На экране — строгий капитан. Дома — человек, у которого дрожали руки, когда дочка делала первый шаг.
Они начинали с ничего. Съёмные углы, доски вместо кровати и вера — такая, что хватало на двоих. Она спасала его. А он уходил и не раз.
Кто же эта женщина, рядом с которой Александр Лыков не просто остался — а стал собой?
И почему сегодня, спустя десятки ролей и лет, он говорит:
«Больше всего я благодарен не за славу…»
Дальше — интереснее.
- Парень, которому сказали: «Ты не сможешь». А он смог
- Театр случился случайно. Но стал навсегда
- Нос как пропуск в театр
- «Я сюда не для бетона — я за искусством»
- Герой с народным лицом
- Ушёл, чтобы не стать тенью самого себя
- Когда срываешься — важно, кто тебя ловит
- Он как западносибирская лайка
- «Люблю только тебя» — и всё снова начиналось сначала
- Уходил. Но всегда возвращался
- «Боится, что я опять куда-нибудь залезу»
- Вера, которая всё расставила по местам
- Дети, внуки и бесконечная энергия
- Абсолютное счастье
Парень, которому сказали: «Ты не сможешь». А он смог
Последний день ноября 1961 года. Посёлок Рахья под Ленинградом. Там и появился на свет будущий капитан Казанцев.
Отец ушёл рано, и Сашку растили мама с бабушкой. Не было в его детстве ни санаториев, ни кружков. Были гаражи, деревья, ледяные горки и синяки, которыми он гордился как медалями.
Однажды накатился на горке, неудачно упал — и… всё. Позвоночник сказал «стоп».
«Готовься к жизни в кресле», — вынесли вердикт врачи.
Но парень не сдался. Начал заниматься, укреплять спину. Потом — карате. Не для понтов, а чтобы держаться на ногах. А ещё — биатлон. И вот уже — чёрный пояс и куча медалей.
«В 14 мне сказали: к 30 сядешь в инвалидную. Я в 30 сделал шпагат и пошёл на сцену».
Театр случился случайно. Но стал навсегда
После школы пошёл в строительное. Казалось бы — всё логично: стабильность, профессия. Но однажды заглянул в театральную студию. Просто так, из интереса.
И что-то щёлкнуло.
Случайно оказался у стен ЛГИТМиКа, где абитуриенты репетировали прямо во дворе.
«Я тогда понял: хочу быть среди них».
Мама в обморок не упала, но близко к тому. Однако Саша настоял. И оказался прав.
Нос как пропуск в театр
Лыков смеётся: «Меня взяли из-за носа!» Ну как иначе объяснить, что Владимир Петров, профессор и режиссёр с именем, заметил его среди десятков?
Он был хулиганом, опаздывал, срывал пары. Его грозились отчислить десятки раз. И каждый раз оставляли. Потому что что-то в нём было.
После выпуска звал даже Театр имени Ленсовета. Но сначала — армия.
«Я сюда не для бетона — я за искусством»
Директор театра пытался устроить Лыкова в «культурные» войска. Но молодой артист всё испортил. Пришёл к замполиту и выдал:
«Мне тут не стройка нужна. Я служу искусству!»
Результат? Стройбат. Крайний Север. Мороз, бетон, суровые будни. Мечты о сцене казались детским сном.
Но он вернулся. И вышел на сцену Театра Ленсовета. Первая крупная роль — Швондер в «Собачьем сердце».
Герой с народным лицом
В кино Лыков дебютировал в 1989 году. Потом были съёмки, эпизоды… Но настоящая известность пришла с «Улицами разбитых фонарей».
Капитан Казанцев стал народным любимцем. Люди узнавали, благодарили, говорили: «Спасибо за службу».
«Это было как настоящее признание. Не актёрское — человеческое».
Ушёл, чтобы не стать тенью самого себя
Сериал дал многое. Но Александр почувствовал: пора уходить. Он не хотел остаться только Казановым, пусть и любимым.
