Родня мужа заявилась к ней сегодня огромной толпой. Но, как выяснилось, совсем не для того, чтобы поддержать Викторию в тяжёлое для неё время. И спокойно и чинно посидеть за поминальным столом. Они пришли совсем с другой целью.
— Вот скажи нам, Вика, зачем тебе такой большой дом? Как ты одна будешь с этим всем справляться? А там ведь ещё и приусадебный участок огромный, хозяйство — куры и коза, и машина, за которой нужен мужской догляд, — перечисляла золовка всё, что было у невестки во владении.
— Да, дом большой, ты права, Рита. Большой, добротный, уютный — спасибо моему Гришеньке за это. И участок у нас ухоженный, и машина хорошая, дорогая в гараже стоит. Нет, две машины, ты ошиблась, Рита! Про снегоуборочную забыла.
И всё это теперь моё. За всем нужно смотреть. Всё содержать в порядке. И надеяться я теперь могу только на себя, — взяв блин с поминального стола, спокойно ответила Вика ушлой золовке.
— Ну вот! А мы о чём тебе толкуем? Трудно тебе одной будет, ты даже не представляешь, насколько. Подумай об этом хорошенько. К чему одинокой женщине такой огромный дом и такое большое хозяйство? Разве ты умеешь со всем этим обращаться? Ни корм дать скотинке, ни убрать за ней толком не сможешь.
А огород вскопать, а засадить его, чтобы земля не пустовала. А дом этот — вообще отдельная тема для беспокойства и постоянных забот! Тут столько тонкостей и премудростей нужно знать, — с хитрым прищуром продолжала старшая золовка Рита.
— А вообще, я так скажу вам, бабоньки. Мозги ей пора включать, Виктории-то. Всё, поплакала, погоревала по мужу, и хватит. Теперь нужно о жизни подумать. Григория уже не вернёшь, а тебе, Вика, ещё жить и жить, — назидательным тоном продолжил супруг Маргариты Виктор. — Ты, если умная баба, то поймёшь, о чём мы тебе тут битый час уже толкуем.
— Да о чём же? Что-то я никак в толк не возьму, чего вы так всполошились. И по какой такой причине моё наследство вам всем покоя не даёт? — продолжая есть блин, спросила Виктория.
— А почему собственно твоё? — вдруг сорвалась на крик и тут же показала своё истинное отношение к положению дел Нина, младшая сестра ушедшего на днях в мир иной Григория. — Мы тоже не чужие Грише.
— Помолчи пока, Нин. Дай нам всё спокойно обсудить, — оборвала её Рита. — Криком здесь не поможешь. Мы все страдаем от горя, пришедшего в нашу семью, но надо держать себя в руках. Успокойся.
— Да просто я никак не пойму, почему мы с ней должны церемониться!? Кто она? Родителям нашим совсем ничего не досталось. Нам тоже — дырка от бублика.
И от всех богатств брата нашего родного, безвременно ушедшего, нам выходит, что полный ноль достанется? — эмоционально продолжала Нина, не слушая остальных родственников. — Ты посмотри, какая помещица нашлась! Прожила с мужем несколько лет — и всё теперь ей! И дом, и машину, и всё остальное хозяйство! Где же справедливость?
— Ой, забыла! У Гриши ведь ещё и деньги на счетах есть. Приличные суммы, между прочим. Ты забыла, Нина, о деньгах моего мужа. Там неплохо набралось за время, пока мой Гриша работал здесь агрономом и хозяйство подсобное держал, — как бы между прочим добавила Вика, подливая себе в стакан вишнёвого компота из большого хрустального графина.
— Вот! Слышали? — обиженно закричала Нина. — Ещё и издевается над нами! Это уже ни в какие ворота…
— Я? Да ты что! Даже и не думала. Мне вот только одно непонятно. И я спросила у вас, но вы мне так и не объяснили — чего вы так всполошились? Вы пришли сегодня сюда с определённой целью, благой — помянуть брата. Ну и меня, наверное, поддержать как его вдову, да? И это вполне объяснимо. А дальше-то что?
