— Да. Получил.
— Хорошо, — Ольга наконец повернулась к нему, на её лице промелькнула мимолётная улыбка. — Поешь и отправишь? Мама звонила несколько раз, спрашивала.
В коридоре царил полумрак. Сергей машинально нашарил и щелкнул выключатель, но свет не загорелся. Хотелось немного постоять в этой оберегающем мраке, упорядочить мысли перед неминуемым разговором. Он знал, что она ждёт. Как обычно. Как каждый месяц.
Обувь снял не спеша, бережно поставил на полку. Куртку повесил на вешалку. Всё медленно, плавно — оттягивая неизбежное.
— Это ты? — голос Ольги прозвучал из кухни. Не «привет» или «как день прошёл». Даже не «вернулся». Просто фиксация факта.
Сергей вздохнул и направился на звук голоса. Ольга стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле. Не оборачиваясь, она произнесла то, что он предвидел:
— Зарплату получил уже? Моя мама уже давно ждёт перевод.
В её голосе не было ни вопроса, ни колебания — лишь убеждённость. Убеждённость в её праве требовать, в его обязанности предоставлять.
Сергей безмолвно кивнул. Потом, осознав, что она не видит, тихо проговорил:
— Да. Получил.
— Хорошо, — Ольга наконец повернулась к нему, на её лице промелькнула мимолётная улыбка. — Поешь и отправишь? Мама звонила несколько раз, спрашивала.
Он снова кивнул, но внутри всё сжалось. Его собственная мать никогда не звонила с подобными вопросами. Не требовала, не напоминала. Хотя, конечно, ей были очень нужны эти деньги.
— Щи будешь? — спросила Ольга уже другим тоном, почти ласково.
— Буду, — Сергей опустился на стул и потёр переносицу. Голова раскалывалась после сложного дня.
Так повторялось из месяца в месяц. Зарплата — перевод тёще — остаток для семьи. Привычный круг, замкнутый цикл, из которого он не видел выхода. И не то чтобы он был против помощи родителям… просто эта помощь давно превратилась не в поддержку, а в обязательство. В повинность семейной жизни.
Ольга поставила перед ним тарелку с щами и присела напротив, глядя выжидающе. Сергей знал этот взгляд — она не успокоится, пока не увидит подтверждение транзакции на экране телефона.
Щи остывали. Живот сводило от голода. Но вначале — перевод. Как всегда.
Сергей держал в руках телефон, собираясь с духом. Ольга уже закончила мыть посуду и сейчас вытирала руки полотенцем, поглядывая на него с нетерпением.
— Оль, — наконец произнёс он, пытаясь говорить ровно. — Я хотел бы поговорить о переводе.
Она замерла, всё ещё держа полотенце в руках.
— О чём говорить? Мама ждёт.
Сергей глубоко вздохнул.
— Моей маме не хватает денег на лекарства в этом месяце. Ты знаешь, те, что ей прописали недавно. Может… может, в этот раз мы не будем отправлять твоей? Хотя бы всю сумму.
Выражение лица Ольги мгновенно изменилось. Мягкие черты лица заострились, глаза сузились.
— Что значит не будем? Моя мама рассчитывает на эти деньги. Она уже распланировала расходы!
— А моя мама рассчитывает на здоровье, — тихо ответил Сергей, чувствуя, как внутри нарастает волна обиды. — Почему твоя мама важнее моей?
— При чём здесь это? — Ольга бросила полотенце на стол. — У твоей есть пенсия! И вообще, ты говорил, что Виктор ей помогает.
— Виктор в командировке уже месяц. И ты прекрасно знаешь, что пенсии едва хватает на оплату коммунальных услуг и еду.
Ольга всплеснула руками:
— Значит, моя мама должна страдать из-за этого? Она одна, совсем одна! Если не мы — то кто ей поможет? Ты хоть понимаешь, как это бесчеловечно?
— А моя мать, получается, не человек? — Сергей почувствовал, как дрожит его голос. — Только твоя достойна помощи?
— Не передергивай! — Ольга повысила голос. — Ты просто не хочешь помогать моей семье! Думаешь только о своей. Так было всегда!
Сергей закрыл глаза. Они переживали этот разговор уже не в первый раз, и всякий раз всё заканчивалось одинаково — он уступал.
— Хорошо, — сказал он, чувствуя, как что-то внутри ломается. — Я переведу твоей маме, как обычно. А своей… постараюсь занять у коллег на лекарства.
— Вот и отлично, — Ольга моментально успокоилась, словно это не она только что кричала. — Я знала, что ты поймёшь. В конце концов, мы семья.
Да, подумал Сергей. Мы семья. Но почему-то в этой семье моя мать — чужая.
—————-
Суббота выдалась дождливой. Сергей сидел в кресле с книгой, которую уже полчаса не мог начать читать — глаза скользили по строкам, не воспринимая содержания. Мысли снова и снова возвращались к лекарствам матери и к деньгам, которые были отправлены на счёт тёщи.
