— Что за чёрт?! — Татьяна замерла в дверях собственной спальни, не веря своим глазам.
Людмила Аркадьевна, её свекровь, стояла на коленях перед распахнутым гардеробом и перебирала вещи, выкладывая их стопками на пол. Услышав голос невестки, она даже не обернулась, продолжая своё занятие.
— Таня! Вернулась наконец, — произнесла она буднично, словно находилась в своей квартире. — Я тут решила немного порядок навести. У тебя такой бардак в шкафу, что удивительно, как ты вообще что-то находишь.
Татьяна медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. День выдался тяжёлым — начальник придирался, недовольный клиент, пробки на дороге. А теперь ещё и это.
— Людмила Аркадьевна, — она старалась говорить спокойно, — какого чёрта вы, без моего разрешения, копаетесь в моих вещах?
— Разрешения? — свекровь наконец-то соизволила обернуться, вскинув брови. — Я мать твоего мужа! Какое ещё разрешение? Я пришла проведать сына, а тут… — она обвела рукой комнату, — такое безобразие!
Татьяна огляделась. В комнате был обычный порядок, разве что кровать осталась неубранной с утра — они с Мишей проспали, собирались впопыхах.
— Где Миша? — спросила она, игнорируя выпад свекрови.
— В гостиной сидит, на компьютере играет, — Людмила Аркадьевна скривилась. — Совсем от рук отбился мальчик. А ты… — она выпрямилась, держа в руках какую-то блузку Татьяны, — ты совсем за ним не следишь.
— Следить? — Татьяна непонимающе уставилась на женщину. — За взрослым мужчиной?
— Конечно! — всплеснула руками свекровь. — Кто, если не жена? Посмотри, — она ткнула пальцем в сторону шкафа, — вся одежда перевёрнута, носки разбросаны. А в холодильнике что? Какая-то ерунда да пиво!
— Я работаю, — процедила сквозь зубы Татьяна. — В отличие от некоторых.
— Вот! — торжествующе воскликнула Людмила Аркадьевна. — Вот оно! Всё карьера, карьера. А муж голодный ходит. Я как вошла, так и ахнула — бедный мой Мишенька исхудал весь!
Татьяна прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Михаил действительно похудел за последний месяц — но не от голода, а потому что начал бегать по утрам от скуки, когда сидел без работы.
— Людмила Аркадьевна, — она снова заговорила, стараясь сохранять видимость вежливости, — Миша взрослый человек. Если он голоден, он может сам приготовить себе еду. У нас, знаете ли, холодильник полный продуктов.
— Какая жена так говорит! — всплеснула руками свекровь. — Для каждой женщины считается долгом готовить для мужа! А ты что? Приходишь поздно, на кухню даже не заглядываешь. Миша мне всё рассказал!
Татьяна стиснула зубы. Значит, Михаил жаловался матери. Ну конечно.
— Я бы хотела поговорить с мужем, — сказала она, разворачиваясь к двери.
— Иди-иди, — махнула рукой Людмила Аркадьевна. — А я тут пока закончу. Надо же хоть кому-то следить за порядком в доме.
Татьяна вышла в коридор, с трудом удерживаясь от резких движений. В гостиной обнаружился Михаил — действительно за компьютером, но не играл, а что-то просматривал в интернете. Услышав шаги жены, он обернулся.
— О, привет, — сказал он так, словно ничего необычного не происходило. — Как день прошёл?
— Прекрасно, — Татьяна скрестила руки на груди. — Особенно его завершение. Прихожу домой, а там твоя мать роется в моих вещах.
— Что тут такого? — пожал плечами Михаил. — Ты же знаешь маму.
— Знаю, — кивнула Татьяна. — Вопрос в том, почему ты ей это позволяешь?
— А что я должен сделать? — искренне удивился муж. — Запретить матери приходить к нам?
— Запретить залезать в мой шкаф, например! — Татьяна повысила голос, затем осеклась, вспомнив, что свекровь в соседней комнате. — И почему ты ей жалуешься на меня?
— Я не… — начал Михаил, но тут в дверях гостиной появилась его мать.
— Ну что, голубки, поговорили? — спросила она с улыбкой. — Миша, я тут Тане объясняла, что надо бы за домом следить получше. А то у вас что на кухне, что в спальне — бардак!
Татьяна посмотрела на мужа, ожидая, что он вступится за неё. Но Михаил только виновато улыбнулся и потёр шею.
— Мам, ты немного преувеличиваешь…
— Ничего не преувеличиваю! — отрезала Людмила Аркадьевна. — Я мать, я вижу. Танечка, — она повернулась к невестке с елейной улыбкой, — ты не обижайся, но тебе следует лучше заботиться о муже. Посмотри, он уже совсем кожа да кости! Мишенька, иди-ка сюда, — она потянула сына за рукав, — дай я тебя обниму. Совсем исхудал без нормальной еды!
