Андрей переступил порог родительской квартиры с тем особенным чувством, которое бывает, когда приводишь домой девушку в первый раз. Волнение смешивалось с гордостью — он так долго ждал этого момента, когда сможет показать Кире, откуда он родом, где вырос, где прошло его детство.
За три месяца знакомства она стала для него целым миром. Кира появилась в их IT-компании как солнечный луч в серых офисных буднях — яркая, смеющаяся, с длинными волосами цвета спелой пшеницы и глазами, в которых плескалось какое-то особенное озорство. Она приехала из маленького городка покорять столицу, и Андрей почувствовал себя тем самым принцем, который должен помочь ей в этом завоевании.
— Проходи, не стесняйся, — мягко произнёс он, помогая ей снять пальто в прихожей.
Мать выглянула из кухни, вытирая руки кухонным полотенцем. Галина Михайловна в свои пятьдесят восемь выглядела элегантно — седые волосы аккуратно собраны, лёгкий макияж, строгая, но тёплая улыбка.
— Мама, это Кира, — представил Андрей, и в его голосе звучала такая нежность, что матери стало немного грустно. Она узнала в этих интонациях себя, когда тридцать лет назад приводила в дом Андрейшего отца.
— Очень приятно, дорогая, — Галина Михайловна протянула руку. — Андрюша так много о вас рассказывал.
Кира пожала протянутую руку, но её взгляд уже скользил по прихожей, задерживаясь на старом зеркале в резной раме, на вешалке из тёмного дерева, на паркетном полу, который, несмотря на свой почтенный возраст, отполирован до блеска.
— Папа дома? — спросил Андрей.
— В библиотеке, как обычно. Владимир Петрович! — позвала мать. — К нам гости!
Из глубины квартиры послышались шаги, и появился отец — высокий мужчина с благородной сединой на висках, в домашнем свитере и брюках со стрелками. В руках у него была книга, палец зажимал страницу.
— Вот и познакомились наконец, — улыбнулся он, отложив книгу на консольный столик. — Владимир Петрович, очень рад.
Кира поздоровалась и огляделась ещё раз. Квартира встречала её высокими потолками с лепниной, широким коридором, дверями из массива дерева. Но в её глазах Андрей увидел не восхищение, а какое-то недоумение.
— Проходите в гостиную, — предложила Галина Михайловна. — Я как раз чай завариваю.
Гостиная была душой этого дома. Старинный рояль у окна, на котором маленький Андрей когда-то разучивал гаммы. Книжные полки от пола до потолка — здесь было всё: от прижизненных изданий Толстого и Достоевского до современной литературы. Диван и кресла обиты добротным бархатом, а между ними — столик с инкрустацией, на котором стоял сервиз из тонкого фарфора.
— Какая красота, — произнёс Андрей, как будто видел всё это впервые. — Кира, посмотри, этот сервиз принадлежал ещё моей прабабушке. А вот этот секретер — он восемнадцатого века.
Кира кивнула, но её лицо оставалось непроницаемым. Она провела рукой по спинке кресла и вдруг поморщилась.
— Садитесь, дорогая, — Галина Михайловна внесла поднос с чаем. — Андрей рассказывал, что вы приехали из прекрасного места.
— Да, — отозвалась Кира коротко. — Небольшой городок.
Владимир Петрович устроился в своём любимом кресле рядом с торшером.
— А чем занимаются ваши родители? — поинтересовался он.
— Мама работает в сбербанке, папа — электрик, — ответила Кира, и Андрей почувствовал, как она напряглась.
— Замечательные профессии, — искренне произнесла Галина Михайловна. — Мой отец тоже был из рабочей семьи.
Повисла пауза. Кира рассматривала комнату, и Андрей старался понять, что происходит. Он так мечтал об этой встрече, представлял, как Кира будет восхищаться квартирой, как родители полюбят её с первого взгляда.
— Квартира большая, — наконец произнесла Кира.