— А дальше — мы тебе уже всё сказали и объяснили. Отдавай нам половину имущества Григория! Нет, даже большую часть! Да, так будет справедливо. Мы ему родня, кровь родная. И мы, сёстры и родители Гриши, имеем на это полное.
Потому что именно мы, семья, всегда и во всём помогали брату и поддерживали его. А ты, свиристелка, только туда-сюда ездила! То уедешь в свой город, то приедешь! То уедешь, то приедешь! — кричала Нина.
Эмоциональная женщина сейчас явно путала все карты своей родне, пришедшей к Виктории с определённой целью.
— Нина, ну зачем ты так! Помолчи пока, я же просила тебя. Мы с Виктором сами сейчас всё скажем, — Рита пыталась успокоить свою младшую сестру, у которой вода в одном месте не держалась, как говорят в народе.
Старшая сестра Григория Маргарита была похитрее и надеялась, что путём уговоров и убеждений они смогут оттяпать у невестки часть доставшегося ей по завещанию наследства.
Виктория, несмотря на показную браваду, очень страдала от горестного события, произошедшего в её жизни. Мужа она любила, и чувство это было взаимным. И сейчас ей очень не хватало родного человека рядом.
Но показывать свои чувства его наглой родне не собиралась. А тем более, потакать их притязаниям. Вдова прекрасно понимала, что они от неё хотят и о чём ведут свой разговор.
Познакомились они с мужем около десяти лет назад, когда им обоим было уже по тридцать. Брак их был осознанным и обдуманным. Правда, Виктория долгое время не могла бросить свою работу в городе и всё не решалась окончательно переехать в посёлок к мужу, где у него уже был построен красивый добротный дом и заведено подсобное хозяйство.
Григорий после окончания сельхозакадемии вернулся на малую родину и устроился работать агрономом. И практически тут же начал строить себе дом, обзавёлся хозяйством. Практичный и дальновидный мужчина активно готовился к предстоящей семейной жизни. Оставалось только жену встретить, любимую и единственную. Что вскоре и произошло.
Виктория была учителем музыки и работу свою просто обожала. Молодая женщина не представляла себе, что будет делать рядом с мужем в деревне, чем заниматься. Устроиться в посёлке по специальности она бы не могла — музыкальной школы, к сожалению, там не было. А быть просто помощницей по хозяйству, в деле, которое было для неё новым и неизвестным, Вике не хотелось.
Но постепенно влюблённым надело, что они встречаются лишь на выходных, когда Виктория приезжала в посёлок к любимому. И женщина решилась. Уволившись, она окончательно переехала к мужу в его деревенский дом.
Работать теперь было совсем не обязательно. Денег супруга им вполне хватало.
Постепенно Вика втянулась в сельскую жизнь. Молодая жена с удовольствием и даже неким интересом занялась выращиванием овощей и фруктов, полюбила курочек, разговаривала с ними, когда приходила кормить и забирать яйца.
А козу Зойку вообще возвела в ранг главной в хозяйстве Назаровых. Коза у них была норовистая. Зато молоко давала вкусное и жирное. И без всякого постороннего запаха.
Подружившись с молодой соседкой, Вика училась у неё солить огурцы и помидоры, варить вкусное варенье из малины, клубники и вишни.
Она закручивала в большие банки компот из румяных яблок, аромат от которых разносился по всей округе. А какая у неё получалась квашеная капуста! Просто ум отъешь! Женщина делала фруктовую пастилу, а из козьего молока приловчилась готовить полезный творог.
Теперь Виктория владела ещё и мастерством ставить дрожжевое тесто на пироги, которые с разными начинками чуть не каждый день пекла для любимого мужа. Выписала и посадила во дворе различные сорта роз и с радостью следила за тем, как они растут и удивляют своими неповторимыми бутонами.
А вскоре произошло чудо — жена осчастливила мужа рождением сына. И всё было хорошо у них — жить бы им да радоваться. Но однажды Григорию поставили серьёзный диагноз.