Татьяне показалось, что в комнате резко закончился кислород. Последняя фраза свекрови — «исхудал без нормальной еды» — стала той самой каплей, которая переполнила чашу её терпения.
— Нормальной еды? — повторила она, чувствуя, как внутри закипает ярость. — Людмила Аркадьевна, а вы не думали, что ваш сын, может быть, сам способен о себе позаботиться?
Свекровь прижала Михаила к себе, словно защищая от нападения.
— Что значит «сам»? Он же мужчина! Мужчины не должны готовить, стирать, убирать. Это женская работа.
— Ах вот как? — Татьяна подошла ближе, глядя прямо в глаза свекрови. — А вы в курсе, что ваш «мальчик» уже второй месяц сидит дома без работы? Что я работаю по десять часов в день, чтобы оплачивать наши расходы? Что я прихожу домой выжатая как лимон, а мне ещё нужно готовить, убирать и стирать за взрослым мужиком?
Людмила Аркадьевна отступила на шаг, не ожидав такого напора.
— Но это же… Это же твои обязанности как жены!
— Мои обязанности? — Татьяна рассмеялась, но в этом смехе не было ни капли веселья. — А его обязанности как мужа, значит, в том, чтобы сидеть дома, играть в компьютер и жаловаться мамочке, что жена плохо за ним ухаживает?
— Таня! — Михаил наконец отмер и попытался вмешаться. — Ты несправедлива. Я ищу работу.
— Ищешь? — Татьяна повернулась к мужу. — Как именно ты её ищешь, Миша? За компьютером в «Танчики» играя? Или, когда ей на меня жалуешься? Может, ты расскажешь, сколько резюме отправил за эту неделю? Или на сколько собеседований сходил?
Михаил отвёл взгляд, и этот жест сказал Татьяне больше любых слов.
— Вот видишь, Мишенька, — вмешалась Людмила Аркадьевна, — я же говорила, что она тебя не ценит! Совсем распустилась девка. В моё время…
— В ваше время женщины сидели дома и не смели перечить мужьям, я помню, — перебила Татьяна. — Но сейчас другое время. И в этом другом времени ваш сын сидит на моей шее, пока я обеспечиваю нас обоих. И вместо благодарности получаю упрёки от вас и от него.
— Таня, — Михаил наконец собрался с духом, — мама права. Ты действительно запустила дом. Посмотри, — он обвёл рукой гостиную, — везде пыль, вещи разбросаны.
Татьяна оглядела комнату. Да, может быть, она не была идеально убрана. На журнальном столике лежали журналы, на подлокотнике дивана — плед, который она набросила вчера вечером, когда смотрела фильм после тяжёлого дня. Но назвать это бардаком мог только человек с маниакальной чистоплотностью или… тот, кто искал повод для претензий.
— Значит, так, — Татьяна медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Ты, Миша, считаешь, что я плохая хозяйка. Что я запустила дом. Что я не забочусь о тебе. Правильно я понимаю?
— Не то чтобы совсем плохая, — промямлил Михаил, — просто могла бы стараться больше…
— Стараться больше? — Татьяна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Я встаю в шесть утра. Готовлю тебе завтрак. Еду на работу, где пашу до вечера. Возвращаюсь — и снова готовлю, убираю, стираю. А в выходные мы ездим к твоей маме, потому что «она скучает». И я должна стараться больше?
— Ничего ты не готовишь! — вмешалась Людмила Аркадьевна. — Я сегодня в холодильник заглянула — одни полуфабрикаты! Это не еда для мужчины!
— А что тогда еда для мужчины? — Татьяна повернулась к свекрови. — Борщи и котлеты, которые вы готовите? Так может, заберёте своего мальчика к себе? Будете кормить его домашними обедами, гладить рубашечки и носочки? А я пока отдохну от этого всего!
— Как ты разговариваешь с моей матерью? — Михаил наконец-то проявил характер, но не в ту сторону, на которую надеялась Татьяна. — Извинись сейчас же!
— Извиниться? — Татьяна не верила своим ушам. — Перед кем? Перед женщиной, которая пришла в мой дом, залезла в мои вещи и обвиняет меня в том, что я плохая жена? Ты в своём уме, Миша?
— В своём, — отрезал он, подходя к матери и обнимая её за плечи. — И это наш дом, а не твой.
— Вот как? — Татьяна скрестила руки на груди. — Напомни-ка мне, кто владелец этой квартиры? Кому она досталась от бабушки? На чьи деньги сделан ремонт? Ты здесь, дорогой мой, на птичьих правах. Ты и твоя мамочка.