Ольга хлопотала на кухне, готовя обед. Внезапно зазвонил её телефон.
— Мамуль, привет! — радостно ответила она и вышла в комнату, где сидел Сергей. — Да, получила. Отправила вчера, как всегда.
Ольга рассеянно положила телефон на журнальный столик и включила громкую связь, продолжая вытирать руки полотенцем.
— Ну и молодец, — голос Анны Ивановны звучал громко и отчётливо. — А то я уже начала волноваться. Мне нужно было съездить к Светлане на днях, думала вызвать такси, но решила дождаться твоего перевода.
— Мам, ты же знаешь, мы всегда помогаем.
— Ещё бы не помогали, — хмыкнула Анна Ивановна. — Зять-то при деньгах. А что ещё мужику надо? Пусть работает. Он же мужчина, обязан.
Сергей замер. Книга в его руках задрожала. «Обязан». Это слово прозвучало как оплеуха.
— Ой, а вообще как он там? — продолжала тёща, не подозревая, что её слышат. — Всё скупится небось на деньги? Вечно этим мужикам жалко для тёщи копейку выделить, все они такие…
Ольга наконец поняла, что телефон на громкой связи, и встретилась взглядом с мужем. Его глаза были широко открыты, в них застыла боль и потрясение.
— Мам, давай я тебе перезвоню, — торопливо сказала она, хватая телефон и отключая громкую связь. — Поговорим позже.
Она прижала трубку к уху и быстро ушла на кухню, но Сергей уже всё услышал. «Обязан». «Пусть работает». «Мужчина». Не человек, не зять, не родственник — просто источник денег.
Когда Ольга вернулась, он всё ещё сидел в той же позе, словно окаменев.
— Сергей… — начала она неуверенно.
— Не надо, — тихо ответил он, не глядя на неё. — Просто не надо ничего говорить.
Она опустилась на диван напротив, не зная, куда деть руки. Впервые муж видел её такой — растерянной. Впервые она увидела его таким — опустошённым, с глазами, полными тихой боли.
За окном усилился дождь, словно сама природа плакала вместе с ними.
——————
Ольга проснулась от тишины. Обычно Сергей собирался на работу шумно — то чашка звякнет, то дверца шкафа скрипнет. Сегодня — ничего. Она протянула руку к его половине кровати — пусто и холодно. Ушёл рано.
После вчерашнего разговора, или вернее, его отсутствия, в доме повисло тяжёлое молчание. Сергей не кричал, не упрекал — просто ушёл в себя. И это пугало больше, чем любые обвинения.
Ольга накинула халат и вышла на кухню. Утренний свет заливал стол, на котором лежали две вещи, которых не было вчера: открытка с изображением луговых цветов и белый конверт.
Сердце ёкнуло. Открытка. Конверт. Все эти годы Сергей дарил ей открытки только по праздникам. Что-то произошло.
Дрожащими пальцами она взяла конверт. Внутри — сложенный вдвое лист бумаги. Почерк Сергея, неровный, словно он писал в темноте или… или сдерживал свои чувства.
«Ольга, я долго думал, как это написать. И решил — просто и откровенно.
Мы вместе семь лет. За это время я понял одну вещь: в нашей семье всегда было трое — ты, я и твоя мама. И я всегда был третьим. Последним в списке. Тем, кто должен.
Я не против помогать родителям. Но я хочу быть мужем, а не спонсором для твоей мамы. Я хочу, чтобы мы были семьёй, а не банковским филиалом.
Я не угрожаю. Не ставлю условий. И не ухожу. Просто прошу: давай будем вместе. По-настоящему. Давай будем решать вместе, кому и как помогать. Давай начнём думать о нас.
Твой выбор определит, что будет дальше. Я больше не могу жить как приходящий зять. Но я хочу жить как любящий муж.
Сергей».
Открытка выпала из её рук. На глаза навернулись слёзы — не от обиды, а от внезапного, жгучего стыда. Как давно она смотрела на него как на мужа, а не как на… да, как на источник денег для мамы?
Зазвонил телефон. На экране высветилось: «Мама». Ольга смотрела на мигающий экран, и впервые за долгое время ощущала не радость от этого звонка, а тяжесть. Как будто тонкие нити, связывающие её с матерью, вдруг превратились в цепи, тянущие на дно.
Телефон продолжал звонить. Выбор, о котором писал Сергей, нужно было сделать немедленно.
—————
Ольга сидела на кухне, перечитывая письмо Сергея уже в третий раз. За окном серело хмурое небо, в квартире стояла тишина — лишь тиканье часов нарушало её. Телефон зазвонил снова. Мама. Четвёртый звонок за утро.
На этот раз Ольга ответила.
— Алло, — её голос звучал устало.
— Ну наконец-то! — возмущённо воскликнула Анна Ивановна. — Я уже начала волноваться. Почему ты не отвечаешь на звонки?
— Просто задумалась…
— О чём ты задумалась так рано? — В голосе матери появились подозрительные нотки. — Послушай, я тут подумала, может, ты мне еще немного переведешь? Пять тысяч. У Светланы скоро день рождения, хочу купить ей хороший подарок.