В сердце супруга нашли какую-то патологию — оно отказывалось работать правильно. И муж мог ум.реть в любой момент.
Вика не хотела в это верить, просто отказывалась. Думала, что такого не может произойти с ними. Она подбадривала супруга, старалась ограждать его от стрессов и переживаний, следила за тем, чтобы он вовремя принимал лек*рства, правильно питался и не перегружал себя физическими нагрузками.
Но это не помогло. Однажды сердце Гриши остановилось.
Григорий заранее побеспокоился о своей семье. Всё, что у него было, мужчина завещал жене и сыну. Зная свою корыстную и непорядочную родню, он всё сделал так, чтобы Виктория после его ухода не испытывала никаких трудностей в этом плане. Всё предвидел её любимый Гришенька, всё предусмотрел.
Ещё при жизни родные сёстры и зятья Григория частенько приходили к нему с просьбой одолжить крупные суммы на разные нужды. Григорий в долг давал неохотно, знал, что назад вряд ли чего-то дождётся от наглой родни.
И вот теперь, когда его не стало, ушлые золовки вместе с мужьями пришли в дом к Виктории с одной только целью — уговорить её поделиться с ними своим наследством. А лучше так — всё отдать им, а самой уехать отсюда, с глаз долой, в свой город.
— Вика, ты же прекрасно понимаешь, о чём мы с тобой хотим поговорить, — продолжала Рита. — Ни ты, ни твой сын жить тут не будете, это и так понятно. Ты и сама давно знаешь, что твоё место не здесь. Ты не сельский житель.
Ещё чуть-чуть и не выдержишь, упорхнёшь обратно. Дом этот продашь, а всё, что зарабатывал и скопил наш родной брат, пустишь по ветру. Ещё и замуж выскочишь, в чём мы все не сомневаемся. И второго мужа на деньги нашего Гриши будешь кормить, поить и ублажать.
— Ну это не вам решать, где мне жить — здесь или в городе, — Вика пока не собираясь ругаться.
— А что, ты хочешь сказать, что здесь останешься? И одна всё хозяйство тянуть будешь? — с недоверием спросил Виктор.
— Возможно. Я ещё не думала об этом.
— Ну это неправда! Ты же не сможешь здесь! — Нина опять не вытерпела и громко вклинилась в спокойный разговор.
— Да хватит вам, бабы, из пустого в порожнее переливать! Достали уже! — вдруг тоже крикнул Виктор. — Ты, Вика, знаешь, что мы с Ритой всегда хорошо к тебе относились. Да, и выбор Григория одобрили. Но сейчас ты не права, и прими уже этот факт. Ты чужая здесь, и скоро уедешь. А нам всем жить на этой земле. Поступать надо по справедливости.
— По справедливости — это значит вам все деньги Григория отдать, так? Деньги, к которым вы никакого отношения не имеете. Я правильно понимаю? А может, дом сразу на вас переписать, и машину тоже, и всё остальное, чтобы вам не обидно было? — уже более сурово спросила Виктория, понимая, что шутки закончились.
— Ну почему сразу — переписать? Что ты цирк устраиваешь? Продашь всё, а половину денег нам отдашь. Причём, нам с Ритой больше, а Нинке с Генкой меньше, — вынес свой вердикт Виктор.
— Подожди-ка! Это почему же нам меньше? — взвилась Нина. — Совсем того? С чего ты вдруг решил, что нам надо меньше дать денег Гришиных? Ты вообще кто? Ты зять, вот и молчи в тряпочку!
— Не буду я молчать! Ещё чего! Кто у Григория постоянно в долг брал? Вы брали. И никогда не отдавали. Я всё знаю! Твой Генка уже года два нигде не работает, на твоей шее висит. Вот вы и клянчили у брата денежки бессовестным образом. А отдавать нечем было. То у вас печка не топится, то крыша протекает! А за всё Григорий платил.
