Марина стояла у окна, вглядываясь в серое октябрьское небо. Порывистый ветер гнал по двору опавшие листья, и они, кружась в безумном танце, бились о стекло, словно пытаясь достучаться до неё. Каждый такой удар отзывался в её сердце глухой болью – сегодня что-то изменилось. Что-то надломилось внутри.
Она не помнила, когда начала бояться. Может быть, это случилось после той командировки в Новосибирск, когда Сергей впервые поднял на неё руку? Или раньше – когда он заставил её уволиться с любимой работы, потому что «приличные жёны сидят дома»? А может, страх пророс ещё глубже, с тех маленьких, почти незаметных придирок, с этих вечных «ты не так готовишь», «ты не умеешь одеваться», «кому ты нужна, кроме меня»?
Тяжёлые шаги на лестнице заставили её вздрогнуть. Сергей всегда поднимался так – уверенно, с напором, словно весь мир должен был расступиться перед ним. Ключ в замке повернулся резко, дверь распахнулась.
– Ты опять у окна торчишь? – его голос, как всегда после работы, звучал раздражённо. – Лучше бы ужин приготовила.
Марина медленно повернулась. В глазах Сергея мелькнуло что-то тёмное, опасное – он не любил, когда она смотрела ему в глаза. Считал это неповиновением.
– Я устала жить в страхе, – слова вырвались сами собой, тихие, но твёрдые. – Я хочу свободы.
Мир словно замер. Где-то вдалеке просигналила машина, в соседней квартире плакал ребёнок, но здесь, в их гостиной, повисла звенящая тишина. Марина почувствовала, как по спине побежали мурашки – она никогда раньше не говорила этого вслух.
Сергей медленно положил портфель, не сводя с неё взгляда. Его губы искривились в усмешке.
– Свободы? – он произнёс это слово так, словно пробовал на вкус что-то отвратительное. – И что же ты будешь делать со своей… свободой?
Он сделал шаг вперёд, и Марина инстинктивно отступила к окну. Листья за стеклом всё так же бились о стекло, словно пытаясь предупредить её о чём-то.
– Думаешь, ты сможешь без меня? – его голос стал обманчиво мягким. – Кому ты нужна? Где будешь жить? На что? Ты же ничего не умеешь, кроме как в окно смотреть.
Каждое слово било точно в цель – он знал все её страхи, все сомнения. Но что-то изменилось. Может быть, эти жёлтые листья за окном придали ей храбрости, а может, просто пришло время.
– Я найду способ, – её голос дрожал, но не срывался. – Я больше не могу так жить. Не хочу.
В два шага Сергей оказался рядом. Его пальцы больно впились в её плечо, разворачивая к себе.
– Не можешь так жить? – прошипел он сквозь зубы. – А как ты можешь жить? В однушке на окраине, в общаге? Думаешь, тебя кто-то ждёт там, за дверью?
Марина попыталась высвободиться, но хватка стала только сильнее. Перед глазами всплыло воспоминание: она, молодая, красивая, проводит презентацию на конференции. Семь лет назад. Целая жизнь назад.
– У меня есть образование, – её голос окреп. – Я могу вернуться к работе.
– К работе? – Сергей расхохотался, но смех этот был похож на лай. – Ты серьёзно? Семь лет сидела дома, и кто тебя возьмёт? Да и кем – менеджером по продажам? Думаешь, на эти копейки можно жить?
Он отпустил её плечо и начал расхаживать по комнате, как делал всегда, когда злился. Марина потёрла руку – завтра там точно будет синяк. Очередной.
– А давай посчитаем, – вкрадчиво начал он, и от этого тона у неё внутри всё похолодело. – Аренда – тысяч тридцать минимум. Коммуналка. Еда. И это только начало. А работу ещё найти надо. Думаешь, легко в сорок три начинать с нуля?
Марина молчала. Каждое его слово било точно в цель – она уже сотни раз прокручивала эти расчёты в голове, просыпаясь по ночам. Каждая цифра, каждый довод были знакомы до боли.
– А ещё, – Сергей остановился, и его глаза опасно блеснули, – есть же твоя мама. Как она там, в своей квартире? Живёт на одну пенсию… А ведь я помогаю с её лекарствами, ты не забыла?
Это был запрещённый приём. Мама… Она действительно едва сводила концы с концами, и дорогие лекарства от диабета оплачивал Сергей. Каждый месяц он не забывал напомнить об этом.
– Оставь маму в покое, – Марина почувствовала, как дрожат губы.
– А я и не трогаю. Пока что, – он снова усмехнулся. – Просто напоминаю, что свобода – это не только красивое слово. Это ответственность. За себя, за близких… Ты готова к этому?
Марина прикрыла глаза. Внутри бушевала буря – страх сменялся яростью, отчаяние – решимостью. Она вспомнила, как неделю назад случайно встретила Ленку, свою бывшую коллегу. Та совсем не изменилась – всё такая же яркая, уверенная в себе. «А мы тебя вспоминали недавно, – сказала она тогда. – У нас в отделе как раз вакансия открылась…»
– Я найду выход, – тихо, но твёрдо произнесла Марина, глядя прямо в глаза мужу.
