, но твёрдо произнесла Настя.
– Что «нет»? – Олег обернулся, всё ещё улыбаясь, но его улыбка медленно угасла, столкнувшись с её взглядом.
– Я устала делить тебя с твоими родственниками.
Тишина, повисшая после этих слов, звенела как натянутая струна. Олег застыл с бутылкой воды в руке, словно громом поражённый. На его лице отразилось такое искреннее недоумение, что Настя почувствовала, как внутри поднимается новая волна горечи.
– Но… они же моя семья, Настя, – он произнёс это так, будто объяснял очевидное маленькому ребёнку. – Как я могу их бросить?
– А я, значит, не семья?! – её голос предательски дрогнул, и от этого стало ещё больше злости – на себя, на него, на всю эту ситуацию.
Она резко встала из-за стола, стул противно скрипнул по кафелю. Руки дрожали, и она сцепила их в замок, чтобы скрыть эту дрожь.
– Знаешь, что самое обидное? – её голос звучал теперь глухо, словно откуда-то издалека. – Ты даже не замечаешь, что происходит. Для тебя это нормально – быть вечно занятым чужими проблемами. У Светки ремонт, у мамы забор, у тёти Вали кран течёт… А я? Я просто существую где-то на периферии твоей бурной социальной жизни.
Олег поставил бутылку на стол, его плечи напряглись:
– Но ты же знала, какая у меня семья, когда выходила замуж. Я всегда был таким.
– Нет, – Настя покачала головой, чувствуя, как предательски щиплет в глазах. – Когда мы начинали, ты был другим. Мы были другими. Помнишь наши планы? Путешествия? Свой дом? Что с этим стало? Всё ушло на бесконечные «помочь», «съездить», «проведать»…
Она замолчала, переводя дыхание. В горле стоял ком, но высказать нужно было всё. Сейчас или никогда.
– Я больше так не могу, Олег. Я не могу и не хочу быть вечно второй. Или третьей. Или пятой – после всех твоих родственников.
В ту ночь Олег лёг в гостевой комнате. Бросил подушку на старый диван, достал плед из шкафа и улёгся, не раздеваясь.
В голове крутились слова Насти, но он упрямо отгонял их, убеждая себя, что жена просто «накрутила» себя. Ведь что плохого в том, что он помогает родным? Разве не так должен поступать настоящий мужчина?
Утро встретило его непривычной тишиной. Обычно в это время из кухни доносился звон посуды, шипение кофеварки, иногда тихое пение Насти. Сегодня – ничего. Он заглянул на кухню: на столе стояла одинокая чашка с недопитым кофе, а самой Насти уже не было. Записки тоже не оказалось.
Всю неделю их квартира словно заледенела. Настя больше не встречала его после работы, не спрашивала, как прошёл день. Она была безупречно вежлива – и абсолютно холодна. Когда он пытался заговорить, отвечала односложно, не поднимая глаз от телефона или книги. В их доме, где раньше всегда звучали разговоры и смех, теперь царила звенящая пустота.
Вечером раздался звонок. Олег взглянул на экран – мама. Рука потянулась к телефону, но что-то заставило его помедлить.
Настя сидела в своём любимом кресле, делая вид, что увлечена книгой. Но он слишком хорошо её знал – видел, как побелели костяшки пальцев, сжимающих книгу, как едва заметно дрогнули уголки губ.
– Да, мамуль, – он понизил голос, хотя понимал всю бессмысленность этой попытки. – Да… хорошо, приеду…
Настя подняла глаза, и он вдруг с острой болью узнал эту улыбку – ту самую, от которой когда-то замирало сердце. Только теперь она была другой – словно выцветшей фотографией прежней себя.
– Иди, – тихо сказала она, откладывая книгу. – Тебя ждут.
Суббота выдалась пасмурной. Олег собирался неторопливо, всё время поглядывая на Настю. Она сидела за ноутбуком, делая вид, что полностью поглощена работой. Только пальцы, стучащие по клавишам чуть громче обычного, выдавали её напряжение.
– Я к маме, – произнёс он, надевая куртку. – Она просила помочь с…
Настя подняла голову от ноутбука. На её лице промелькнула тень улыбки – той самой, которую он когда-то так любил, но теперь она казалась чужой, почти незнакомой.
– Иди, – произнесла она спокойно. – Тебя ждут.
Олег уже стоял у двери, когда её голос догнал его – непривычно тихий, но пронзительный, как натянутая струна:
– Знаешь… Рано или поздно тебе всё равно придётся выбирать.
Он замер с рукой на дверной ручке. В горле пересохло.
– Что ты имеешь в виду?
Настя медленно закрыла ноутбук. В тишине этот звук прозвучал как щелчок захлопнувшейся ловушки.
– Только то, что однажды ты вернёшься домой и не найдёшь меня здесь.
Она говорила без надрыва, без слёз, даже без упрёка – просто излагала факты, как прогноз погоды. И от этого спокойствия по спине пробежал холодок.
Олег вышел, прикрыв за собой дверь. В ушах звенело. Внутренний голос, который он так старательно игнорировал всю неделю, вдруг заорал во всю глотку: «Ты теряешь её. Ты действительно можешь её потерять.»
Воскресное утро выдалось промозглым. Олег сидел на кухне, рассеянно помешивая давно остывший чай, когда телефон ожил очередным сообщением от сестры:
«Олежка, выручай! У меня тут с проводкой беда – розетки искрят. Можешь заехать?»