— Да, четырёхкомнатная, — подтвердил Владимир Петрович. — Досталась нам от родителей. Мы старались сохранить всё, что можно. Знаете, сейчас многие сносят старые интерьеры, а мы считаем, что в таких вещах живёт история семьи.
Кира кивнула, но её взгляд говорил совсем о другом. Андрей видел, как она смотрит на потёртые места на обивке, на старые рамы окон, на паркет, который, несмотря на уход, хранил следы десятилетий.
— Андрюша, а покажи Кире свою комнату, — предложила мать.
Комната Андрея была его гордостью — большая, светлая, с окном во двор. Письменный стол красного дерева, книжные полки,, которые достались ещё от дедушки.
— Здесь я жил всё детство, — с нежностью произнёс Андрей. — Вот за этим столом делал уроки, а вот в этом кресле читал перед сном.
Кира молча обошла комнату, заглянула в окно.
— Вид во двор, — констатировала она.
— Зато тихо, — улыбнулся Андрей. — И двор зелёный, весной здесь поют соловьи.
Они вернулись в гостиную, где родители уже накрывали стол к ужину. Галина Михайловна доставала из серванта лучший сервиз — с позолотой и тонкой росписью.
— Не стоило так стараться, — смутился Андрей.
— Как же не стоило, — засмеялась мать. — Не каждый день сын приводит невесту.
Слово «невеста» повисло в воздухе. Андрей взял Киру за руку.
— Мам, пап, мы хотели вам сообщить… Кира согласилась стать моей женой.
— Какая прекрасная новость! — воскликнула Галина Михайловна, и её глаза увлажнились от радости. — Поздравляю вас, дорогие!
Владимир Петрович встал и торжественно обнял сына.
— Молодец, Андрей. И вы, Кира, — он повернулся к девушке, — добро пожаловать в нашу семью.
За столом царила атмосфера праздника. Владимир Петрович достал бутылку хорошего вина, Галина Михайловна рассказывала семейные истории, показывая фотографии из старых альбомов.
— А вот это наша свадьба, — она протянула Кире чёрно-белый снимок. — Тридцать лет назад. Господи, как быстро время летит.
Кира рассматривала фотографии вежливо, но отстранённо. Андрей чувствовал, что что-то идёт не так, но не мог понять, что именно.
— Знаете, дорогая, — обратилась к Кире Галина Михайловна, — мы с Владимиром Петровичем подумали… Квартира у нас большая, места хватит всем. Вы с Андреем могли бы пожить в его комнате, пока не встанете на ноги. Молодым семьям сейчас непросто.
— Это замечательная идея, мам, — обрадовался Андрей. — Кира, что скажешь? Мы могли бы сэкономить на аренде, копить на собственное жильё…
Кира отложила вилку и внимательно посмотрела на всех троих.
— Я в этот бабушатник не перееду, снимай нам нормальную квартиру, — заявила она прямо при родителях.
Тишина опустилась на комнату, как тяжёлое одеяло. Галина Михайловна побледнела, Владимир Петрович медленно отложил бокал. Андрей почувствовал, как краснеет до корней волос.
— Кира, что ты говоришь? — прошептал он.
— То, что думаю, — холодно ответила она. — Я не собираюсь жить в старье. Где тут современный ремонт? Где натяжные потолки, ламинат, встроенная кухня? Я хочу нормальную квартиру, с евроремонтом.
— Дорогая, — тихо произнесла Галина Михайловна, — возможно, вы не поняли… Эта квартира…
— Я всё поняла, — перебила её Кира. — Я поняла, что мне предлагают жить в квартире, где ничего не менялось лет сто. Со старой мебелью, со старыми запахами. Это не для меня.
Она встала из-за стола.
— Кира, подожди, — вскочил Андрей. — Давай поговорим спокойно…
— Поговорим дома, — бросила она. — Когда снимешь нам нормальную квартиру.