Ольга закрыла глаза. Пять тысяч. Именно столько не хватало матери Сергея на лекарства.
— Мам, я… я не смогу перевести больше в этом месяце, — тихо сказала она.
Пауза на том конце была короткой.
— Это почему? — Голос Анны Ивановны стал жестким. — Зять опять жмётся? Ты должна объяснить ему, что помогать матери необходимо. Или он все тратит на свою мамочку, а мне ничего?
Ольга почувствовала, как что-то внутри обрывается. Как будто пелена упала с её глаз.
— Мама, его мать нуждается в лекарствах. Лекарства серьёзные. А мы… мы каждый месяц отправляем тебе деньги. Не на лекарства. На… — она запнулась, впервые осознавая, как это звучит, — на такси к подруге. На подарки соседке.
— Да как ты смеешь! — возмутилась Анна Ивановна. — Я твоя мать! Я растила тебя, не спала ночами! И теперь ты говоришь мне такое? Значит, он тебе дороже родной матери?
Эти слова должны были поразить её, вызвать чувство вины — как раньше. Но теперь Ольга слышала только манипуляции. Чистую, манипуляцию.
— Дело не в том, кто дороже, — тихо ответила она. — Дело в справедливости.
— Значит, какой-то чужой пожилой тетке ты готова отдать последнее, а родной матери – нет? — Голос в трубке вибрировал от обиды и злости.
«Чужой пожилой тетке». Так она отзывалась о матери её мужа. О человеке, который никогда ничего не требовал для себя.
— Мам, прости, но в этом месяце никак не получится, — уверенно произнесла Ольга. — Я тебе перезвоню позже.
Она нажала «отбой», не дослушав новую волну негодования. Телефон почти сразу завибрировал снова, но Ольга положила его в сторону.
Внутри саднило, но эта боль казалась правильной. Отрезвляющей. Впервые за долгие годы она воспринимала ситуацию без иллюзий. И то, что она увидела, ей совершенно не нравилось.
———————
Ключ в замочной скважине повернулся почти беззвучно. Сергей старался не производить шума – неизвестно, ждут ли его дома или уже спят. День выдался изматывающим, голова раскалывалась от мыслей.
Он снял ботинки, аккуратно поставил их у стены. В квартире ощущался аромат ванили и корицы. Ольга что-то готовила? Удивительно, в последнее время она не радовала его домашней выпечкой.
Вошёл в комнату и застыл на пороге. Ольга сидела на диване, обхватив колени руками. Не с телефоном, не с книгой – просто сидела и смотрела куда-то перед собой. Услышав его шаги, подняла глаза.
— Ты поздно, — проговорила она тихо. Не с упрёком, как обычно, а просто фиксируя факт.
— Да, — он не знал, что ещё добавить.
Молчание. Не такое гнетущее, как вчера, а словно ожидающее.
Ольга поднялась, подошла к столу, взяла лежащий там телефон. На экране мигало уведомление.
— Мама звонила одиннадцать раз, — она едва заметно улыбнулась. — Одиннадцать… За один день. Никогда раньше не обращала внимания, как часто она звонит.
Сергей промолчал. Усталость навалилась вдруг с новой силой – не было желания ни спорить, ни выяснять отношения. Просто рухнуть и забыться во сне.
— Я перевела деньги твоей маме, — внезапно сказала Ольга, смотря ему прямо в глаза. — На лекарства.
Он удивлённо посмотрел на неё.
— А ещё я сказала своей маме, что в этом месяце больше денег не будет, — она нервно сцепила пальцы. — Знаешь, что она ответила?
Сергей покачал головой.
— Что я её предала. Представляешь? Кто кого предал…
Она подошла к нему ближе, взяла за руку.
— Твоё письмо… оно открыло мне глаза. Мы так долго жили, словно я всё ещё девочка, которая должна потакать маме. А ты – просто… — она замялась.
— Кошелёк, — закончил Сергей.
— Да, — её глаза наполнились слезами. — Не муж, не любимый человек, а источник финансов для моей матери. Боже, как же стыдно.
Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо. Он стоял не двигаясь, боясь поверить в происходящее.
— Завтра я снова позвоню маме, — сказала Ольга, отстраняясь и вытирая слёзы. — Объясню, что я взрослая женщина, у меня своя семья. Мы будем ей помогать, но не в ущерб себе и…
— И моей матери, — дополнил Сергей.
— Да, — она кивнула. — Теперь мы будем решать вместе. Только прости меня, если сможешь.
Он молча притянул её к себе. На кухне что-то тихо звякнуло.
— Я пирог с малиной испекла, — смущённо улыбнулась Ольга. — Как в начале нашей совместной жизни, помнишь? Будешь?
— Буду, — ответил он, чувствуя, как отпускает, наконец, сковывавший грудь обруч. — Конечно, буду.
И впервые за долгое время ему показалось, что они снова вдвоём. Не трое – двое. Муж и жена. Семья…