Он ушёл. Но не исчез. Его звали режиссёры, проекты были один другого громче: «Бандитский Петербург», «Агент национальной безопасности», «Турецкий гамбит»…
Когда срываешься — важно, кто тебя ловит
Слава, роли, съёмки. А за кадром — бессонные ночи и крепкие напитки. Был момент, когда всё могло рухнуть.
Но он нашёл в себе силы сказать «стоп». И теперь называет главной победой не роли, а то, что сумел сохранить семью.
«На сцене ты можешь быть кем угодно. Но дома важно остаться собой».
Он как западносибирская лайка
Александр Лыков — будто та самая западносибирская лайка: упрямый, выносливый, с характером. Не сдался, не спрятался, не укусил в спину. А просто шёл вперёд. Сколько бы раз ни падал — поднимался. И возвращался. Всегда.
«Люблю только тебя» — и всё снова начиналось сначала
В начале 80-х Александр Лыков встретил Аллу Господенко — кубанскую казачку с горячим характером и мягким сердцем. Между ними сразу пробежала искра. Не раздумывали, не мерили чувства — просто влюбились. Как в кино, только по-настоящему.
Жили скромно. Снимали крошечные углы. Маленькая дочка спала в ящике — не от бедности души, а от бедности кошелька. Вместо кровати были доски. Зато рядом — свои, любимые.
Когда Саша опускал руки, Алла твердила:
«Ты справишься. Я в тебя верю».
А когда Алле самой становилось страшно — он был рядом. Спокойный, как камень, на который можно облокотиться.
Уходил. Но всегда возвращался
Он работал на пределе. Репетиции сменялись съёмками, спектакли — новыми ролями. Выдыхал, как умел: иногда со стаканом в руке. Домой возвращался уставшим и не всегда трезвым.
Алла пыталась остановить. Ссорились. Мирились. Говорила строго, но в конце всё равно добавляла:
«Люблю только тебя. Очень».
Иногда он молча собирал вещи и уходил. Без скандалов. Просто исчезал. Не от семьи — от себя самого.
Но Алла каждый раз находила способ его вернуть. Иногда — одним только взглядом. Иногда — словами:
«Без тебя нам нельзя».
И он возвращался.
«Боится, что я опять куда-нибудь залезу»
Жена не только вытаскивала его с краю пропасти — потом ещё и стала директором. Чтобы контролировать график, следить, чтобы не перегорел.
«Боится, что я опять куда-нибудь залезу», — смеётся Лыков.
И не зря. Уж слишком он любит острые ощущения, резкие виражи, неожиданные приключения. Только теперь, в зрелом возрасте, позволять себе риск — дорогое удовольствие. Слишком многое есть, что нужно беречь.
Вера, которая всё расставила по местам
Со временем Александр пришёл к вере. Без громких слов — просто душа устала метаться.
Мысли о монастыре тоже приходили, но он честно признался себе:
«Не хватит у меня силы. Это путь избранных».
Теперь он прислуживает в храмах: и в Петербурге, и в станице Павловская. Научился просить прощения. Перестал бороться с ветром — стал жить в тишине.
И увидел по-другому: профессию, родных, саму жизнь.
Дети, внуки и бесконечная энергия
Дети выросли. Матвей имеет высшее образование, лингвист, живёт в Париже. Женат на Джессике Стенерос, имеет дву детей снимается в кино, работает моделью и знаменит в этом направлении на весь мир.
Но сколько бы ни было дел — всегда находит время прилететь домой.
Екатерина— она педагог преподаёт киноискусство, читает лекции, воспитывает двух детей.
А внуки — это отдельная глава. Они просто обожают дедушку. Только вот дед не даёт расслабиться:
«Гуляем так, что домой приходят — и падают без сил», — хохочет Лыков.
Абсолютное счастье
Он по-прежнему снимается, играет, мечтает. Но самое важное уже нашёл.
Семья.
И теперь, вспоминая «Улицы разбитых фонарей», ту роль, что изменила всё, он говорит не о славе и не о карьере:
«Благодарен. Но не за популярность. А за то, что в трудные моменты рядом были мои родные люди».