– Выход она найдёт, – Сергей резко развернулся к серванту, где стояли фотографии. Схватил одну – их свадебное фото. – Посмотри на себя. Кем ты была? Продавщицей в магазине бытовой техники. Это я сделал из тебя человека!
Марина смотрела на фотографию в его руках. Молодая девушка в белом платье улыбалась так счастливо, так доверчиво… Она помнила тот день. Помнила, как верила в сказку про прекрасного принца – успешного бизнесмена, который увидел в ней что-то особенное.
– Ты ошибаешься, – её голос стал удивительно спокойным. – Я никогда не была продавщицей. Я работала специалистом по корпоративным продажам. У меня было высшее образование и перспективы роста. Это ты… – она запнулась, собираясь с силами, – это ты забрал у меня всё это.
Сергей с силой швырнул рамку на диван.
– Да что ты говоришь! – он шагнул к ней. – А кто тебе квартиру купил? Кто шубу норковую подарил? Может, забыла, на какой машине ездишь?
– На которой ты запрещаешь мне ездить, – тихо ответила Марина. – Которая стоит в гараже, потому что «женщины не умеют водить».
Что-то изменилось в воздухе. Может быть, это был её тон – спокойный, без привычного страха. Или прямой взгляд, от которого Сергей впервые смутился.
– Ты что, дура, совсем с ума сошла? – он схватил телефон. – Сейчас позвоню твоей матери, пусть знает, какую дочь вырастила! Неблагодарную…
Это было последней каплей. Семь лет унижений, страха и сомнений превратились в стальной стержень внутри.
– Телефон мамы ты давно заблокировал, – Марина достала из кармана халата свой мобильный. – Но я купила новый. Маленький, простой… На деньги, которые откладывала с тех копеек, что ты мне «выделял на хозяйство».
Её пальцы быстро пробежали по экрану.
– И знаешь, что я сейчас сделаю? Я позвоню Лене. Помнишь её? Моя бывшая коллега, которая теперь начальник отдела. Я виделась с ней на прошлой неделе, когда ходила «за продуктами». У них есть вакансия. И они помнят меня. Помнят, какой я была до встречи с тобой.
Сергей побледнел. Впервые за все эти годы она увидела в его глазах растерянность.
– Ты никуда не пойдёшь, – процедил он сквозь зубы, но в его голосе появились новые нотки. Неуверенность? Страх?
– Пойду, – Марина сделала шаг к двери. – И ты меня не остановишь. Потому что я записывала. Каждый твой удар, каждую угрозу. Здесь, – она похлопала по карману халата, где лежал второй телефон, – и в облаке. И если со мной что-то случится…
Тишина, повисшая в комнате, звенела от напряжения. Сергей застыл, словно статуя, его лицо исказилось от ярости и… страха? Да, именно страха – она впервые увидела это выражение в его глазах.
– Ты блефуешь, – процедил он сквозь зубы, но его голос дрогнул.
Марина молча достала телефон и включила запись. Его собственный голос, полный злобы, заполнил комнату: «Только попробуй уйти – живой не будешь! Кто тебе поверит? У меня связи…»
– Это только одна запись, – её голос звучал неожиданно твёрдо. – Их десятки. И они уже не только у меня.
Она сделала шаг к двери, не сводя с него глаз. Сергей дёрнулся было следом, но остановился, когда она подняла телефон.
– Решай сам, – произнесла Марина. – Либо ты сейчас спокойно даёшь мне уйти, и мы расстаёмся цивилизованно. Либо… – она не договорила, но и не нужно было.
За окном порыв ветра сорвал последние листья с клёна. Они закружились в воздухе – жёлтые, красные, золотые. Свободные.
Марина медленно сняла с вешалки старый плащ – тот самый, который Сергей презрительно называл «тряпкой» и запрещал надевать. Нащупала в кармане ключи от съёмной квартиры, которую она присмотрела ещё месяц назад.
– Стой, – вдруг хрипло произнёс Сергей. – Давай поговорим. Я… я могу измениться. Мы начнём сначала.
Она обернулась в дверях. Странно, но сейчас, глядя на этого сломленного человека, она не чувствовала ни ненависти, ни страха. Только усталость и… облегчение.
– Нет, Серёжа, – мягко сказала она. – Ты не изменишься. И я больше не хочу меняться ради тебя.
Лестничная площадка встретила её прохладой и запахом сырости. Каждый шаг вниз по ступенькам отдавался в ушах гулким эхом. Один. Второй. Третий… Она спускалась всё быстрее, почти бежала, а в голове стучала только одна мысль: «Свободна. Свободна. Свободна!»
Порыв ветра встретил её у подъезда, растрепал волосы, забрался под плащ. Холодно? Нет, свежо. Октябрьское солнце пробилось сквозь тучи, окрасив мокрый асфальт в золото. Марина достала телефон, нашла номер Лены.
– Привет, – сказала она, и собственный голос показался ей незнакомым – молодым, звонким. – Помнишь, ты говорила про вакансию? Я готова начать. Прямо сейчас.
Она шла по улице, и впервые за долгие годы её спина была прямой, а походка – лёгкой. В сумке лежали документы, немного денег и план на новую жизнь. Да, будет трудно. Да, придётся начинать почти с нуля. Но это её путь, её выбор, её свобода.
Ветер гнал по улице разноцветные листья, и они больше не бились в окна – они летели вперёд, указывая дорогу.