Лицо Михаила вытянулось от удивления. Он явно не ожидал такого поворота событий. Людмила Аркадьевна побледнела, потом покраснела, её губы сжались в тонкую линию.
— Значит, вот как ты заговорила? — процедила свекровь сквозь зубы. — Выгоняешь нас? Своего мужа выгоняешь?
— Я констатирую факт, — Татьяна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Эта квартира принадлежит мне. И я имею полное право решать, кто и как в ней живёт.
— Таня, — Михаил попытался придать голосу уверенность, но получилось плохо, — давай успокоимся. Мама просто хотела помочь. Она же от души…
— От души? — Татьяна издала короткий смешок. — Твоя мать с самого начала нашего брака пытается доказать, что я плохая жена. Она критикует всё, что я делаю. Она приходит в мой дом без приглашения и роется в моих вещах. И ты называешь это «от души»?
— Ты никогда не любила мою маму! — вдруг вспылил Михаил. — Всегда находила поводы не ездить к ней, отказывалась от семейных встреч…
— Не любила? — Татьяна не верила своим ушам. — Миша, я терпела твою мать пять лет! Я улыбалась, когда она говорила, что я что-то делаю не так. Я молчала, когда она переделывала всё в нашем доме. Я сносила её бесконечные нравоучения и упрёки. А теперь я вернулась с работы, уставшая, голодная, и обнаружила, что она копается в моём белье! И это я должна её любить?
— Ты эгоистка, — заявила Людмила Аркадьевна с видом оскорблённого достоинства. — Думаешь только о себе. А Мишенька без работы, ему поддержка нужна, забота.
— А мне? — Татьяна уставилась на свекровь. — Мне не нужна поддержка? Не нужна забота? Я вкалываю как проклятая, тащу на себе всё хозяйство, а в ответ слышу только упрёки!
— Что ты такое ты говоришь? — попытался вмешаться Михаил. — Я же помогаю по дому.
— Чем ты помогаешь, Миша? — устало спросила Татьяна. — Тем, что иногда, раз в неделю, выносишь мусор? Или тем, что можешь загрузить посудомойку, если я попрошу об этом три раза?
— Всё, хватит! — Людмила Аркадьевна выступила вперёд. — Я не позволю тебе так разговаривать с моим сыном! Он мужчина, он не обязан заниматься женской работой!
— А я не обязана содержать взрослого лентяя! — парировала Татьяна. — Знаете, Людмила Аркадьевна, я терпела вас только ради Миши. Думала, он вырастет и начнёт сам решать свои проблемы. Но теперь я вижу, что этого не произойдёт. Вы воспитали не мужчину, а избалованного ребёнка, который в тридцать лет бежит жаловаться маме, вместо того чтобы решать проблемы со своей женой.
— Как ты смеешь! — Людмила Аркадьевна всплеснула руками. — Милый, ты слышишь, что она говорит? Она оскорбляет тебя! Меня! Скажи ей что-нибудь!
Михаил переводил растерянный взгляд с матери на жену и обратно. Он явно не знал, что делать в этой ситуации. С одной стороны, его воспитали так, что мать нужно слушаться и уважать. С другой — он понимал, что Татьяна во многом права.
— Таня, — наконец произнёс он, — извинись перед мамой. Она всё-таки старше, и…
— И что? — перебила Татьяна. — И поэтому имеет право вытирать об меня ноги? Распоряжаться в моей квартире? Указывать мне, как жить?
— Не преувеличивай, — снова попытался урезонить её Михаил.
— Я не преувеличиваю, — Татьяна покачала головой. — Я просто наконец-то говорю правду. Твоя мать меня ненавидит, потому что я забрала у неё любимую игрушку — тебя. А ты… Ты слишком слаб, чтобы выбрать между нами.
— Между вами? — Михаил нервно рассмеялся. — Это абсурд! Вы обе мне дороги, почему я должен выбирать?
— Потому что нельзя усидеть на двух стульях, — Татьяна посмотрела мужу прямо в глаза. — Либо ты муж, либо сынок. Либо ты на моей стороне, либо на её. И мне кажется, ты уже давно сделал свой выбор.
Повисла тяжёлая пауза. Михаил стоял между двумя женщинами, словно буфер, не решаясь встать окончательно ни на одну сторону.
— Ты не можешь заставить мужчину выбирать между женой и матерью, — наконец проговорила Людмила Аркадьевна. — Это… Это просто низко!
— Низко? — Татьяна усмехнулась. — Знаете, что действительно низко? Приходить в чужой дом и диктовать свои правила. Унижать женщину, которая выбивается из сил, чтобы обеспечить вашего сына. Это низко, Людмила Аркадьевна.