Палец завис над экраном. Раньше он ответил бы не задумываясь. Но сейчас…
Тишина в квартире давила на уши. Насти не было – «поехала к подруге». Впервые за их совместную жизнь она не сказала, к какой именно. Просто собрала небольшую сумку и ушла, оставив после себя пустоту и терпкий запах любимых духов в коридоре.
Он обвел взглядом кухню – их кухню, где каждая мелочь хранила память о счастливых моментах. Вот эту полку они выбирали вместе, спорили до хрипоты о цвете, а потом хохотали, обнаружив, что оба варианта в магазине закончились. На холодильнике до сих пор висела фотография с их первого отпуска – они тогда совсем молодые, счастливые, строили планы о большом доме, о путешествиях…
Сестра прислала ещё одно сообщение: «Ну что, приедешь?»
Олег смотрел на экран, и вдруг с пугающей ясностью понял – он не помнит, когда в последний раз они с Настей просто сидели вдвоём, говорили обо всём на свете, смеялись. Всё время что-то мешало: то мама с очередной просьбой, то сестра с ремонтом, то тётя с переездом…
Телефон зазвонил – на этот раз мама.
– Олежек, ты не забыл, что обещал сегодня приехать? У меня тут ещё и кран подтекает…
– Мам, – его голос прозвучал хрипло, – я не смогу. Прости.
– Как это не сможешь? – в трубке повисло удивлённое молчание. – У тебя что-то случилось?
– Да, – он сглотнул комок в горле. – Кажется, я теряю жену.
Не дожидаясь ответа, он нажал «отбой» и набрал номер Насти. Гудки… гудки… автоответчик. Он взглянул на часы – если поторопиться, успеет на вокзал до обеда. Настя всегда ездила к подруге ночным поездом.
Такси летело по пустым воскресным улицам. Олег смотрел на проносящиеся мимо дома и думал о том, как легко потерять самое важное, растратить его по мелочам, разменять на бесконечные «надо» и «должен».
Вокзал встретил его привычной суетой. Олег метался между платформами, вглядываясь в лица спешащих куда-то людей. И вдруг увидел – она стояла у газетного киоска, сжимая в руках билет. Их взгляды встретились.
– Не уезжай, – слова вырвались сами собой, прежде чем он успел подойти. – Пожалуйста.
Настя смотрела на него долгим, изучающим взглядом:
– Зачем ты здесь?
– Потому что ты права. Во всём права, – он перевел дыхание. – Я был слепым идиотом. Думал, что поступаю правильно, а на самом деле… На самом деле я просто трус, который прятался за чужими проблемами, чтобы не решать свои собственные.
Настя молчала, теребя ручку дорожной сумки. Мимо спешили люди с чемоданами, громко объявляли прибытие поездов, но для них двоих время словно остановилось.
– Знаешь, – наконец произнесла она, глядя куда-то мимо него, – я ведь не прошу тебя отказаться от семьи. Я просто хочу быть частью твоей жизни. Настоящей частью, а не просто удобным приложением.
Олег сделал шаг вперёд:
– Я знаю. Теперь знаю. И я… – он запнулся, подбирая слова. – Помнишь, как мы познакомились? На дне рождения твоей подруги. Ты тогда сказала, что никогда не встречала человека, который бы так искренне заботился о других.
Настя невольно улыбнулась:
– Да, я тогда действительно восхищалась этим.
– А потом это качество превратилось в проблему, – он горько усмехнулся. – Я так увлёкся заботой о всех вокруг, что забыл о самом главном. О нас.
Где-то над головой прозвучало объявление о посадке. Настя вздрогнула, крепче сжимая билет.
– И что теперь? – её голос звучал тихо, но твёрдо. – Как я могу быть уверена, что всё изменится?
– Никак, – честно ответил Олег. – Я не могу дать тебе гарантий. Могу только пообещать, что буду стараться. И… – он достал телефон, нажал несколько кнопок. – Вот, смотри.
На экране светилось сообщение сестре: «Света, прости, но с электрикой тебе придётся разбираться самой. Я могу посоветовать хорошего мастера».
– Это первый шаг, – сказал он, убирая телефон. – Маленький, но важный. Я понял одну вещь: помогая всем подряд, я не становлюсь лучше. Наоборот – я разрушаю самое ценное, что у меня есть.
Настя подняла глаза – в них всё ещё читалась настороженность, но появилось что-то ещё. Надежда?
– Я не прошу тебя простить меня прямо сейчас, – продолжил он. – Просто… давай вернёмся домой. Поговорим. По-настоящему поговорим – как раньше, помнишь?
Она смотрела на билет в своей руке, потом на него, потом снова на билет. Секунды тянулись как часы.
– Хорошо, – наконец произнесла она. – Но у меня есть условие.
– Всё что угодно.
– Наш брак должен быть на первом месте. Всегда. Либо так, либо… – она не договорила, но и не нужно было.
– Я обещаю, – просто сказал он.
Они вышли с вокзала в промозглое осеннее утро. Впереди их ждал долгий путь – не только домой, но и друг к другу. Олег знал: легко не будет.
Придётся многое менять, учиться расставлять приоритеты, возможно, разочаровывать кого-то из родных. Но теперь он понимал главное: иногда нужно уметь говорить «нет» другим, чтобы сохранить самое важное.