— Ну и что? Брали, было такое. Я не стану отрицать. Но мы всё до копеечки отдали! Так что все деньги должны делиться поровну, по справедливости! И нечего здесь свои порядки устанавливать. Ишь, командир какой выискался.
— Ты, Нинка, своего тунеядца уму-разуму поучи. А моего мужа не тронь! — заступилась за супруга Рита. — Мой Витя прав, вы вообще здесь ни на что не можете претендовать.
— Ну, ну, вы прям можете! Умники! Добродетели! Помню, в кои-то веки попросил Гриша тебя, Витька, помочь ему сено заготовить. Так ты отказался, на диване пи.во своё любимое тянул, жарко тебе было, видите ли. Выходной у тебя. Знаю я всё! Гришеньке уже нельзя было физически трудиться, а ты отказал ему, г*д такой! А теперь здесь права качаешь.
Виктория смотрела на цирк и клоунов, пришедших в её дом, который был сейчас в трауре, и была поражена.
Неужели у этих людей, родных её мужа, совсем нет ничего человеческого в душе? Неужели им не жаль родного человека. Почему же сейчас в их сердце нет ни капли скорби или печали по ушедшему родному брату? Почему все их мысли только о наживе?
Этим людям всё равно, что они просто-напросто пытаются отобрать эти деньги у вдовы и малолетнего сына их брата. У своего родного племянника. Что с этими людьми?
Зря они пришли к ней, решив, что Виктория мягкая и слабохарактерная. «Пианисточка городская» — так вся мужнина родня любила её называть, пренебрежительно и без уважения. Почти наивной дурочкой считали, простушкой. Ну, ничего, сейчас Вика им покажет, какая она наивная.
— Вы что тут устроили? Вы нелюди, что ли? Объясните мне, как так можно? Вы обнаглели до такой степени, что в доме вашего умершего брата собачитесь за его деньги. Хотя пришли на поминки.
Убирайтесь вон отсюда! И забудьте о деньгах и недвижимости Григория. Это всё теперь моё. И только мне и моему сыну принадлежит здесь всё до последней ложки и вилки. Ни копейки от меня не получите! Пошли отсюда все!
— Ты это серьёзно? Может, всё-таки подумаешь? — ещё не верил в провал их операции Виктор.
— Вполне! Не о чем думать. Ишь какие падкие на чужое добро выискались. Всё, что здесь есть, мой муж заработал сам. А вы в это время прохлаждались, гуляли, веселились, на диване пузо грели, лентяи! А теперь заявились своё требовать? С чего бы это? Вон пошли отсюда, иначе я участкового сейчас вызову! Родня! С такой роднёй и врагов не надо.
— Пожалеешь об этом! Сильно пожалеешь! И не видать тебе счастья от этого богатства. Петуха красного пустим! Вообще без всего останешься! Не боишься? — дурным голосом заголосила Нина, которой больше всего было обидно, что от денег брата ей ничего не достанется.
— А за эти слова запросто можно и срок схлопотать. Я забыла вас предупредить — наш разговор записывается, по дому везде камеры установлены. И если, не дай Бог, что-то действительно случится или с домом, или любым другим моим имуществом, я точно буду знать, кого привлечь к уголовной ответственности, — спокойно произнесла Виктория.
— Да провались ты пропадом со своими деньгами! Всё равно тебе от них счастья не будет, так и знай! — со злостью плюнула Рита в сторону невестки, прежде чем закрыть за собой дверь.
Родня мужа удалилась, а хозяйка вздохнула с облегчением. Какой же это нелёгкий труд — сражаться с наглыми и бездушными людьми!
Виктории всё-таки пришлось продать дом и уехать из посёлка обратно в город. Им с сыном родственники мужа так бы и не дали жизни в этом месте.
В городе она купила хорошую квартиру, сделала в ней ремонт, приобрела необходимую мебель. А все остальные деньги положила в банк под проценты.
С роднёй Григория женщина больше не общается, вычеркнув их из своей жизни как страшный сон.