— Хватит! — вдруг рявкнул Михаил, и обе женщины удивлённо повернулись к нему. — Хватит этой ссоры! Мы семья, мы должны поддерживать друг друга, а не…
— Семья? — перебила его Татьяна. — Это не семья, Миша. Это какая-то патологическая связь между тобой и твоей матерью, в которую я имела несчастье встрять. Я больше не хочу в этом участвовать.
Она отошла к окну, глядя на вечерние огни города. В этот момент ей стало удивительно спокойно, словно она наконец приняла решение, которое зрело внутри уже давно.
— Знаете что, милая вы моя, свекровушка?! Забирайте своего сыночка, и проваливайте из моей квартиры к себе домой!
— Что ты сказала?!
— Я устала от этого цирка. Устала быть и женой, и кормилицей, и домработницей. Устала быть виноватой во всём. — произнесла Татьяна, поворачиваясь к замершим родственникам.
— Таня, ты не понимаешь, что говоришь, — Михаил сделал шаг к ней, протягивая руку. — Ты просто устала. Давай поговорим завтра, когда все успокоятся.
— Нет, Миша, — она отстранилась от его руки. — Именно сейчас я понимаю, что говорю. Пять лет я терпела твою мать, её вечные упрёки и критику. Пять лет я ждала, что ты повзрослеешь и начнёшь защищать нашу семью. Но ты не способен на это. Ты всегда выбираешь её сторону, даже когда она не права.
— Это неправда! — возмутился Михаил. — Я всегда старался быть справедливым!
— Справедливым? — Татьяна покачала головой. — Ты никогда не был справедливым. Ты всегда боялся обидеть мамочку, даже если для этого приходилось жертвовать мной. А я… Я слишком долго это терпела.
Людмила Аркадьевна, видя, что ситуация выходит из-под контроля, решила сменить тактику.
— Танечка, деточка, — она попыталась придать голосу мягкость, — ты действительно устала. Я понимаю. Работа, дом — это всё так сложно. Может быть, нам просто нужно больше понимания друг к другу?
— Не надо, — отрезала Татьяна. — Не надо этих манипуляций. Вы прекрасно знаете, что делаете. С самого начала вы пытались разрушить наш брак. И вам это удалось. Поздравляю.
— Что за чушь! — вскричала Людмила Аркадьевна, мгновенно забыв о своей миролюбивости. — Я всегда хотела для Мишеньки только лучшего!
— Правильно, для Мишеньки, — кивнула Татьяна. — Не для нас, не для нашей семьи — для вашего сыночка. И знаете, забирайте его. Он всё равно никогда не был моим мужем в полном смысле этого слова. Он был и остаётся вашим сыном, который временно поселился со мной.
Михаил побледнел.
— Ты… Ты серьёзно? Ты выгоняешь меня? После пяти лет брака?
— Не я тебя выгоняю, а ты сам выбрал, — устало ответила Татьяна. — Каждый раз, когда вставал на сторону матери против меня. Каждый раз, когда позволял ей диктовать, как нам жить. Каждый раз, когда жаловался ей на меня вместо того, чтобы обсудить проблемы со мной.
Она подошла к двери и распахнула её.
— У вас есть час, чтобы собрать самое необходимое. Остальное я упакую и передам позже.
— Ты не можешь так поступить! — возмутилась Людмила Аркадьевна. — Миша, скажи ей!
Но Михаил молчал, глядя на жену потерянными глазами. Кажется, до него наконец начало доходить, что происходит.
— Таня, — наконец проговорил он, — мы можем всё исправить. Я найду работу, обещаю. Я буду больше помогать по дому. Мама будет реже приходить…
— Мишенька! — возмущённо воскликнула Людмила Аркадьевна.
— Поздно, — покачала головой Татьяна. — Я дала тебе пять лет, чтобы стать мужчиной. Но ты предпочёл остаться маминым сыночком. Твой выбор. Теперь живи с ним.
Михаил посмотрел на мать, потом на жену. В его глазах читалась растерянность человека, который впервые в жизни столкнулся с необходимостью сделать жёсткий выбор.
— Пойдём, Мишенька, — Людмила Аркадьевна взяла сына под руку. — Нам здесь не рады. Поживёшь у меня, а там разберёмся.
Татьяна молча наблюдала, как свекровь уводит её мужа. В этот момент она не чувствовала ни злости, ни грусти — только облегчение. Словно тяжёлый груз, который она тащила на себе годами, вдруг исчез, и она могла наконец выпрямиться и свободно вздохнуть.
Дверь за ними закрылась, и Татьяна осталась одна в своей квартире. В своей жизни. Она подошла к шкафу, который так усердно «разбирала» свекровь, и начала аккуратно складывать разбросанные вещи. Впереди была новая глава — без вечных упрёков, манипуляций и чувства вины. И эту главу она начнёт с наведения порядка — не только в шкафу, но и в своей жизни…