Она ушла, оставив за собой запах дорогих духов и тяжёлую тишину.
Андрей сидел, уткнувшись лицом в ладони. Галина Михайловна убирала со стола дрожащими руками.
— Мам, пап, простите её, пожалуйста, — наконец произнёс он. — Она просто устала, нервничает…
— Андрюша, — мягко сказала мать, — не нам тебя учить. Но подумай… Семья — это не только любовь. Это ещё и уважение.
Владимир Петрович долго молчал, рассматривая свою библиотеку.
— Сын, — сказал он наконец, — а ты уверен, что хорошо её знаешь?
Следующие недели стали для Андрея испытанием. Кира не отвечала на звонки, игнорировала сообщения. Когда он наконец дождался её у офиса, она согласилась поговорить.
— Ты решил с квартирой? — спросила она без предисловий.
— Кира, давай обсудим это спокойно. Понимаешь, если я буду снимать квартиру, у нас не будет денег на рестораны, на путешествия, на подарки…
— Тогда зарабатывай больше, — пожала она плечами.
— Я только начинаю карьеру, — растерянно произнёс он. — Нужно время…
— Время у меня есть не бесконечно, — холодно ответила Кира. — Мне двадцать четыре, я не собираюсь ждать, пока ты «встанешь на ноги».
Андрей смотрел на неё и чувствовал, как что-то рушится внутри.
— Кира, неужели всё дело только в деньгах?
— А в чём же ещё? — удивилась она. — Ты что, думал, любви достаточно? Я не собираюсь прозябать в нищете ради твоих романтических представлений.
Эти слова прозвучали как приговор.
Через месяц Андрей узнал, что Кира встречается с Игорем Викторовичем — директором их компании. Женатым мужчиной с двумя детьми, но с очень хорошими доходами и квартирами в новостройках.
А ещё через два месяца по офису прошёл слух, что жена директора узнала о романе мужа. Скандал был грандиозным. Кира исчезла с работы в один день, и больше её никто не видел.
— Вернулась домой, — сообщила коллега из отдела кадров. — Сказала, что столица — не для неё.
Андрей встретил Машу на книжной ярмарке. Она стояла у прилавка с изданиями русских классиков, держа в руках томик Чехова.
— «Дама с собачкой»? — улыбнулся он. — Прекрасный выбор.
— Моя любимая, — ответила она, и в её голосе звучала та самая интонация, которую он когда-то слышал дома — тёплая, искренняя, без фальши.
Маша работала дизайнером, жила одна в небольшой квартире и читала по вечерам. Когда через несколько недель он пригласил её к себе домой, она замерла в прихожей.
— Господи, какая красота, — прошептала она, рассматривая резное зеркало. — Это же настоящий антиквариат!
В гостиной она ходила как по храму, с благоговением касаясь корешков книг, любуясь инкрустацией на столике.
— Андрей, это же бесценно! — воскликнула она, увидев сервиз. — Императорский фарфоровый завод, девятнадцатый век! У вас настоящий музей!
Галина Михайловна и Владимир Петрович полюбили Машу с первого взгляда. Она расспрашивала их об истории каждой вещи, восхищалась семейными фотографиями, просила показать старые документы.
— Знаете, — сказала она за вечерним чаем, — мне кажется, что в таких домах живёт душа. Здесь чувствуется преемственность поколений, связь времён.
— Вот именно это мы и старались сохранить, — с теплотой произнёс Владимир Петрович.
— И правильно делали, — кивнула Маша. — Это же ваша история, история вашей семьи. Разве можно это разрушать ради моды?
Андрей смотрел на неё и понимал: вот она, та самая женщина, с которой можно построить настоящую семью. Такую же крепкую и тёплую, как стены этого дома.
А где-то далеко, в маленьком городке, бывшая покорительница столицы вздыхала, листая глянцевые журналы и мечтая о том, что могло бы быть иначе, если бы она тогда, в той огромной квартире, сказала совсем другие слова.
